Золотая Лисица - Ксения Вавилова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Сон, тебе нужен сон, — строго произнесла она.
Лисара погрозила ей пальцем в невысказанной претензии и погрузилась в забытье.
Утром пришлось продираться через желание поспать еще и слабость в теле. Каждое движение сопровождалось болью. Когда уже пройдет синяк на спине?
В комнату заглядывало солнце. Пробивалось через расшитую бутонами сирени тюль, наполняя цветы светом, делая похожими на настоящие. Лежа на мягких подушках, Лисара ощущала отзвук цветочного запаха. В Кун-квешу часто прокладывают белье и одежду крохотными бледно-фиолетовыми цветами. Отгоняют духов и насекомых. Такие мелочи — эхо маминой культуры.
Рядом с кроватью, на полу, растянулась Ниоба. Черная коса растрепалась, выгоревшие до рыжины части составляли забавный контраст. Подушку она обнимала, а под голову подложила руку и край одеяла, забросив ногу на сумку. Как она уживалась с другими девушками в палатке при ее привычке захватывать все свободное пространство во сне?
Поднявшись, Лисара покопалась в комоде и, сомневаясь, что самостоятельно управится с платьем, завернулась в халат. В доме пахло едой. В фартуке с рюшами Зар нес сковородку с яичницей из летней кухни.
— Миленький фартук, — улыбнулась она. — Радим уже проснулся?
— Проснулся, управился со скотиной и уехал на конезавод.
— Ого.
Вернувшись на кухню, Лисара налила чай.
— Признаться честно, не ожидала от него такой прыти.
— Каждый переживает горе по-своему, — усаживаясь за стол, пожал плечами Зар. — Я пообщался с местными, и пока никто не заметил никаких признаков проклятия на месте пожара.
— Его там и не будет, — заявила она чуть агрессивнее, чем хотелось. — Папа всегда все планирует наперед. Он увел маму и Дария в какое-нибудь безопасное место, чтобы те, кто нанял наемников, думали, что справились.
Ему явно было что возразить, но, кивнув, он лишь спросил:
— Где у вас тут соль?
— В деревянном бочонке с надписью «мед».
— Ну да, логично.
Закусывая луком, Зар съел половину яичницы, Лисара без аппетита поковыряла остатки. Приятное чувство — когда можно молчать и не чувствовать себя неловко.
— Я боялась, что, когда вы с Ниобой встретитесь, на том месте ничего, кроме огромного кратера, не останется.
Он улыбнулся, макая хлебный мякиш в желток.
— Вы поговорили?
— Нет. Делаем вид, что ничего не произошло.
В этот раз Лисаре было что сказать по этому поводу, но она не стала. Слишком спокойно, уютно и тепло на залитой солнцем кухне, чтобы разрушать это нотациями.
— Часам к десяти предлагаю выехать, — предложил Зар. — Нужно проверить дом Дария и поискать подвал на старом пепелище.
— Хорошо.
— Ты же понимаешь, что, если мы не разбудим Ниобу, она до Карестового пришествия проспит?
— Ничего я не просплю, — пробурчала Ниоба, заходя на кухню.
Помятая и заспанная, она сладко потянулась и плюхнулась на софу. Наблюдая за другом краем глаза, Лисара спрятала улыбку за кружкой чая. Замечает ли он, что улыбается, глядя на нее?
— Яичницу будешь? — отдавая ей свою половину, поинтересовалась Лисара.
Осмотр пепелища не занял много времени. Все, что осталось от дома, — каменная коробка подвала, на две трети вкопанная в землю. Вокруг валялись обугленные балки и срубленные во избежание пожара деревья. Под ногами скрипели стекло и битая посуда.
— Отзвуков зарождающегося проклятья я не ощущаю, — поделился Зар, прохаживаясь по дорожке, что когда-то вела к дому, — хотя и чувствую: здесь полегло немало людей.
В силу профессии Лисара тоже ощущала эхо смерти. Несмотря на пригревающее солнце, девушку знобило.
— Уверен, что это не признаки проклятья?
— Нет. Простое эхо, со временем развеется.
— Я ничего не чувствую, — прохаживающаяся по коробке подвала Ниоба скрестила руки на груди.
— И хорошо, не представляю, что бы делали археологи на местах древних побоищ, — не глядя на нее, отозвался Зар.
Заглянули в подвал. Оттуда уже вынесли все запасы, оставалось надеяться, что это сделал Радим, а не соседи. Обшарив углы, Лисара попыталась найти тайный проход или лаз, что подтвердил бы ее теорию, но увы.
Не теряя времени, оседлали квергов, торопясь на стоянку наемников. Нес ее сегодня Шаман, старый спокойный зверь, который не любит быстрые скачки и не понесет внезапно всадницу, даже если испугается. Все же каждый шаг отзывался болью в измученном теле. С перевозкой лучше справился бы Гром, папа лично объезжал его и учил плавно нести всадника, на нем часто перевозили детей. К сожалению, после той ночи кверг так и не вернулся домой, продолжая бродить где-то в лесах. Стоит попытаться поискать его, пока Гром не поживился в чужом саду курами или нерасторопными собаками.
Лес, не зная о трагедии людей, жил своей жизнью. Пригретые солнцем птицы носились над головой, пели брачные песни, привлекая внимание. Выпорхнувшая из кустов бабочка заставила Ниобу подпрыгнуть от восторга. Зар в это время всматривался в небо, выискивая податливую для воздействия пичугу.
Почему-то казалось, что брошенная деревня должна встретить их тишиной и туманом, но полуденное солнце и птицы разрушили жуткий образ. Осторожно протискиваясь меж домов по протоптанным незваными гостями тропам, Лисара с опаской заглянула в овраг. Тела убрали, неприятное ощущение сохранилось.
— Не сожги они тела, тут могло бы сформироваться проклятье, — поделился Зар, осматривая сырое дно оврага. Ручей затерялся, еще не успев промыть себе новое русло.
Ниоба с любопытством осматривала каждый дом. Отринув жуткие события, она с искренним восторгом рассматривала остатки деревянного зодчества.
Нужный дом нашли быстро. Зар расчистил место перед окном от крапивы и окрикнул пленника. В ответ никто не отозвался.
— Может, его успели перевести? — спросила Ниоба, наклоняясь к окошку. Запах ее ничуть не смущал. Эксперименты с Талантом привели к полной потере обоняния.
Отыскать люк оказалось непросто. Пол засыпало обвалившейся кровлей, придавило балками перекрытий. В какой-то момент Лисара начала сомневаться: не показалось ли ей? Быть может, она так хотела, чтобы хоть кто-то спасся, что рассудок выдумал звон цепей.
— Разойдитесь! — скомандовал Зар.
Ветер в ветвях деревьев затих, чтобы волной сжатого воздуха ударить по пепелищу, вздымая тучи пепла и пыли.
— Я подумал: странно, что оно не заросло,
