Жалость унижает ментов и бандитов - Леонид Словин

— А где до этого?

— Она там и жила. Только фамилия была другой.

— А прежняя? Можете сказать?

— Могу! — Сотрудница Адресного бюро позволила себе вольность — не знала, с кем говорит. — Фамилия очень известная.

— Ну!

— Держитесь за стул!.. — Она назвала.

Фамилия принадлежала одному из первых лиц государства.

— Это его сноха, — сотрудница пояснила доверительно. — Жена сына. Они развелись.

— Ясно. Спасибо… — Он не удержался. — А все-таки зря вы такие сведения каждому…

Та уже не слышала его — бросила трубку.

Итак, госпожа Авгурова еще недавно входила в известную всем всесильную семью известного государственного деятеля, ныне покойного.

История умалчивала, правда, как широко простиралось сегодня влияние всемогущего некогда Клана.

В случае неудачи кагебешника, осмелившегося посягнуть на доброе имя бывшего вождя, наверняка ждало незамедлительное изгнание из Системы…

Над этим стоило задуматься.

«Но замминистра Жернаков и Скубилин решились. И ничего! И мы не хуже!»

Он вернулся к плану первоначальных агентурно-оперативных мероприятий.

«Кроме адьютанта, Саида, под Авгурова нужно подвести своего человека. Можно даже заставить Картузова стучать на своего партнера…»

Сделать это не представлялось таким уж сложным.

Надо только было вначале собрать компрматериалы на самого Картузова.

«А это легче легкого!»

Половину совершенных на вокзале краж милиция укрывала от регистрации, чтобы улучшить показатели раскрываемости…

«Предъявить Картузову фамилии и адреса обворованных пассажиров, чьи заявления выброшены в корзинку. Пригрозить, что министерство о них узнает…»

Рыжий снова включил чайник.

Кто-то должен записывать потерпевших, обращающихся в милицию, чьим заявлениям впоследствие не был дан ход. Чьи заявления отправили товарищу Корзинкину…

«Найти такого будет нелегко…» — Менты об укрытых преступлениях молчали. Существовала круговая порука.

«Мой осведомитель должен постоянно находиться в самой гуще событий — в дежурке или в уголовном розыске..».

Козлов задумался.

«Цуканов? Этот не будет действовать против себя. Лучше кого-то из старших оперов, на кого уже есть компромат! — Он внезапно вспомнил. — Борис Качан! Интимная связь на стороне…»

А дальше — как костяшки домино:

«Качан» — «Картузов» — «Авгуров»…

Авгуров терпеливо прохаживался по тротуару у подъезда Министерства…

Вокруг не прекращались перемещения людей и машин.

Подъезжали незнакомые генералы в форме внутренних войск. Сновали многочисленные министерцы — мужчины, женщины. Неторопливо прохаживался приставленный почти к самым дверям гаишник.

— Сейчас будет машина, — доложил неулыбчивый молодой горец-адьютант Авгурова — Саид Саидов, появляясь из министерского предбанника. — Картузов распорядился…

— А где наша?

Помощник развел руками.

С молчаливого одобрения Скубилина его заместителя в Управлении все чаще прижимали с транспортом, поэтому он вынужден был обращаться с просьбами непосредственно на вокзалы. В его частых поездках в МВД он то и дело оказывался пешим.

На этот раз машина пришла быстро.

— Товарищ полковник! — Саидов уже отворял заднюю дверцу подъехавшей «волги».

Внутри Авгурова ждал сюрприз: кроме водилы за ним приехал и сам Картузов. Он сидел на втором сидении.

— Какими судьбами?

— Я на минуту. В какую вы сторону?

— По Садовому.

— Оставите меня у вокзала. А дальше Петрович, — он кивнул в сторону водилы. — Вас отвезет…

— Что-нибудь случилось?

— Пожалуй…

Картузов уехал с перрона сразу — через несколько минут после выстрела.

Надо было посоветоваться с Авгуровым. Но начал он с адъютанта:

— Как настроение, Саид?

Разговор, который генерал Скубилин вел с пульта по телефону с заместителем министра Жернаковым, вопреки заверениям дежурного, был все-таки записан и прослушан. Распространяться об этом Картузов не стал.

— Все в порядке, Саид?

— В норме, товарищ подполковник…

— Вот и хорошо…

Бодрый ответ кавказца не ввел его в заблуждение.

Адьютанта Авгурова ждали серьезные неприятности — не зря Скубилин срочно потребовал к себе начальника Инспекции по личному составу…

Обсуждать дело, которое привело Картузова в машину, начали с этой же минуты.

— На вокзале чрезвычайное происшествие… — Картузов не стал тянуть. — Кто-то стрелял на перроне…

Водитель круто вильнул.

— Виноват…

Картузов досказал, как все произошло.

— Делегаты в это время уже отъезжали. Все сделали вид, что ничего не произошло. Тем не менее…

— А смежники? — Так менты называли людей из КГБ.

— Молчат, словно воды в рот набрали.

— И представитель ЦК?

— Тоже. Как в итальянском фильме…

Авгуров помнил эту ленту:

— «Следствие закончено. Забудьте»… Первый республиканский секретарь был в это время на перроне?!

— Он не успел уехать.

Авгуров был шокирован.

— Да еще вблизи члена Политбюро. Такие силы задействованы! Столько мер предосторожности! И вот!.. А что Скубилин?

— Он тоже был на вокзале. Да!.. Перед этим он позвонил помощнику. Ему нужен был начальник Инспекции по личному составу… — Он не прямо, но все-таки предупредил Авгурова о неприятности. — У Скубилина какой-то компромат…

Дальше Авгуров должен был сам догадаться об опасности, угрожавшей Саидову.

«Имеющий уши да слышит!»

Но Авгуров не подумал об адъютанте.

Картузов продолжил:

— А еще раньше Скубилина самого разыскал замминистра Жернаков…

Водитель снова резко вильнул.

— Водить разучился? — Спросил Картузов.

— Прошу прощения…

— Повнимательнее, Петрович.

Авгуров пристально сбоку взглянул на водилу.

Тот снова был само внимание. Но это было внимание, обращенное внутрь салона.

Авгуров осторожно коленом коснулся ноги Картузова, тот понял.

— Притормози-ка!

Они уже гнали по Валовой.

— Я останусь. А ты отвезешь полковника.

Водитель свернул к тротуару.

— Я тоже на минуту выйду, — предупредил Авгуров.

Они остановились рядом с закрытым газетным киоском.

Площадь по эту сторону была малолюдна. Вдоль нее тянулся пустынный сквер, созданный не очень давно, и так и не вписавшийся в перспективу. С другой стороны площади, вдоль вокзала, как водится, нескончаемым потоком шли люди.

Оттуда за ними не могли ни наблюдать.

— Я не хотел, чтобы ваш водитель нас слышал…

— Он, скорее, ваш…

Шофера Петровича Картузову навязало Управление. Человек тот был нелюбопытный; водитель — опытный. О его связях Картузов прежде не думал…

Сейчас вспомнил: генерал Скубилин по телефону через своего помощника посоветовал взять сегодня для Авгурова машину именно на его, Картузова, вокзале.

«Любопытно. Стоит подумать…»

Они коротко переговорили. У Картузова начинались мероприятия по приему следующего поезда с делегатами.

Авгуров подытожил:

— Если сегодня ничего страшного не произойдет. Считайте, что родились в сорочке. Этот выстрел на платформе пройдет незамеченным. Никому не интересно давать делу ход… Что касается звонка Скубилина начальнику Инспекции…. — Авгуров подумал. — Речь, возможна шла, видимо, о вашем начальнике розыска…

— Игумнове?

— Я имею в виду жалобу убийцы — ночного охотника на женщин. Она уже пришла. Из президиума Съезда ее переслали в министерство, оттуда в Управление.

— А какая резолюция… Не помните?

— «Разобраться в трехдневный срок, Доложить…»

Картузов не стал его разубеждать.

Авгуров уже прощался.

— Пока нет особых причин для беспокойства… — Он задержал руку Картузова в своей. — Я все забываю спросить. Вы заядлый охотник?

— Случалось. Правда, больше на птицу.

— Отлично. Я хочу пригласить вас в спецохотхозяйство. Чудесно поохотимся, отдохнем… Супруга, кстати, передает вам поклон… — Авгуров предупредил следующий вопрос Картузова. Он уже садился в машину.

Глава четвертая

Первые белокаменные здания Святого Города Иерусалима появились внезапно. Обычного пригорода не было. Дома просто появились на верхушке лесистых вершин в горах и так и остались, не сбегая вниз, к дороге.

Экскурсовод делегации советских миротворок — молодой горбоносый еврей в вязанной шапочке — тоже был из бывших соотечественников. Из Союза. Он был из профессионалов. Не умолкал ни на минуту.

— Мы поднимаемся в Иерусалим. Дело в том, что на иврите не говорят «приехать в Иерусалим», а только «подняться»… «Взойти»!