Время твари. Том 2 - Роман Злотников

Он припомнил ту ночь во дворце, испуганно притихшую темь, липнувшую к безмолвным холодным камням, ту ночь, когда он решился облачиться в доспехи и обнажить меч, чтобы скрестить его с мечами людей. Тогда он был уверен, что поступает единственно верно. Но сейчас…

— Продолжай, сэр Кай, — велел Магистр.

Кай посмотрел на него.

— Когда ты отправлял меня в Большой Мир, сэр Скар, — сказал он, — ты сказал мне, что Твари встречаются не только близ Порога. Ты сказал мне, что мой Долг — защищать людей и сражаться с Тварями, даже если люди не в состоянии понять и оценить мой подвиг… Маг-узурпатор Константин послал в погоню за нами тех, кого называют чернолицыми. Знает ли кто-нибудь из братьев, кто это — чернолицые?

— Я знаю, — сказал Герб. — Я слышал о них, но никогда мне не приходилось встречать их.

— Я тоже слышал о чернолицых, — сказал Гар. — Второе имя их — Дети Ибаса.

— Я не мог вразумить их, как по правилу Кодекса положено поступать по отношению к людям, которые стремятся уничтожить тебя, — произнес Кай. — Я не мог вразумить их, потому что они не подлежат вразумлению. Они перестают быть людьми раньше, чем осознают себя кем-либо. Чернолицые — это клан, служащий Ибасу, Последней Упавшей Звезде, Убийце Из Бездны. Они убивают за золото и все свои жертвы посвящают Блуждающему Богу, Великому Чернолицему, а полученным за кровь золотом отделывают свои тайные храмы. Адепты Ибаса крадут человеческих детей, отсекают им язык и гениталии, чтобы лишить возможности женщин познать мужчину, а мужчин — познать женщину. Их кожу сплошь покрывают черной татуировкой, глаза чернят порошком перемолотых драконьих костей, а зубы — ядовитым отваром из желчи василиска. Над ними проводят особый обряд, чтобы отнять у них человеческое, а образовавшуюся пустоту заполнить Тьмой и Силой Блуждающего Бога. Затем их обучают искусству убивать. Они не подлежат вразумлению, а ведь всякого из людей возможно вразумить. Они когда-то были людьми, но Твари сделали из них Тварей. Когда я понял это, я сражался с ними как с Тварями и уничтожил их как Тварей…

— Люди могут становиться Тварями, — проговорил Магистр Скар, обменявшись взглядом с Гербом и Гаром. — Но крайне редко. История Ордена знает лишь один такой случай. Когда человек навсегда перерождается в оборотня и уже не может совладать с жаждой бессмысленного убийства. Оборотень — несомненно Тварь. И подлежит безоговорочному уничтожению. Но рыцари-болотники никогда не сражались с теми, кого ты зовешь чернолицыми. Ты стал первым. Эти создания никогда не изучались рыцарями-болотниками, поэтому нельзя сейчас сказать определенно, Твари они или нет. Как и вопрос о том, Твари эльфы или нет. Спор о том, Твари ли оборотни, шел много лет. А тебе, сэр Кай, хватило совсем немного времени, чтобы вынести приговор. И в случае с эльфами. И в случае с чернолицыми.

— Возможно ли было сохранять жизнь ее высочества и сэра Оттара, не убивая чернолицых? — задал вопрос Гар, и голос его прозвучал сурово, ни нотки обычной простоватости в этом голосе не читалось.

— Да, — помедлив, глухо ответил Кай.

На лице Магистра резче обозначились морщины. Герб нахмурил брови.

— У тебя есть что сказать еще, брат Кай? — спросил Герб.

— Да, — повторил Кай.

— Говори.

— Люди убивают Тварей, зверей и себе подобных, — начал снова говорить Кай. — Голод заставляет людей убивать. Ненависть, любовь, злоба, жажда власти и золота заставляют людей убивать. Но всякий человек, даже самый дурной, все же способен пощадить свою жертву… Тварь же не знает пощады и убивает не по причине ненависти и прочих страстей. Боги создали человека так, что он не может убить другого человека просто так, безо всякой причины. Это было бы — все равно как убить самого себя. Чтобы решиться на убийство, человек должен уподобить свою жертву какому-либо образу, рожденному своим сознанием. Человек не убивает человека. Человек убивает насильника, вора, чужестранца, лгуна, развратника, нечестного богатея или отвратительного урода-нищего… Но когда человек сталкивается с чем-то неведомым и чужим для себя — он уничтожает это чужое не раздумывая, по первому велению души. Так давят вползших на стол пауков, неприятных на вид, но безобидных. Или… Иногда у домашней козы рождается козленок-урод, имеющий пять ног вместо полагающихся четырех… или лишний хвост. Таких козлят режут немедленно при рождении, но никогда не употребят в пищу, пусть даже будут умирать с голоду. Режут и сжигают трупы, развеивают пепел по ветру, чтобы ничего не осталось, даже праха. Неведомое и чужое — всегда пугает и отталкивает человека, потому что несет в себе опасность. Тварь чужда человеку, и он всегда будет стремиться ее уничтожить. Человек чужд Твари, поэтому Твари безжалостно убивают людей. Люди и Твари — создания совершенно разных миров. В каждом из них изначально заложено стремление взаимного уничтожения: Человек и Тварь уничтожают друг друга — безмысленно, инстинктивно. Вот суть этого древнего противостояния…

Болотники, молодые и старшие, внимательно слушали Кая. Все же этот юноша стал пятым рыцарем за всю многовековую историю Болотной Крепости, кто сумел понять, как уничтожить Черного Косаря, Тварь, которую невозможно уничтожить. Используя рассказы старых рыцарей, изучая хронику Крепости, он силой собственного разума извлек из пыльного вороха легенд и осторожных домыслов верный вывод.

— С того дня, как нам пришлось спешно покинуть Дарбион, меня не оставлял вопрос: что же такое Тварь… — произнес Кай.

Несколько человек из молодых болотников недоуменно заулыбались. Вот уж вопрос! Разве можно сомневаться в ответе на него?

— Здесь, в Болотной Крепости Порога, — сказал Кай, поймав эти улыбки, — ответ очевиден. Но Твари встречаются не только у Порога… — Кай повернулся к Магистру, упершему выбритый подбородок в кулак, и сэр Скар тут же утвердительно кивнул. — Поэтому я стал отталкиваться от такого определения: Тварь — нелюдь, враждебная людям. Может ли человек стать Тварью? Да. Каждый оборотень когда-то был человеком. И чернолицые… — Тут Кай запнулся. И не стал договаривать.

Один из молодых болотников, сидевший прямо напротив Кая — белокурый и отчаянно синеглазый, в доспехе, изготовленном из наспинных пластин Крылатых Гадюк, сидевший, опираясь обеими руками на короткий меч, выточенный из иглы Гадкого Дикобраза, — воспользовался паузой и несмело подал голос:

— Брат Кай! Могу ли я задать вопрос тебе?

Кай знал имя этого юноши — Ранк, но с ним самим, кажется, никогда не разговаривал. Ранка привезли на Болото в то самое время, когда Кай, окончив обучение, избрал для себя путь воина и вошел в Крепость. Обычно рыцари-болотники, восстанавливающие силы после серьезных ранений, навещали Укрывище, где помогали Мастерам тренировать учеников. Но тогда, когда и Каю выпало на время вернуться в Укрывище, Ранка там уже не было. Он перешел жить на Охотничьи Хутора, так как посчитал, что стать охотником и снабжать рыцарей в Крепости дичью — и есть его призвание. Не так давно, видимо, сердце позвало его в Крепость. То, что Ранк стал рыцарем совсем недавно, Кай понял по состоянию доспеха юноши. Латы из пурпурных, покрытых лиловыми разводами пластин Крылатой Гадюки покрывала густая сеть засечин, кое-где виднелись темные пятна огненных и магических ожогов. Ранк явно получил доспехи в арсенале, ему еще не довелось уничтожить свою первую Тварь, чтобы использовать ее для изготовления собственного доспеха.

— Ты говорил, брат Кай, что эти… чернолицые любят золото, — сказал Ранк. — Разве Тварям свойственна жажда золота?

— Дети Ибаса не используют золото на свои нужды, — ответил Кай. — Они вообще не имеют никаких потребностей, кроме одной: служить своему хозяину. Они впустили б себя его силу, а тот человек, кто — вольно или невольно — поддался Твари, уже не может быть человеком. Две чуждые сущности не могут находиться подле друг друга — как не могут соединиться огонь и вода. Более слабый поддается более сильному. Тварь не может стать человеком; по крайней мере, никто нигде и никогда этого не видел. Это вообще невозможно вообразить. А человек способен становиться Тварью… Существование Тварей-оборотней это доказывает. Ведь про оборотня нельзя сказать, что он немного человек, немного Тварь. Да, частица человеческой природы сохранилась в нем, но все равно он — нелюдь, опасный для других людей. Он — Тварь. Из этого всего я сделал вывод…

Кай оглядел рыцарей, задержав взгляд сначала на Скаре, потом на Гербе. И договорил:

— Человека и Тварь могут связывать только одни отношения: жажда взаимного убийства. А если человек и Тварь объединяются… для чего бы то ни было… такой человек — пусть даже внешний вид его не вызывает никаких подозрений — суть поддавшийся воле Твари, а значит, Тварь, и никто иной.