Пунктир - Светлана Цыпкина

казались двумя случайными пятнышками — зеленым и синим, — которые вот-вот растворятся в этой бесконечной мертвой серости.

— Может, вернемся? — робко предложила правая голова Гатаноа.

Обе головы оглянулись, Азатот — тоже, но стена с крюком и запиской давно скрылась из виду, поглощенная туманом.

— Нельзя, заблудимся, — ответила левая голова.

— Мы уже заблудились, — вздохнула правая.

— Здесь должен кто-нибудь быть, — Азатот упрямо притопнул копытом. — Не бывает так, чтобы совсем никого и ничего не было.

Точно в подтверждение его слов впереди между столбами показалось что-то подвижное: силуэт, отчасти похожий на человеческий. Инферналыши прибавили шагу. Силуэт не двигался.

Головы Гатаноа взволнованно переговаривались:

— Померещилось?

— Нет, оно двигалось…

— Кто бы это мог быть?

— Кого-то напоминает… Азатот, можешь его разглядеть?

Восемь пар глаз старательно прищурились, шея вытянулась, и Азатот вдруг радостно охнул:

— Да это же Ньярлатотеп! Ну теперь точно не пропадем! Бежим к нему!

— Откуда ему тут взяться? Он же другой дорогой ходит… — наперебой засомневались головы, но тоже обрадовались: покрытая короткой черной шерстью голова и большие остроконечные уши определенно принадлежали старине Ньярлатотепу. Но почему у него вместо привычного суставчато-чешуйчатого туловища человеческие ноги и руки?

— Не до конца сменил облик? — предположила правая голова.

— А зачем ему вообще менять облик — здесь? — возразила левая.

Они подбежали совсем близко и в недоумении замедлили шаг.

— Ньярлатотеп! — окликнул Азатот. — Ты тоже тут застрял?

Окликнутый обернулся, и инферналыши разом прикусили все три языка. Вытянутая вперед остроносая морда никак не могла принадлежать Ньярлатотепу. И глаз у незнакомца было всего два. И, конечно, их приятель никогда не стал бы смотреть на них так: сурово, печально и чуть-чуть удивленно.

— Меня зовут Анубис, — низкий усталый голос развеял последние сомнения. — Не надо шуметь.

Глава 6. Эфирный без лицензии

Она уже собралась уходить, когда в приоткрывшуюся дверь сунулась умильная физиономия секретаря:

— Госпожа, к вам пожаловал вла…

— Спасибо, не нужно, — перебил его спокойный властный голос. — Полагаю, я еще не утратил привилегии входить в этот кабинет без доклада.

Секретарь съежился, шмыгнул обратно в приемную и аккуратно притворил за собой дверь.

— Я бы сказала, это ваше святое право, владыка.

— Ваше чувство юмора не перестает восхищать меня, дорогая Вельзевул.

Встав при его появлении, княгиня склонила голову в знак благодарности. Хотелось надеяться, что начавшийся с комплимента визит завершится благополучно.

Она никогда не могла предугадать, когда ему вздумается прийти и в каком облике. На этот раз он предпочел выглядеть как смертный мужчина — белой расы, средних лет, средней комплекции, среднего роста, средней внешности. Корректный темно-серый костюм, бордовый галстук, белая сорочка. Высокий лоб с залысинами, гладкий круглый подбородок, редкие светлые волосы и глубоко посаженные глаза неопределенного цвета. Впрочем, какого бы цвета ни были глаза Самаэля, заглядывать в них не стоило.

— Кажется, вы собирались уходить?

— С удовольствием задержусь ради беседы с вами, владыка.

— Благодарю, — заложив руки за спину, он прошел мимо нее к стеклянной стене, за которой простиралась геенна. — И давайте без чинов, это утомительно. Ах, дивное зрелище! Вы заметили, с тех пор как мы перешли с угля на метан, цвет пламени под котлами сделался чище и приобрел чудесный пурпурный оттенок? Да, прелестно, прелестно… Но я не стал бы отнимать ваше время, если бы желал только полюбоваться видом из кабинета. Меня привело к вам известие о том, что вы намерены ввести в штат ангела, не имеющего статуса падшего.

Самаэль уселся в кресло во главе длинного стола, которое обычно занимала сама Вельзевул, и сделал ей приглашающий жест. Она заняла ближайший стул.

— Итак? — ничего не выражающий взгляд остановился на ее лице.

— Вас верно информировали, я действительно веду с ним переговоры на эту тему. О результатах говорить пока рано, но есть основания считать, что он в скором времени согласится.

— Если мне не изменяет память, это первый ангел, которого не швырнули в Ад, а всего лишь выперли из Рая? — бледные тонкие губы сложились в улыбку. Чувства в ней было столько же, сколько в бетонной плите.

— Да, забавный прецедент, — Вельзевул постаралась улыбнуться так же. — Для нас важно, что вся мощь Рая за его спиной больше не стоит, но он сохранил в себе благодать и она продолжает воспроизводиться.

— Обернуть против Небес их же оружие, слегка видоизменив его… Это любопытно. И как вы намерены переманить ангела на нашу сторону?

— Для начала я приблизила к себе его лучшего друга, сделав герцогом. Это тот самый Кроули.

Самаэль едва заметно поморщился. Так иногда чуть вздрагивает земля под ногами, когда где-то очень глубоко проснулся вулкан.

— Он не догадается?

— Не думаю. Кроули умен, но чересчур тщеславен, даже для демона. И слишком суетен, сверх всякой меры увлечен миром смертных.

— А второй герцог? Он надежен?

— Хастур предан мне, как пес. И никогда не задает вопросов.

— Отлично, Вельзевул, — Самаэль встал, княгиня последовала его примеру. — Где сейчас находится ангел? Кажется, его имя Азирафель?

— Да и в настоящее время он в Чистилище: ищет пропавших инферналов вместе с обоими герцогами.

— Пропавшие — ваша работа?

— Не моя. Я знаю, что в настоящее время нам не нужен бунт коренных.

— Хорошо, держите ситуацию под контролем. А я, пожалуй, наведаюсь в Чистилище. Сохранил благодать, говорите? Очень интересно…

* * *

— Не надо шуметь, — повторил Анубис. — Миктлантекутли может услышать. Он в этих местах охотится на души.

Остроухий обитатель Чистилища возвышался над ними на целую голову. Был он смугл, очень широк в плечах, носил белую набедренную повязку и держал в мускулистой руке длинный посох, увенчанный чьей-то маленькой оскаленной мордой с ушами торчком.

— Хм, а почему вы такие цветные и странные? Вы боги?

Анубис говорил, растягивая слова и проглатывая некоторые окончания. Понять его речь было нетрудно, но инферналыши молча таращились на него, как если бы он обратился к ним на незнакомом языке.

— Мы… мы не боги, — пролепетала левая голова Гатаноа. — И не души.

— Мы инферналы, — добавила правая.

— Кто-кто? — теперь уже Анубис уставился на них, утратив заметную часть своей печальной усталости. Он принюхался, подрагивая тонкими ноздрями черного блестящего носа. Большие острые уши настороженно повернулись вперед. — Погодите, вы что… вы живые?! Не бессмертные, а просто живые?

— Вроде да, — подтвердил Азатот.

— Весы и Сердце! Быть не может! — свободной рукой их новый знакомый хлопнул себя по ляжке, полуприкрытой мягкой тканью. — Так вот почему я никак не мог распознать ваш запах! Каким ветром вас сюда занесло?

— Куда «сюда»?! Где мы?! — разом воскликнули обе головы инферналицы. — И кто вы сами такой?

— Вы на равнинах Тоски