Дым осенних костров - Линда Летэр

В это время Дероальт просунул в скважину замка на узкой двери в конце зала меч размером с иголку, взятый из крошечной руки жадеитового кнефтафелского Варлорда. Повозившись немного, он убедился, что меч не сломался, и склонился к замку с новой попыткой.

— Отойди. — Наль бесцеремонно отодвинул юношу. — Сын оружейника может кое-что показать.

* * *

Дероальт зашипел, выпрямляясь, и откинул со лба прилипшие волосы. Некоторое время он стоял, стискивая зубы, а потом обреченно повернулся к Налю:

— Продолжим.

Тот глубоко вздохнул и покрепче перехватил лопату.

Впервые в жизни он получил такие большие раны, хотя назвать их большими мог разве тот, кто никогда не бывал в настоящем бою. На счастье, а скорее, наоборот, у обоих хватило гордости не драться до первой крови. Столь короткая дуэль не стоила бы затраченных волнений и трудов. До первого поражения оказалось достаточным, чтобы запятнать и тренировочный зал, и одежду. Поражением считалось движение, приводящее к тяжелой травме противника, не будь оно совершено по щадящим правилам дуэли. Часть заготовленных бинтов пошла по назначению, однако остальными простоэльфины под конец лихорадочно вытирали пол.

Ни о каком сне не было речи и в остаток ночи. Оба дуэлянта чувствовали себя скверно, остальные были слишком встревожены. Скованные движения не укрылись от глаз наставников на следующее утро, и понять, в чем дело, не составило ни малейшего труда.

— Значит, круговая порука? — медленно проговорил Эльгарт, пронизывая стальным взглядом напряженно выстроившихся вдоль стены воспитанников. Наль и Дероальт стояли в центре зала. — Хорошо. Когда за товарищей — хорошо. А кто встанет за подлеца, предателя, против правды, подлежит с ним одной участи. Главное — не ошибиться стороной.

Юные сердечки отчаянно бились, но никто не проронил ни слова.

— Раз никто не знает причастных к дуэли Дероальта и Нальдерона, наказание получат они одни.

— Пусть будет так, ментор Эльгарт, — эхом подали голос оба. Началом затее послужила оскорбленная гордость. Сделать ее причиной страдания безвинных пугало сильнее всего.

Дуэлянтов провели в лечебный отсек, где раны тщательно обработали и перевязали. «Битых не бьют», — усмехнулся Эльгарт. Вместо порки провинившимся назначили уборку во дворе. Снега местами намело по грудь.

И все-таки Наль победил. Он защитил память отца. Знание это какое-то время грело изнутри, пока он, как и Дероальт, шипя от боли и прихрамывая, управлялся с лопатой. Потом стало жарко, они скинули меховые плащи. Работа продвигалась медленно.

— Я был слишком категоричен, — проговорил, отворачиваясь, Дероальт, когда оба присели дать отдых ноющим мускулам и еще свежим ранам.

Наль бросил на него пристальный взгляд. Требовалось большое мужество, чтобы вслух признать свою неправоту, пусть она и была подтверждена дуэлью.

— Уязвившись сердцем, теряешь голову, — прибавил Дероальт тихо. — Вот тебе и честь. Я не желал упоминать… — он замолчал. Имя Лонангара так и не прозвучало.

— Да я и сам хорош, — усмехнулся Наль. — Устроил репетицию Дня Испытаний. Вышло паршиво, потому что ночью.

Они засмеялись.

Утро после расчистки снега могло вызвать у обоих разве что вымученную улыбку. Когда юноши появились в тренировочном зале последними, разбитые и особенно бледные, Эльгарт по своему обыкновению обвел присутствующих пронзительными стальными глазами. Отмеченное звездчатым рубцом лицо оставалось бесстрастным, как и приветствующий воспитанников голос:

— В следующий раз наказаны будут все.

9. Исключительная возможность

Сердце Амаранты сковывала бессильная тупая тоска. Она видела убогое, покосившееся человеческое поселение; низкие лачуги теснились на берегу. Дом был разрушен. Люди с огнестрельным оружием и свирепые орки разорили и разграбили Исналор; возврата не было. Норды рассеялись по северному Мидгарду, затерялись среди чужих лесов и полей.

Она видела себя бредущей в прохудившихся сапожках сквозь мокрый снег к вялой и покрытой льдом равнинной речке, видела свои руки, когда-то безукоризненно белые, истертыми до мозолей, покрытыми иссушенной растрескавшейся кожей. Их сводило ледяной водой, пока она отстирывала в проруби грубое грязное белье. Она видела, как возвращается в заплесневевшую лачугу под подозрительными взглядами крестьян; своей ей здесь никогда не стать, да и задержаться надолго не придется. Сниматься с места необходимо каждые десять зим, чтобы избежать обвинений в колдовстве за отсутствие признаков старения. Манеры, осанка, внешность и так выдавали в эльфах чужаков. Выходя из дома, лица приходилось мазать сажей, чтобы не попасть на костер за бросающуюся в глаза красоту скорее, чем за долгую молодость. Собственные узловатые пальцы с черной каймой под неровными ногтями начали потрошить рыбу — скудный ужин. Скоро вернется из леса усталый грязный Наль, подбросит сырых дров в печь и усядется за стол; пропахшими рыбой узловатыми пальцами подаст она ему миску. В рыбьей вони, в дыму тлеющих дров завершится серый вечер.

Открыв глаза, Амаранта прерывисто вздохнула. Сон повторялся по нескольку раз в седмицу. Каждый раз, пробуждаясь, она долго лежала, слушая удары собственного сердца и вой вьюги за окном, и повторяла про себя слова Наля, сказанные ей в холле, пока не засыпала вновь.

* * *

Полгода подготовки летели на одном дыхании. Наль упивался тренировками, а вечерами в изнеможении падал в постель и засыпал крепким, здоровым сном. Последствия дуэли оказались не менее тяжелыми, чем травмы от поединка с Эльгартом. Потрясенный собственной выходкой, он просидел тогда на постели всю ночь, обхватив голову руками и размышляя, что будет, когда он провалит испытания. Потом он решил, что новая саднящая боль и затрудненные движения — это исключительный опыт, которого не выпадало другим воспитанникам, и блестящая возможность испытать себя в наиболее приближенных к настоящим условиях для предстоящих битв. Ему нравилось оттачивать движения до совершенства, кружиться в танце с оружием, испытывать границы возможного и бросать вызов собственному мастерству. Ментор Эльгарт наблюдал за ним молча и внимательно. Из сверстников Амаранта более других понимала, чего это все стоило Налю. Вскоре после дуэли, не найдя его ни в общем зале, ни в корпусе юношей, она спустилась в тренировочный зал, откуда доносился шум.

Используя то один меч, то два, Наль кружил вокруг мишени, изображавшей фигуру в полный рост, налетал, отступал и снова бросался в атаку. Губы его были плотно сжаты и белы, брови сдвинуты, но более ничто не выдавало напряженного мучительного усилия. Амаранта осторожно подошла, так, чтобы заблаговременно оказаться в поле его зрения.

— Зачем… Ты только ослабляешь себя двойной нагрузкой. Что если это затруднит прохождение испытаний? Обожди, пока заживут твои раны!

Он обернулся к ней, и в глазах его неожиданно заплясали шальные, игривые огоньки.

— Но враг-то не станет дожидаться, пока мои раны заживут, верно?

В другой раз