Реймунд Стург. Лабиринт верности (СИ) - Чуринов Владимир

— Еще раз браво. Ладно. Продлим твою пользу. Ты знакома с кем-нибудь из актеров Большого Театра? — холод исчез, ирония осталась.

— Да, у меня там сестра работает, мы часто вместе зависаем, — воровка почувствовала, что, возможно, сегодня не умрет.

— Отлично. Значит, ты меня познакомишь с сестрой и ее друзьями, — отказать было бы сложно.

Энкелана украдкой взглянула на труп, с одной ноги которого свисала размотанная портянка и съезжал второй сапог.

— Нет, они мне нужны не для того, чтобы убить. Наоборот, есть работа. И для тебя, кстати, найдется. Пойдем. Как тебя зовут?

— Хитрюга, — девушка двинулась за Стургом без опаски, но стараясь держаться на расстоянии.

У нее за спиной раздался короткий треск, и тело рухнуло с крюка. Брюзга воссоединился с любимым сапогом на мостовой.

Часть 1. Глава 4. Мы все играем роли, но кому-то за это еще и платят

Общение с актерами затянулось на всю ночь. Сестрой Хитрюги оказалась та самая актриса с большими достоинствами. Кои оказались магической гротеской. Равно как и длинные волнистые золотые волосы. На деле девушка все равно оказалась вполне фигуристой брюнеткой, сводной сестрой Энкеланы по отцу — владельцу театра.

Характеры у сестер оказались довольно похожими, однако свобода нравов Исмиры, так звали актрису, выражались, скажем так, в стремлении вызвать желание и восхищение у всех ее окружающих, вне зависимости от пола. Воровка же скорее вызывала дружеские, а в чем-то и отческие чувства, особенно у мужчин, общалась легко, свободно и очень открыто. Причина, по которой одна из сестер, причем старшая, оказалась театральной примой, а вторая воровкой — успешной, но бедной, была довольно занимательной.

Дело в том, что отец девушек — театральный режиссер с корнями из Эллумиса, был женат сначала на матери Исмиры — актрисе его труппы. Затем ушел от нее к пиратке — матери Энкеланы, пиратку вскоре убили, дочь осталась на воспитании у отца, который искренне горевал, но вскоре нашел успокоение на груди бывшей жены. Само собой, та постаралась обеспечить отстранение от какого-либо наследования и вообще нормального отношения дочь разлучницы. Однако три года назад мать Исмиры умерла, и Хитрюге удалось наладить отношения с отцом, а заодно и с сестрой. Но тогда она уже была ученицей одного из лучших воров Ахайоса, Айтоликса Шустрого, и это ее вполне устраивало.

К завершению ночи Реймунд был сыт, пьян, обласкан женским вниманием и доволен. Из труппы удалось подобрать подходящих актеров на роли Бертрана Челлини и Эдгара Канатоходца: студентов театрального училища из Республики Рейо-Нейгра — свободного государства переселенцев с Гольвадии на Экваторе, — подрабатывавших в Ахайосе на жизнь и на продолжение обучения ремеслу. Акселя и Морриса.

На роль Батилеззо Чителли подошел профессиональный актер Большого Театра и еще целого ряда местных театральных заведений Ингвальд Сторгриш.

Роль Энрике взял на себя так же актер труппы Пронзенного Кошеля — играющий агрессивные роли второго плана полугетербаг Ормут Стоутхейм.

Также Реймунд взял новичка труппы — парня лет 15 от роду, Алекса Шкодника, на роль слуги и оруженосца Артура де Шампиньоне, для присмотра за домом и получения корреспонденции хозяина.

Проведя подробный индивидуальный инструктаж и выпив с каждым из актеров за успех предприятия, Реймунд выдал каждому гонорар в размере не меньше полугодового заработка, пообещав втрое больше по завершении дела — через пару дней, максимум неделю. И предоставив Хитрюге пояснять, что будет при условии нарушения договоренности и попытке сбежать с авансом.

Конечно, Реймунд не раскрыл своей маленькой труппе причин, для которых потребовалось «театральное представление» такого рода, как и предписывали правила Альянса в таких случаях. Он предоставил звонкой монете позволить править бал и строить предположения в умах актеров.

Под утро у Стурга не осталось никаких сомнений в успехе мероприятия по защите собственного образа. Смущало лишь одно — взгляд огромных, искристых глаз воровки, где страх сменил интерес, а потом и нечто… более сильное. Реймунд давно и успешно научился подавлять любые страстишки, но все же не мог не заметить в себе, что этот взгляд ему нравился, нравилась ее манера общения, детская непосредственность, тепло, исходящее, кажется, прямо из ее души, которым она щедро одаривала окружающих.

А Энкелана… Она смотрела весь вечер на этого бессердечного убийцу, рисуя в голове самые фантастические догадки о том, кем мог быть этот загадочный ночной кавалер. Почему он оказался так добр к ней? Что скрывается за этой ледяной маской человека-хамелеона, играющего лучше, чем все те, с кем он общался сегодня? Она размышляла о своем неожиданном спасении и совсем немного о судьбе несчастного Брюзги. И очень много о том, почему там, в переулке, он так долго смотрел ей в глаза. Суровый, злой, надменный насмешливый. Такой неприступный. И слишком опасный.

Обмануть обманщика

Теперь, обеспечив предварительные приготовления, Реймунд мог начать исполнение своего непосредственного задания. Его целью являлся владелец банка «Вителлозо» Ричард ван Курмхог. Выходец из Алмарской Империи. В прошлом бретер и командир военного отряда, позже — финансовый аферист и военный спекулянт. Ныне глава сети организованной преступности и крупный финансовый воротила Экваториального Архипелага.

Доставать его из хорошо обороняемого загородного особняка, защищенного магией и лучшими наемниками, что мог предложить не жалующийся на отсутствие головорезов Ахайос, было не просто сложно — самоубийственно. К тому же, совершенно не в стиле Альянса. Во всяком случае, не в стиле Стурга.

Реймунду нужно было выманить противника из укрытия в город, где тот был бы по-прежнему хорошо защищен, но при этом хотя бы находился не на своей территории и имел меньше путей к отступлению.

Смысл подготовленной Реймундом интриги состоял в том, чтобы заинтересовать ван Курмхога в предприятии, которым занимался Чителли Батилеззо. Предприятие это, благодаря связям Альянса и тщательно проведенной подготовке, выглядело как жирный и весьма лакомый кусок, находящийся в руках полного недотепы.

А именно — это был грант на исследование определенных территорий на севере острова Калистис, где располагался Ахайос, оплаченный Ригельвандо. При этом подразумевалось также, что результаты исследований должны носить то ли археологический, то ли откровенно грабительский характер, ибо оные результаты государство, до суммы в 1 миллион золотом — таков был грант, получало в счет погашения долга. Все что свыше миллиона, преимущественным образом, имело право выкупить — до суммы в 20 миллионов, а все, что свыше 20 миллионов, исследователь имел право оставить себе или продавать свободным характером.

Таким образом, подразумевалось, что сумма результатов, полученных в ходе исследования тем или иным образом, превысит 20 миллионов золотом. Баснословно, за миллион можно было купить небольшой город в метрополии или целую колонию на Экваторе. А 20 миллионов — это бюджет небольшого государства. Состояние ван Курмхога оценивалось приблизительно в 8-10 миллионов движимого и недвижимого имущества.

Реалистичность ситуации обеспечивалась фактом участия Ригельвандо — государства торговцев и банкиров, поклоняющегося Богу-Золотому, «финансовой ипостаси Единого». Таким образом, от Реймунда и от актера, им нанятого, нужно было всего лишь возбудить интерес со стороны владельца «Вителлозо».

Финансовая заинтересованность и создание ажиотажа — эту часть должен был выполнить актер, играя Батилеззо, пытающегося в различных банках Ахайоса получить деньги на экспедицию в счет государственной гарантии. Заинтересованность личную собирался создать Реймунд уже тогда, когда агенты ван Курмхога выйдут на Чителли с предложением финансирования и сотрудничества. В обход Ригельвандо, так и не приславшего пока деньги в банк.

Работа любого профессионала Альянса похожа на работу охотника, не того, конечно же, который мчится на быстром коне со сворой гончих за несчастным, заранее выгнанным из леса, кроликом по чистому полю. А того, что, прихватив старое ружьишко, неспешно ходит по лесу, ставит силки, роет волчьи ямы, читает следы и сидит в засаде.