Ричард Длинные Руки — монарх - Гай Орловский

— Как… закрыт?

— Тоннель охраняют рыцари Ордена Марешаля, — пояснил я. — А им устав, видите ли, запрещает пропускать воинские части хоть в одну сторону, хоть в другую.

Он проговорил с нажимом:

— Они смеют не пропускать даже вас?

— Прекраснодушные дураки! — сказал я. — Подчиняются только Господу, так у них в уставе. Да еще великому магистру.

Он пробормотал:

— Не подчиниться Ричарду… это почти святотатство. Или это я вас уже обожествляю, как дикие язычники своих царей?

— Я не хочу с марешальцами ссориться, — объяснил я, — хотя в будущем хорошо бы их устав подкорректировать в сторону большей реальности.

— Это какой?

— Правильной, — пояснил я. — Как вижу ее я.

Он спросил с тревогой:

— Но что теперь?

— Армию не пропустят, — пояснил я, — но если спрячете оружие и доспехи под плащами, кто помешает вам с графом Альбрехтом проехать среди прочих торговцев, купцов и караванщиков?

Он поморщился.

— Тогда не помешает мне взять с собой побольше верных людей… тоже под видом караванщиков. Это не поможет, даже если вот так переведу на ту сторону сотню-другую. Армию не спрячешь. Ваше Величество, вы что, только предупредить?

— А что делать? — огрызнулся я. — Все ускорилось, барон. Многое нужно успеть, времени в обрез, а быстрее меня никто не носится. Вообще-то мне самому начинает казаться, что с армией я поторопился. Это слишком лобовое решение или я теряю хватку?

Он ответил сдержанно:

— Очень надеюсь, что не так.

— В общем, — сказал я, — жду вас с Альбрехтом в ставке рейнграфа. Он, как понимаю, по-прежнему охраняет побережье на случай повторной высадки пиратов.

— А где именно его ставка?

Я пожал плечами.

— Кто знает? Скорее всего, на главном направлении.

— А какое главное?

— Откуда пираты могли бы, высадившись, сразу пойти на Геннегау. По прямой.

— Понятно, — сказал Норберт. Глаза его бодро заблестели. — Все сделаем, Ваше Величество, как вы и сказали. Должен сказать, вы хватку не теряете, это точно. Я сумею и сам пройти, и с собой провести хотя бы сотню лучших из лучших.

— Не рискуйте, — сказал я строго. — Нам не нужно задираться еще и с Орденом. Это наши надежные союзники.

Он поинтересовался на всякий случай:

— А вы не с нами?

— Увы, — ответил я. — Хотя хотелось бы.

— Ваше Величество?

— Съезжу в Сен-Мари, — объяснил я, — и попытаюсь узнать, что там в Гандерсгейме.

Он сказал быстро:

— В основном там вестготские лорды, которых вы оставили с воинскими подразделениями в десять тысяч человек.

— Вы и это знаете? — сказал я с удовлетворением. — Хорошо, я могу их вывести оттуда и внезапным ударом захватить Геннегау.

— Геннегау без ворот, — напомнил он. — Захватить его легко, защищать трудно.

— Армии стальграфа и рейнграфа, — сказал я, — всегда наготове. Как только Вирланд снимет войска, что перекрывают им все выходы, и пошлет на освобождение Геннегау, они ударят ему в спину.

Он подумал, покрутил головой.

— Надеетесь управиться теми силами, что в Сен-Мари? Хорошо бы, но больно рискованно.

— У кого совсем нет козырей, — сказал я бодро, — тот блефует. Мне это иногда удавалось.

Он посмотрел на меня и покачал головой.

— Вам это удавалось всегда. Но не спугните счастье. Блеф — это крайняя мера. И когда-то удача вам изменит.

Я вскинул было руку в прощании, затем в радостном озарении хлопнул себя по лбу.

— Барон! Возьмите с собой через Тоннель знамена разных частей нашей Познавшей Радость Побед. Провезите тайно среди тюков товара, а на той стороне установите где-нибудь на опушке леса, но так, чтобы местные видели. Дескать, огромная армия грозного Ричарда, что явился для беспощадного возмездия, уже идет через Тоннель и накапливается в лесах для свирепого и кровопролитного удара.

Он посмотрел в удивлении, но тут же лицо посветлело, а глаза радостно заблестели.

— Сэр Ричард, это… великолепно!..

— Знаю, — согласился я со скромностью, — я весь такой. Может быть, даже назовусь Ричардом Великолепным! У меня такой выбор кличек, такой выбор…

— Местные, — сказал он, — сразу разнесут, что половина нашей армии уже прошла на эту сторону! Вы же знаете, как слухи растут, обрастают. Скоро все королевство будет знать, что наша армия накапливает силы, поджидает обозы, после чего двинется на Геннегау и все предаст огню и мечу.

— И все предаст огню и мечу, — повторил я. — Верно, будем всячески поддерживать этот слух.

Он сказал бодро:

— Чем больше паника, тем выше наши шансы.

— Только никого из чужаков не подпускайте близко!

— Как можно, — ответил он. — Никто ничего не заподозрит, Ваше Величество!.

— Барон, я на вас рассчитываю.

Он заверил:

— Мои люди будут и потом подходить мелкими группами, маскируясь под торговые караваны. Так что видимость будем не только поддерживать, но и расширять.

— Где сейчас Альбрехт?

— Идет с тяжелой конницей, — сообщил он. — Вообще-то не так уж и далеко от нас отстал, но их кони устанут быстрее. Сейчас, наверное, уже собираются на привал…

Я подумал, махнул рукой.

— Ладно, полчаса — не время. Дам еще и ему ценные указания.

Он покачал головой.

— Вы король, Ваше Величество. Ваше ли дело вот так носиться?

— Переходной период, — объяснил я с досадой. — Ничего, все наладим, сяду на трон, напьюсь, передо мной баядерки всякие плясать будут… Эх!

Бобик подхватился, ринулся с такой скоростью, что вскоре исчез, оставив быстро тающее облачко пыли на дороге. Я вскинул руку в прощании, и арбогастр пошел ускоряющимся галопом, стараясь догнать обнаглевшую собаку с неспортивными замашками.

Сердце забилось радостнее, вдали возникла и начала стремительно приближаться праздничная колонна красиво и пышно одетых в разные чистые цвета рыцарей, а во главе, самый франтоватый из них, граф Альбрехт Гуммельсберг, барон Цоллерна и Ротвайля.

Даже конь под ним от султанчика из перьев между ушами и до копыт разукрашен, словно собрался на праздник. Остальные разодеты не менее ярко, но граф еще и ухитряется держаться франтом, который даже в самом жестоком бою умеет не запачкаться, разве что получит пару засечек на панцире.

Бобик уже прыгает вокруг него, распугивая остальных коней, выказывает дружбу, арбогастр перешел на простой галоп — рысь и наконец остановился.

Я вскинул руку, рыцари по жесту Альбрехта придержали коней, а сам он на рысях примчался ко мне.

— Ваше Величество?

— Обстоятельства меняются, — сказал я. — Рыцари Ордена не пропускают через Тоннель, но задираться с ними не будем. Вы проберитесь на ту сторону, прикинувшись торговцем, у вас и вид такой… да и вообще что-то в вашем благородном облике есть эдакое хитроватое, будто вы жулик из жуликов. Если сумеете, замаскируйте несколько своих лучших героев, их тоже на ту сторону. А всю армию храмовники не пропустят.