Осколки чести. Барраяр - Лоис Буджолд

— Мы столько прошли… — начала она.

— Если я не верну себе командование, вы оба не выживете.

С трудом подчинившись доводам рассудка, Корделия позволила Форкосигану взять себя за руку, и они двинулись через лес. Когда барраярский лагерь был уже близко, он приложил палец к губам.

— Идите как можно тише. Я проделал такой путь не для того, чтобы меня подстрелили собственные часовые. А! Здесь надо лечь.

Он устроил за поваленными стволами, в высокой траве неподалеку от тропы.

— А вы не хотите просто постучать в дверь?

— Нет.

— Почему, если ваш Готтиан надежен?

— Что-то здесь не так. Не пойму, зачем они вообще сюда вернулись. — Минуту поразмыслив, он передал ей парализатор. — Если придется воспользоваться оружием, то пускай у вас будет такое, которое вы можете применить. В нем еще остался небольшой заряд — на один-два выстрела. Это тропинка между двумя постами, и рано или поздно по ней кто-нибудь пройдет. Не поднимайте головы, пока я не дам команду.

Он расстегнул ножны и затаился по другую сторону тропы. Они прождали полчаса, потом еще столько же. Весь лес словно дремал, нежась в мягком, теплом тумане.

Но вот на тропе послышались звуки шагов: кто-то прошелестел опавшими листьями. Корделия застыла в полной неподвижности, стараясь всмотреться в идущего и не поднять при этом головы. Показалась высокая фигура в ладно пригнанном барраярском камуфляже. Спокойное лицо, седые волосы. Когда офицер уже почти прошел мимо, Форкосиган поднялся из своего убежища.

— Корабик, — проговорил он негромко, но по-настоящему дружелюбно. Он стоял и ждал, скрестив руки и улыбаясь.

Готтиан стремительно обернулся, одновременно выхватывая из кобуры нейробластер. Через секунду на лице его отразилось изумление.

— Эйрел! Разведгруппа доложила, что тебя убили бетанцы. — И он шагнул, но не вперед, как ожидала Корделия по интонации Форкосигана, а назад. Нейробластер по-прежнему оставался у него в руке, словно он забыл его убрать, но пальцы крепко сжимали рукоятку. У Корделии оборвалось сердце.

У Форкосигана был чуть удивленный вид, словно такая сдержанная встреча его озадачила.

— Рад видеть, что ты не суеверен, — пошутил он.

— Мне следовало бы знать, что тебя нельзя считать мертвым… до тех пор, пока лично не увижу тебя в могиле с осиновым колом в сердце, — с печальной иронией произнес Готтиан.

— В чем дело, Корабик? — спокойно спросил Форкосиган. — Ты же никогда не был лизоблюдом министерства.

При этих словах Готтиан, уже не таясь, направил на своего капитана нейробластер. Форкосиган стоял, не двигаясь, и смотрел на него.

— Нет, не был, — откровенно ответил Готтиан. — Я понял, что история насчет тебя и бетанцев, которую рассказал мне Рэднов, не похожа на правду, и я намерен был позаботиться о том, чтобы она прошла через совет по расследованию, когда мы вернемся домой. — Он помолчал. — Но тогда я уже был бы командующим. Замещая капитана шесть месяцев, я наверняка получил бы этот пост. Как по-твоему, какие у меня шансы получить командование — в моем-то возрасте? Пять процентов? Два? Ноль?

— Не такие плохие, как ты думаешь, — по-прежнему спокойно ответил Форкосиган. — Планируется кое-что, о чем пока никто не знает. Новые корабли, новые возможности.

— Обычные слухи, — отмахнулся Готтиан.

— Значит, ты не поверил в мою смерть? — продолжал расспрашивать Форкосиган.

— Я был уверен, что ты погиб. И взял на себя командование… Кстати, куда ты дел секретный пакет? Мы всю твою каюту перевернули, но так и не нашли.

Форкосиган сухо улыбнулся и покачал головой.

— Не хочу вводить тебя в соблазн.

— Неважно. — Нейробластер Готтиана не дрожал. — И тут позавчера ко мне явился этот полоумный, Ботари. Он рассказал, что на самом деле произошло возле лагеря бетанцев. Дьявольски меня удивил — я-то думал, он был бы счастлив перерезать тебе глотку. Поэтому мы вернулись сюда — якобы провести планетные маневры. Я не сомневался, что рано или поздно ты объявишься, но ожидал тебя раньше.

— Я задержался. — Форкосиган чуть сдвинулся, уходя с линии огня парализатора Корделии. — Где сейчас Ботари?

— В одиночке.

— Ему это очень вредно, — поморщился Форкосиган. — Насколько я понял, ты не стал оповещать всех о том, что мне удалось спастись?

— Даже Рэднов не знает. Он по-прежнему считает, что Ботари тебя прикончил.

— Доволен, а?

— Как кот на солнышке. Я бы с наслаждением ткнул его мордой в грязь перед комиссией по расследованию, если бы ты оказался столь любезен, чтобы погибнуть во время перехода.

Форкосиган сделал печальную гримасу.

— Похоже, ты так и не решил, чего бы тебе больше всего хотелось. Могу ли я намекнуть, что даже сейчас еще не поздно передумать?

— Ты никогда мне этого не забудешь, — неуверенно возразил Готтиан.

— Будь я помоложе и поглупее — не забыл бы. Но, сказать по правде, мне уже слегка надоело убивать — это никого ничему не учит. — Форкосиган поднял голову и посмотрел прямо в глаза Готтиану. — Если хочешь, я дам тебе слово. Ты знаешь, чего оно стоит.

Нейробластер задрожал — Готтиан явно колебался, не зная, какое решение принять. И тут Корделия заметила, что по его щекам текут слезы. «О живых не плачут, — подумала она, — только о мертвых». Значит, в следующую секунду Готтиан выстрелит.

Она подняла парализатор, тщательно прицелилась и нажала на спусковой крючок. Оружие издало только слабое жужжание, но заряда все-таки хватило на то, чтобы обернувшийся на неожиданный звук Готтиан упал на колени. Форкосиган вырвал у него из руки нейробластер, потом сорвал с пояса кобуру с плазмотроном и резким ударом свалил бывшего друга на землю.

— Будь ты проклят, — прохрипел полупарализованный Готтиан, — неужели тебя так никогда и не перехитрить?

— Будь иначе, меня бы здесь не было, — пожал плечами Форкосиган. Он быстро обыскал Готтиана, конфисковав у него нож и и еще кое-какое оружие. — Кто сейчас на постах?

— Сенс — на севере, Куделка — на юге.

Форкосиган снял с Готтиана пояс и связал ему руки за спиной.

— Тебе и правда трудно было принять решение, а? — Он повернулся к Корделии: — Сенс — один из людей Рэднова, Куделка — мой.

— Но ведь это тоже ваш человек, — заметила Корделия, кивнув на связанного. — Похоже, единственное различие между вашими друзьями и врагами — в том, сколько времени они тратят на разговоры, прежде чем выстрелить в вас.

— Да, — согласился Форкосиган, — с этой армией я завоевал бы весь мир, если бы мне хоть раз удалось заставить всех стрелять в одну сторону. Могу ли я одолжить у вас ремень, командор Нейсмит?