Западня - Юрий Петухов

Вышедшего из-за угла пристройки санитара Ким усыпил на месте, сразу. Тот даже не увидал его, закрыл глаза, присел на корточки, а потом и завалился набочок. Он не проснется до вечера, если кто-нибудь не растормошит его.

Входов было несколько - основной, черный, хозяйственный, подвальный. Ким шмыгнул в хозяйственный - там было проще пройти и остаться незамеченным.

Все пространство у дверей, за ними и в коридорчике было заставлено контейнерами. Ким вьюном проскользнул между этими огромными и плотно составленными ящиками. Заглянул в маленькое зарешеченное окошко. Там, в довольно-таки большом помещении человек двадцать больных в пестреньких халатиках мыли посуду. За их спинами виднелся суперсовременный моечный аппарат. Но Ким сразу смекнул - трудотерапия! Ничего, это дело полезное. Но не для него. И он стал пробираться дальше, по коридорчику, туда, где помигивала синенькая лампочка.

Анализатор все время пищал. Но Ким не обращал на него внимания. Открыть запертую дверцу для него не составляло труда, он лишь запустил в замочную скважину длинный коготок, отросший на глазах, поковырялся там с минуту, и дверь распахнулась.

Похоже, Ким оказался недалеко от цели. Тишина и пустые освещенные зеленым светом коридоры говорили о том, что блуждать ему недолго. Видно, именно тут содержались те, кто был особо опасен, кого не выпускали в другие помещения, а тем более во двор и на улицу, в садик.

Он заглянул в один глазок: тощий и совершенно голый человек отбивал земные поклоны, один за другим. В следующей палате-камере немолодая парочка предавалась любовным утехам, рядом на табурете сидел санитар и пускал слюни. Ким прошел дальше. Но больше не глазел в кругленькие дырочки, он почувствовал, что здесь нужных ему людей нет.

В центре небольшого холла виднелся столик с креслами по краям. Но никто в них не сидел. Ким подошел ближе и увидал плотно сомкнутые двери лифта. Ни кнопок вызова, ничего похожего на них не было. Он оглянулся - окно зарешечено. Да и стекло - явно пуленепробиваемое. Пришлось вернуться и искать другой путь.

А время шло. Парни из его отряда, небось, начищали свои перышки, готовились к грандиозной попойке. Иначе и не могло закончиться предстоящее застолье - будет попойка, будут девицы, будет драка - все будет в "Веселой вдовушке". Только вот к этому времени надо успеть замести последний след.

На третий этаж Киму пришлось ползти по внешней стене, ощупывая почти каждый миллиметр ровной кирпичной кладки. Но главное, снизу его никто не видел.

Все остальные трудности были преодолимы. Правда, стена была гладенькой без карнизов и бордюрчиков, и долго пришлось перемещаться, присасываясь к ней, по горизонтали, прежде чем он обнаружил открытую фрамугу.

Ким ужом проскользнул внутрь. Напугал молоденькую медсестру. Та выронила какую-то склянку и застыла с раскрытым ртом. Но Ким не позволил ей опомниться, тут же усыпил и ее. Лишь потом оттащил тело к креслу, усадил в него, хотя нужды в этом не было. Заглянул в первый же глазок - на полу билось в истерике неопределенного пола существо. Ким прошел мимо. Анализатор пищал все сильнее. Еще в двух камерах-одиночках сидели какие-то звероватые типы со страшными бандитскими рожами. В четвертой был Хромой.

Ким потянул на себя ручку. Дверь не поддалась. Замок был тройной, и с ним пришлось повозиться. Когда Ким вошел внутрь, он первым делом залепил пластырем глазок. Уже потом обернулся к Хромому.

Безобразный лысый толстяк с совершенно идиотским лицом сидел на пластиковом мягком унитазе и пускал пузыри из носа. Слюни текли на подбородок, висели на нем мутными сосульками. В камере стояло жуткое зловоние. Но Нерожденному было все равно, чем пахнет, розами или дерьмом. Это была его работа.

- А-а-а, - обрадовался чему-то Хромой, - опять пришел, ну заходи, заходи, только у меня ничего нет...

Ким подошел ближе, заглянул больному в глаза. Ни черта человеческого в них не было! Это были глаза даже не животного, в тех виден явный разум, сметка, понятие, это были глаза насекомого - стеклянные, холодные и пустые.

- Заходи, заходи, - повторил Хромой. Ким усилием воли заставил больного сосредоточиться, собрать остатки разума, пусть ненадолго, пусть на несколько секунд. И спросил:

- Что ты видел на тропе? Хромой прохрипел невнятно:

- Дьявол, всем конец, это дьявол, он приходил за нами, ты тоже дьявол, я все вижу...

Ким понял, что каким бы безумным ни казался н первый или второй взгляд человек, внутри, в глубине сознания и подсознания у него всегда что-то сохраняется.

- Не было никакого дьявола, понял! - сказал медленно, с нажимом.

- Был! - ответил Хромой, упал с унитаза, пополз к Киму. - Был!

Тот поднял руку, провел ею над головой Хромого, заглянул в безумные мутные глаза.

- Повторяй за мной: не было никакого дьявола! ничего не было! ты все забыл! ты ничего не помнишь! не было никакого дьявола!

Хромой протянул к нему скрюченные грязные пальцы с обгрызенными ногтями.

- Был дьявол! - сказал он, захлебываясь и теряя голос.

Ким подумал, что и здесь попадаются крепкие орешки. Но это его не смутило. Внушение должно было сработать, безотказно сработать!

- Ты все забыл! - он поднял обе руки, принялся делать пассы над лицом Хромого. - Ты все забыл! Твой мозг чист как у младенца! Ты все забыл!

Хромой неожиданно попятился от внезапного гостя. Глаза его прояснились. Он выставил вперед дрожащий палец. И закричал почти в полный голос.

- Я ничего не забыл! Это ты дьявол!!!

- Молчи!

- Нет!

- Я приказываю тебе замолкнуть! И все забыть! Хромой упал на колени, закашлялся.

- Приказываю - все забыть!

Безумные глаза утратили ясность. Но из горла вырвался сип:

- Я все помню! Убирайся отсюда, дьявол!

Ким улыбнулся. Прислушался к анализатору - тот пищал без умолку. И немудрено!

- Хорошо, старик, ты сам выбрал свою судьбу, я не хотел тебе причинять зла... Впрочем, для тебя и это будет добром!

Хромой погрозил пальцем.

- Помню! Помню все!!! Ким кивнул.

- Ладно, помни! Я не сумел повлиять на твою память и твой мозг. Но это не означает, что я такой уж бессильный! Слушай меня! Ты сейчас умрешь от инфаркта, твое сердце не выдержит, понял? Так и установят врачи потом, по трупу, мол, сердце не выдержало! Ладно, начали! Раз, два, три! Раз, два, три!!!

Хромой схватился рукой за грудь.

- Видишь, ты уже почувствовал, как сбивается ритм, - проговорил Ким с усмешкой и зачастил: - Раз! раз! раз! два! три! - Он все убыстрял и убыстрял счет.

Хромой сначала налился пунцовой краской, потом позеленел. Он обеими руками держался за грудь, но не мог сдержать рвущегося наружу сердца.

- Раз, два, три, раз-Хромой упал. Из открытого рта хлынула кровь. Ким отступил к двери. Содрал пластырь с глазка.