Дела любовные (СИ) - Никонова Елизавета

ГЛАВА 3

— Ну, как тебе?

— Шикарно… — Вздохнула я, разглядывая апартаменты — стиль, сумрак и ночь. Комната, которую мы на скорую руку успели снять, была выполнена в лучших традициях Древнемирья — ветхие ткани, выдержанные в темных тонах, прикрывающие облезлые потолок и стены, огромная пятиместная кровать, с иссиня-черным балдахином, изрядно погрызенным молью, дубовый стол, несколько лавочек и свечи, везде свечи, придающие этому не вполне лицеприятному помещению какой-то деревенский уют. Что и говорить — мне тут нравилось. И только одно резало мою душу…

Лео вздохнул и скинул куртку. Я угрюмо расправила складки платья. Что-то надо было сказать, как-то сгладить неловкое молчание, но… ничего на ум не шло! Мы все больше и больше отдалялись друг от друга, трещина увеличивалась на глазах, и каждый понимал, что так и должно быть. Мы слишком непохожи. Он — весел, непредсказуем, кровожаден и горд, я же — тиха, нервна, обидчива и постоянна, меня пугает смерть. Та смерть, которая представляет собой неотъемлемую часть его жизни, та смерть, которой в сущности он является. Мы пугающе непохожи, но…

— Лео?

— Мия?

Я покраснела, он едва заметно улыбнулся. Мы помолчали, и только я набрала воздуха, как он проговорил, опережая меня:

— Погоди, девчонка. Я знаю, криков мне не избежать, поэтому скажу быстро — дверь не закрыта. Я тебя, честно, не понимаю. Ты так стараешься представить меня в выгодном свете, что когда вдруг я — я настоящий, я бывший, вырываюсь на волю — пугаешься. История запутана, а едва я успел проникнуть в мысли мальчишки, как странные тени вытеснили его рассудок, оставив меня у разбитого корыта. Ничего не понимаю! Эти нападения, иллюзии, выступления… Кто-то очень старается произвести на нас впечатление. И, признаюсь, ему это удается. Их мысли путаны, образы прозрачны, но одно я уяснил для себя кротко — им нужна ты. Ты, какой бы ты не была — живой или мертвой. Я охраняю тебя, я (вот уж никогда бы не подумал, что скажу такое, но…) за тебя волнуюсь, но вижу, что моя защита тебя только пугает. Оно и понятно — для вас, людей, наверное, выглядит высшей степенью дикости есть себе подобных, но для меня вы — всего лишь еще одна ступень эволюции, что-то вроде стада коров, размножающихся и плодящихся мне, Хозяину, на радость. Я…

— Так вот значит как, да? — Прищурилась я. Он смущенно передернул плечиком. — Так, значит. — Мне было невыносимо обидно за человечество, за себя. Наверное, это какая-то новая трансформация патриотизма. — Интересненько… А вот Нек, например, ни разу мне не намекал на мое животное происхождение!

— Опять этот мальчишка? — нахмурился Лео. Мне вдруг подумалось, что вампир отчего-то с самого начала невзлюбил моего ухажера.

— Нет, Лео, он не мальчишка. В отличие от некоторых!

— На что это ты намекаешь?!

— Ясно на что. На твое ребячество!

— Ребячество?! Ребячество?!?

— Именно. — Кивнула я. — Я надеюсь у тебя не начался так называемый «отцовский кризис»? Ты ведь не намерен ревновать меня к Неку только за то, что тот посмел на меня взглянуть? И, надеюсь, ты не думаешь, что он вздумал меня у тебя «украсть»? Ведь нет?

Лео потупился.

— Лео, так это правда?! — Мое сердце подозрительно екнуло. Неужели от радости?

— И совсем нет! — Насупился он, по-прежнему не глядя на меня. — Просто мне не очень приятен твой выбор. Он слишком… слишком…

— Лео, — Я взяла вампира за руку. Он мрачно посмотрел на меня. Я улыбнулась. — моего сердца хватит на вас обоих! Да, он переборщил с захватом душевной территории, но я и для тебя припасла местечко! Не волнуйся!

— Очень надо! — Надменно фыркнул вампир. Я склонила голову к плечу, наблюдая как его лицо светлеет, а губы против воли растягиваются в улыбке. Он постарался ее спрятать — безуспешно. — Какое мне дело до какой-то смертной девчонки с ее смертными причудами?

Он вдруг стал необычайно серьезен.

— Что? — Я даже забеспокоилась.

— Ты… — Он силился произнести какие-то слова. — Ты… — Я терпеливо ждала. На лице Лео отражалась тяжелая внутренняя борьба — он хотел что-то сказать, сказать что-то важное, но… не мог. Он был вампиром. Он не умел… — Ты только не умирай… девчонка…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Я пораженно застыла. Неужели его голос дрогнул? Он… испугался? Испугался за меня? Быть не может! Просто у Лео сильно развита мужская хватка — «все что мое, то мое». Не может же он всерьез бояться меня потерять? Не может! Или…может?

— Лео я… — Комната была пуста. Он исчез. Как всегда. — …никогда не умру. — Закончила я с тяжелым вздохом. Сердце колотилось в груди, как сумасшедшее. Что-то не так! Все не так! Только вот понять бы что…

* * *

— Прекрасный вечер, не правда ли?

— Да, вечер чудесен.

Мы неспешно двигались по набережной, провожая взглядами проезжающие мимо экипажи, и ловя в ладони легкие пушинки-снежинки. Вечер и вправду был диво как хорош. Нек выглядел просто великолепно — преисполненный холодной мужественности, герой, истинный кавалер. Мне было спокойно, тихо, уютно… все же я любила Нека. Любила его улыбку, искрящиеся жизнью глаза, старомодную привычку смахивать с лица недлинные пряди челки, проказливые глупости, сыплющиеся с его языка, банальные комплименты… Я чувствовала себя… обычной. Маленькой девушкой, влюбленной в обычного парня и строящий обычной, отнюдь не мистическую жизнь. Это было… странно, но приятно. Очень приятно.

— Ты никогда не бывала в Южинии? — Нек широко улыбнулся, чуть толкая меня под бочок. Я показала ему язык, и, пихнув локтем в плечо, отбежала на безопасное расстояние, прокричав оттуда:

— Конечно, мы с Лео были там два года назад. А что?

При упоминании имени наставника Нек заметно помрачнел.

— Вы с… Лео очень близки, ведь так? — В интонациях его голоса я различила нотки ревности. Да что же это они, в самом деле — сговорились, что ли?

— Мы семья. — Я пожала плечами. — Он с детства заботился обо мне. Я люблю его… — Ой! Как бешено стучит сердце! — …как брата.

— Мия, моя свобода — вот то, чем я дорожу больше всего. — С пафосом проговорил Нек, картинно прикладывая руку к груди. — Но мне не безразлична и твоя жизнь. Ты никогда не чувствовала себя обделенной?

— В каком смысле? — Не поняла я.

— Не понятой, заточенной? — Пояснил Нек.

— К чему ты клонишь? — Прищурилась я.

— Тебе не кажется, что Лео давит на тебя с высоты своего опекунского прошлого, а ты, желая доказать ему, что его деньги и забота потрачены не зря, играешь в его игру, вместо того, чтобы жить своей жизнью? Он тебе очень помог, он вывел тебя в свет, благодаря ему ты стала такой, какой я вижу тебя сейчас, но… Не кажется ли тебе, что твоя жизнь только твоя? И имеет ли он право так ущемлять твои права на свободу воли и выбора?

— Нек, это не так! — Жарко воскликнула я. — Я обособленная личность, совершеннолетняя к тому же, и сама принимаю решения… К чему этот разговор?

— Как ты не можешь понять, что главное в жизни — независимость? — Глаза Нека пылали. Было похоже, что мое отрицания его идей все больше и больше распаляет моего кавалера. — Я ценю ее, храню, потому что знаю: ничто так не ценится, как мое собственное мнение. Мир может разменивать наши жизни, как продавщица зелени мелкие монетки, кидать нас, топить, жечь, резать, ненавидеть, но мы не исчезнем, пока с нами будет наша свобода! Это — дар, который не все могут узреть, это — проклятье, неправильно пользуясь которым, ты рискуешь сойти с ума! Понимаешь, как для меня это важно!?

Я неловко кивнула, обдумывая его слова. Конечно, его речи скрывали ярко выраженный подтекст, но, в общем, несколько противоречили моим жизненным принципам. Я любила выслушивать чужое мнение, и зачастую именно оно и расставляло все точки над «I». Я, конечно, не могла похвастаться покладистым характером, но все же умела правильно располагать информацией. Не слушать никого и ничего… Нет уж, увольте.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Нек, мне очень приятно твое беспокойство, но поверь — в нем нет нужды. Моя жизнь меня полностью устраивает, хотя в последнее время мы с Лео несколько охладели друг к другу.