Западня - Юрий Петухов

Он был готов к борьбе!

Дхунго-бун Гханг не удивился, когда с первыми лучами солнца полог его пальмовой хижины откинулся и внутрь вошел желтоглазый и босой малаец в полувоенной форме. Он привык, что после двух- или трехдневной попойки к нему захаживали всякие типы. И этот был не худшим вариантом - Дхунго учился в Оксфорде на юриста, а в Москве на врача-психиатра, и он знал, что галлюцинации могут быть самыми разными, но лучше на них не обращать внимания. И он прикрыл глаза.

Его толстые и красивые жены спали. В хижине стоял мелодичный храп. Минуты через две, чтобы проверить, не испарился ли призрак, Дхунго открыл один глаз.

Малаец сидел прямо перед ним, скрестив ноги по-турецки. И ждал.

- Если ты пришел за моей душой, - просипел Дхунго, - так это слишком рано, приятель, я не собираюсь пока туда! Видал, сколько у меня баб? Их же всех надо содержать - и поить, и кормить, и... - он хотел сказать про одежду, но сообразил, что на его "бабах" практически ничего не было, и промолчал.

- Нет, я пришел не за твоей душой. Она мне не нужна!

Вождь приободрился.

- Тогда будь добр, подкати ко мне вон ту бутылочку, а?!

Малаец сходил в угол хижины за бутылкой. Откупорил ее. Поднес к губам Дхунго. Тот глотнул. И сразу ожил.

- Меня интересует бнхгуро-нгхоро, - сказал малаец.

Вождь сделал задумчивое лицо, потеребил пальцами подбородок. Он уже понял, что малаец никакая не галлюцинация и что, следовательно, с него надо хоть что-то содрать за информацию. А также и за нарушение покоя, его собственного и его любимых жен.

- Не так-то все это просто, - проговорил он загадочно.

Малаец выдернул из его руки бутылку. Наклонил ее горлом вниз - драгоценная влага полилась на циновку.

- Стой! Ты чего?! - встрепенулся вождь. - Так себя приличные гости не ведут, отдай бутылку!

- Ты видел его сам?

- Нет!

- Так чего же болтаешь, кому ни попадя?! Только теперь вождь обратил внимание на острейшие когти гостя. И все сразу понял - недаром он имел два диплома.

- Его видела только моя жена, вон та, что с краю! - проговорил он отчетливо и трезво. - Если она тебе нужна - забирай! А я ничего не слыхал, ничего не видал! - Дхунго-бун Гханг состроил лицо законченного дурака, совершенно бессмысленное и наивно простецкое.

- Хочешь, и бутылку забирай! Мы живем в глуши, нас никто не видит, никто не слышит. Мало двух жен, бери трех!

Малаец молчал. Он смотрел прямо в глаза вождю. И Дхунго-бун Гханг прикрыл глаза, размяк, заснул. Ему снилось, что малаец подошел к спящим женам, провел над ними когтистой рукой, прошептал что-то, а потом вышел. Но этот сон сразу же забылся, как забывается множество никчемных и пустых снов.

Проснулся вождь поздно. Солнце стояло высоко. Жены сплетничали в тенечке, грызли орехи. А его самого тряс за плечо комиссар Грумс. Еще вождь заметил, что в хижине стоят два молодцеватых парня в маскировочных накидках и касках.

- Чего там, война, что ли, началась? - спросил вождь, протирая глаза.

- На-ка, глотни! - предложил ему Грумс. Вождь покачал головой.

- Убери это мерзкое пойло. Говори, зачем пожаловал?!

Грумсу уже надоело за последние сутки удивляться. И все-таки он приподнял свои облезлые брови вверх. Если сам великий предводитель лесного племени Дхунго-бун Гханг, пристрастившийся к зелью еще лет двадцать назад то ли в английских пабах, то ли в московских забегаловках, отказывается от глотка джина поутру, после явной вчерашней попойки, то, значит, или мир перевернулся, или что-то у него с мозгами не так.

- Бнхгуро-нгхоро! - процедил Грумс в лицо вождю.

- Сам такой! - ответил тот. - Чего надо?

- Кто у тебя был?

- Никого!

- Слушай, я представитель власти! Если ты не перестанешь паясничать, я вынужден буду тебя арестовать!

- Попробуй, Грумс! Мои жены выцарапают тебе твои маленькие свинячьи глазки! Говори, зачем пришел?

- Что это? - комиссар сунул под нос вождю черный шарик.

- Не знаю? Отвяжись!

- Подумай хорошенько! Это же "слезы дьявола"?! Вождь почесал переносицу, потом поскреб ногтями под мышками. После раздумий сказал глухо:

- Наверное, Грумс, это твое собственное дерьмо! Комиссара начинало трясти. Он был вне себя от бешенства. И он. злился не столько на вождя, сколько на того, кто повсюду опережал его. Он бы придушил собственными руками этого поганого ублюдка, он бы стер его с лица земли! Лишь бы только он попался в его руки. Но похоже, на этот раз западня останется пустой. Пора сматывать удочки! Эта тварь сделала свое дело и больше сюда не заявится. Надо искать новое место. И все же он еще раз переспросил:

- Дхунго, ты большой и хороший человек! Я тебе привезу двадцать ящиков джина, клянусь! Скажи прямо, не юли, неужто ты ни черта не помнишь?! Ну! Я тебя прошу, ответь!

Вождь улыбнулся открыто и простодушно. Положил руку на плечо Грумсу. Чуть сжал ладонь.

- Комиссар, мы же с вами интеллигентные люди, ну зачем нам пудрить друг другу мозги, ну, подумайте, - проговорил он с душевной теплотой и особой мягкостью в голосе. - Я вам тоже клянусь, что моя твоя ни хрена не понимай!

Если бы не эта дурацкая необходимость отбывать положенные часы на плацу или в казарме, Ким давно бы уже справился со всеми делами и мог бы преспокойненько затаиться.

Но с реальностью приходилось считаться. Все ниточки вокруг самого себя он обрубил в течение двух дней - если ищейки и заинтересуются чем-то, так их интерес быстро угаснет, сами отвяжутся - поймут, что ловить им здесь нечего!

Оставались, правда, еще кое-какие свидетели, помнившие о Проклятом. Но Ким не спешил прочистить их мозги. Он знал, что им и так ни один нормальный человек не поверит, ведь оба свидетеля сидели в психушке - расположенной далеко за пределами городка, в тихой сельской местности лечебнице, предназначенной для тех, у кого или нервишки подрасшатались или произошел сдвиг по фазе. Нерожденный, вселившийся в Кима, используя запасы его же мозга, быстро овладел и специфической терминологией и жаргонными словечками - потому он все называл своими именами. Он вообще начинал забывать про существование Системы, про тамошние порядки - на черта они ему здесь, на земле - матушке?! Ты чего, заснул, Ким! - сержант из соседнего взвода ударил его по спине. Сегодня жалование выдают! Или ты хочешь, чтоб твой конвертик так и остался лежать невостребованным?

Ким широко улыбнулся, затряс головой - так, что длинный козырек его форменного кепаря тоже затрясся в такт движениям.

- Не бойся, дружище, чего-чего, а про деньжата я никогда не забуду!

И он направился к штабному зданию. Все было как нельзя кстати. Он ведь и на самом деле забыл, что сегодня не простой день, а пятница, что сегодня жалованье выдают - а значит, после трех гуляй, служивая братия! Большинство из поисковиков направится в бордели и бары, на дискотеки и в прочие увеселительные места. А с ними пойдет и он, Ким...