Последняя надежда - Анн Плишота

— А-а-а! Это еще что такое? — воскликнула девочка, и тут же зажала себе рот рукой, чтобы не закричать. Потрясенная, она резко отшатнулась и протерла глаза, в полном убеждении, что ей это привиделось.

«У меня глюки! Мне это снится. Да-да, точно: просто снится…» — Окса ущипнула себя за руку, чтобы проверить, и скривилась от боли. Нет, никаких сомнений: она не спит. И это означает, что то «существо» вполне реально…

Девочка видела это нечто лишь мельком, но оно было фантастическим.

Усевшись на ступеньку лестницы, Окса закрыла глаза руками и постаралась вспомнить, как оно выглядело. Толстенькое, с приплюснутым носом, большими удлиненными ушами, непропорционально большим ртом и огромными круглыми глазами. Абсолютно нечеловеческое создание, если не считать синего комбинезона…

Окса глубоко вздохнула и решила заглянуть в замочную скважину еще разок. Вероятность того, что все это ей только привиделось, тут же окончательно рассеялась, потому что «существо» по-прежнему было в гостиной бабушки и в точности таким, каким его увидела Окса.

Оно стояло возле Драгомиры, держа в руках поднос с бокалами.

Окса уже собралась сбежать отсюда со всех ног, как на улице раздался раскат грома. В раскрытые окна ворвался порыв ветра вместе с каплями дождя, и все лампы в доме замигали. А потом с резким треском погасли.

Гостиная погрузилась в полумрак, но никто из в ней находившихся никак не отреагировал на это явление. Как не отреагировали они и на появление оранжевого спрута, который тут же пришел на смену перегоревшим лампочкам… Странный моллюск, медленно шевеля светящимися щупальцами, завис под потолком в углу комнаты, где снова стало светло, как днем.

Слишком изумленная, чтобы сбежать, Окса еще плотней приникла к замочной скважине.

— Хм… хм… Лучезарная, необходимо передать известие… — высоким голоском пропищало «существо».

Окса непонимающе наморщила лоб.

«Лучезарная? И что бы это может означать? Да они все там сбрендили!»

Необычное создание пыталось привлечь к себе внимание Драгомиры, покашливая с такой силой, что едва не задохнулось. Бабуля Поллок обернулась к нему, схватила за торчащее ухо и резко дернула. Существо мгновенно перестало кашлять и поклонилось.

— Покорнейше благодарю Лучезарную за то, что она не дала своему Фолдинготу задохнуться. Но вам следует знать, что некто подсматривает в замочную скважину…

Драгомира с Павлом молча переглянулись. Затем Павел с удрученным видом легонько кивнул, и Драгомира встала, чтобы открыть дверь.

Окса, расслышав — и поняв! — к кому относились предупреждения существа, быстро спустилась на пару ступенек, но прятаться было уже поздно.

— Окса, внученька, иди сюда! — позвала ее Драгомира дрогнувшим от волнения голосом.

— Ба, я не хотела! Я ничего не видела и не слышала, честное слово! Я просто хотела с тобой поздороваться…

— Знаю, лапушка, знаю… Не бойся! Не хочешь зайти поздороваться с кое с кем из старых знакомых?

Драгомира приглашающим жестом протянула девочке руку. Окса поднялась к ней, и бабушка прижала к себе внучку крепче, чем обычно.

Присоединившийся к ним на лестничной клетке Павел нервно чмокнул дочь в лоб. Глаза его блестели, он казался очень взволнованным, и хотя это было его естественным состоянием, на сей раз отец Оксы действительно был чем-то очень сильно озабочен.

— Все хорошо, пап?

— Все хорошо, доча, все хорошо… — поспешно ответил отец.

Все трое вернулись в апартаменты Драгомиры. Там царила какая-то взвинченная атмосфера, только усиленная рассеянным светом и серьезным выражением лиц присутствующих здесь еще троих людей, которые не сводили с Оксы глаз. Когда она вошла, все встали.

— Леомидо! Я знала, что это ты!

Окса бросилась в объятия двоюродного деда.

— Как поживаешь, моя красавица? Как ты выросла!

Окса не виделась с Леомидо около полугода. И если она сама подросла, то Леомидо был все таким же — высоким, сухопарым, с тонкими чертами лица, ясным взором синих глаз и лучезарной улыбкой, демонстрировавшей великолепные белые зубы. Очень элегантный, он был облачен в черный бархатный редингот в тонкую гранатовую полоску и идеально пошитые брюки. Его совершенно белые волосы были собраны в хвост и перевязаны лентой сливового цвета.

— Какой ты элегантный! — воскликнула Окса.

Леомидо Фортенский был старшим братом Драгомиры. Известный дирижер, сейчас он жил на побережье Уэльса. Его жена умерла еще до рождения Оксы, а двое детей, Камерон и Галина, обосновались в Лондоне. Его присутствие здесь, в апартаментах сестры, было воистину выдающимся событием, поскольку Леомидо редко покидал свои пенаты.

— Добрый вечер, Окса, дорогая!

— Абакум!

Окса, счастливая снова увидеть направившегося поприветствовать ее человека, радостно бросилась ему в объятия. Абакум был крестным Драгомиры. Он тоже уехал из Франции и несколько недель назад окончательно перебрался в свой загородный дом — старинную ферму, великолепно обновленную, расположенную в пятидесяти километрах от Лондона, которой владел уже много лет…

Этому крупному, очень высокому, но сутулому мужчине с живыми глазами было около восьмидесяти. Его мудрое лицо украшала короткая ухоженная бородка. Несмотря на природную сдержанность, Абакума просто невозможно было не заметить, его магнетизм мгновенно привлекал к себе всеобщее внимание, хотя трудно было сказать, почему.

Абакум присматривал за Драгомирой с самого ее рождения. Они вместе работали в ее парижской аптеке лекарственных трав, и он был таким же спецом в ботанике, как и она.

Но едва Окса обняла Абакума, как на нее обрушились те жуткие женские крики, которые она слышала тогда, в ванной. Девочка побледнела и замерла, удивленно и испуганно взглянув на Абакума. Казалось, у старика случился острый приступ боли. Лицо его исказилось, и он резко прижал ладони к ушам. Через несколько мгновений крики смолкли.

— Абакум, что-то не так? — заволновалась Драгомира.

— Спасибо, Драгомира, — Абакум взял себя в руки, — у меня сильный отит, и иногда бывают приступы, без которых я вполне мог бы обойтись… — добавил он, не сводя глаз с Оксы.

— Отит? — удивилась Драгомира. — И где же ты его подцепил, дорогой?

— Бог его знает, — загадочно улыбнулся Абакум. — Но давайте не будем отвлекаться на мелочи. Будь добра, Драгомира, представь Оксе наших друзей…

— Окса, позволь тебе представить Мерседику де ля Фуэнте, мою старинную подругу, приехавшую из Испании.

— Добрый вечер, Окса, — приветствовала девочку испанская дама, слегка наклонив голову. — Для меня большая честь познакомиться с тобой.

Мерседика была худой и высокой. Ее овальное лицо обрамляли уложенные в затейливый шиньон иссиня-черные волосы. На испанке был деловой костюм алого цвета с очень высоким воротником, придававшим ей высокомерный вид. Такими же темными, как и ее волосы, глазами, она с пристальным интересом разглядывала Оксу.

— Тугдуал?

Абакум окликнул четвертого гостя, которого девочка не заметила.

Небрежно развалившийся в кресле в глубине гостиной, забросив свои длинные ноги на подлокотник, упомянутый молодой человек поднялся и подошел ближе.

Парню от силы было лет пятнадцать, и он был самым странным в этой и так весьма экстравагантной компании. Тугдуал был одет в готическом стиле — во все черное: кожаные штаны с юбкой и очень узкую рубашку, а его грудь украшали многочисленные серебряные цепочки, кресты и брелоки. Бледное лицо «гота» частично закрывала длинная прядь темных волос Темно-сиреневые тени, которыми были обведены его глаза, придавали взгляду парня одновременно отчаявшееся и враждебное выражение. От юноши веяло чем-то настолько необычным, что Окса не могла отвести от него глаз.

— Привет! — бросил он ледяным тоном и вернулся на свое место.

Окса поймала себя на том, что глупо краснеет, смущенная тем, что оказалась перед этим необычным парнем в пижамных штанах и футболке. Мысль довольно неуместная, учитывая обстоятельства, но чем сильнее девочка старалась ее отбросить, тем больше смущалась.

— Тугдуал — внук наших больших друзей Нафтали и Брюн Кнудов, — пояснила Драгомира, избавляя внучку от неловкости. — Сейчас он живет у Абакума.

Все пристально смотрели на Оксу. Несмотря на улыбки и смех, девочка чувствовала себя неуютно. Находиться в центре внимания, пусть даже знакомых людей, отнюдь не было ее любимым занятием… Но тут имелась и другая проблема, куда более существенная: Окса только что явно вляпалась во что-то, слишком для нее сложное…

«Тяжеловато, однако», — подумала девочка. В тот самый миг, когда странное существо ее заметило, события закрутились с неумолимой неотвратимостью. И ничего нельзя было повернуть вспять.