Тяжкие последствия - Михаил Француз

или аудиосистемы нет, но есть радио и телефон. На кухне нет посудомоечных машин, электрических чайников, микроволновок и кофеварок с тостерами, но есть газовая плита.

Но это всё, если смотреть обычными глазами. Если смотреть моими, то под полом листы железа. И мало того, что железа, так ещё и свинец зачем-то присутствует, мешающий мне увидеть, что там под ним. А под ним совершенно точно подпол, в который женщина уже загнала Байрона. И не просто загнала, а закрыла крышку за ним на запоры.

В кухню нас хозяин дома не повёл. Присесть не предложил, но мне, раз уж я вломился к нему, наглости хватит на то, чтобы сесть на диван и без приглашения.

- Итак, Мистер Мур, то, что я сейчас наблюдал, уже точно нельзя назвать нормальной семейной практикой. Не могли бы вы объясниться? Я не хочу делать поспешных выводов и принимать скоропалительных решений, ведь, вполне возможно, у вас найдётся достаточно разумное объяснение и основание для таких своих действий, - начал я, как уже было сказано, усевшись на диван напротив хозяина. Лана, стараясь не отсвечивать и быть незаметной, осталась стоять возле дивана. – Однако, если у вас такого разумного объяснения нет, то я вызываю Шерифа, а он уже инспектора по делам несовершеннолетних. И объясняться всё равно придётся. Но уже с ними. Итак, Мистер Мур? Я вас слушаю.

- Мой сын… - с явной неохотой, перебарывая себя и желание выставить меня за дверь немедленно, всё же начал говорить мужчина. А куда денешься? Силой и угрозой оружия он уже действовал, но я оказался сильнее. Второй раз пытаться, надеясь на иной результат – глупо. Полиция же, если приедет, то скорее окажется на моей стороне, чем на его. Вот и получается, что хочешь – не хочешь, а говорить придётся. – Тяжело болен.

- Болен? – уточнил я. – Чем?

- У него… резкая реакция на свет, - продолжил выдавливать из себя слова хозяин дома. – На солнечный свет. Очень резкая, очень болезненная и… общественно-опасная.

- Поэтому вы запираете его в подполе, где света нет?

- Да.

- А щели?

- Там нет щелей. Я специально выстелил пол железом, проварил швы, а после ещё и залил расплавленным свинцом, чтобы он забил вообще любые отверстия, кроме воздуховодов. В подвал не проникает солнечный свет. И там мой сын в безопасности.

- Давно он болен? – уточнил я.

- Шесть с половиной лет, - ответила вместо мужчины женщина.

- С этим, с его болезнью, связано то, что официально Байрон мёртв? Мёртв и похоронен на Смоллвильском кладбище? И там даже могила с надгробием имеются?

- Да.

- Понятно, - сказал я и задумался. – А в чем выражается эта его «резкая реакция на солнечный свет»?

- В начале, Байрон испытывает сильную боль. Он кричит… Потом у него трескается кожа на спине… а потом… - начала говорить женщина.

- А потом он становится чертовски сильным ублюдком, который бросается на людей и калечит их, - закончил за неё мужчина.

- Вот как, - нахмурился я. – А, если его убрать с того места, где на него попадают солнечные лучи, туда, где они не попадают?

- Реакция прекращается. Не совсем сразу, но быстро, - неохотно пояснил хозяин дома.

- Поэтому ваше ружьё было заряжено транквилизаторами? Вы боялись, что рассветёт раньше, чем ваш сын окажется в подвале? Чтобы остановить его?

- Всё верно, - кивнул мужчина. – А теперь убирайтесь из моего дома!

- Я уйду тогда, когда посчитаю нужным, - резко, но без крика осадил его я. – Что насчёт лечения, Мистер Мур?

- Из-за лечения Байрон и стал монстром! – снова перешёл на повышенный тон мужчина.

- Подробнее, - велел я.

- Семь лет назад, у Байрона обнаружилась редкая болезнь надпочечников. Смертельная болезнь, - начала рассказывать женщина. – Мы изъездили всех врачей в Метрополисе, но все они отказались помочь, говоря, что это не лечится…

- Тогда на нас вышла какая-то контора…

- Метрон Фармосивтикалс, - подсказала женщина.

- Да, этот «Метрон»… - поморщился хозяин дома. – Они предложили нам вылечить Байрона как-то… экспериментально…Долечились.

- Понятно, - снова повторил я. – А после «Метрон Фармосивтикалс» вы к врачам обращались?

- Нет, - хмуро помотал головой Мур. – Эти гады выписали Байроны свидетельство о смерти. И закрыли его страховку. А мы не настолько богаты, чтобы платить этим кровопийцам без страховки… и без надежды…

- Но вы же не можете просто держать его постоянно взаперти, как опасное животное! – возмутилась Лана.

- Он и есть – опасное животное! – прорычал Мур. – Ты, девчонка, просто не видела, что он творит и на что способен, когда на него светит солнце! Он руками железо рвёт! И бросается на всех подряд! И остановить его может только пуля или транквилизатор!

- Спокойнее! – притопнул по полу я. Вскочивший было со своего места мужчина медленно опустился обратно, не переставая хмуриться. – Я вас услышал. Своя логика в ваших действиях есть. Но и продержать его всю жизнь взаперти вы не сможете, - продолжил говорить, хмурясь и нажимая на голос, чтобы сразу перекрыть возможные возражения. – Сбежал раз, сбежит и снова.

- Не сбежит! – всё же успел вскинуться Мур.

- Сбежит, - безапелляционно ответил я. – А ещё, что будет с ним, если вы умрёте? А смертны все. Причём, внезапно смертны. Справится с ним ваша жена? – мужик заткнулся и нахмурился ещё больше.

- Тогда его остаётся только пристрелить, - выдал логичное, по его мнению, решение Мур.

- Не порите чушь, - поморщился я. – Сделаем всё официально. Спецтранспорт прибудет через пару часов, - сказал и достал свой телефон. – Мы повезём Байрона в закрытую клинику, где специалисты проверят, что можно сделать с состоянием Байрона.

- Он же…

- Не волнуйтесь, там достаточно вооруженной охраны, чтобы остановить и не такого, как он.

- А если всё же…

- А, если всё же сбежит, то я сам найду его. Найду и остановлю. Или вы думаете, в АНБ, в Отдел по контролю за «металюдьми» берут кого попало? Не справлюсь один – всегда есть группы захвата из тренированных профессионалов-силовиков.

- А если… это неизлечимо? – со страхом и надеждой посмотрела на меня женщина.

- Тогда мы просто обеспечим