Французские лирики Xix и Xx веков - Бенедикт Лившиц

ПЕРЕСЕЛЕНЕЦ С ЛЕНДОР-РОУДА

В витрине увидав последней моды крикВошел он с улицы к портному ПоставщикДвора лишь только что в порыве вдохновенномОтрезал головы нарядным манекенамТолпа людских теней смесь равнодушных лицВлачилась по земле любовью не согретаЛишь руки к небесам к озерам горним светаВзмывали иногда как стая белых птицВ Америку меня увозит завтра стимерЯ никогдане возвращусьНажившись в прериях лирических чтоб мимоЛюбимых мест тащить слепую тень как грузПусть возвращаются из Индии солдатыНа бирже распродав златых плевков слюнуОдетый щеголем я наконец уснуПод деревом где спят в ветвях арагуатыПримерив тщательно сюртук жилет штаны(Невытребованный за смертью неким пэромЗаказ) он приобрел костюм за полценыИ облачась в него стал впрямь миллионеромА на улице годыПроходили степенноГлядя на манекеныЖертвы ветренной модыДни втиснутые в год тянулись вереницейКровавых пятниц и унылых похоронДожливые когда избитый дьяволицейЛюбовник слезы льет на серый небосклонПрибыв в осенний порт с листвой неверно-тусклойКогда листвою рук там вечер шелестелОн вынес чемодан на палубу и грустноПриселДул океанский ветр и в каждом резком звукеУгрозы слал ему играя в волосахПереселенцы вдаль протягивали рукиИ новой родины склонясь лобзали прахОн всматривался в порт уже совсем безмолвныйИ в горизонт где стыл над пароходом дымЧуть видимый букет одолевая волныПокрыл весь океан цветением своимЕму хотелось бы в ином дельфиньем мореКак славу разыграть разросшийся букетНо память ткала ткань и вскореПрожитой жизни горький следОн в каждом узнавал узореЖелая утопить как вшейТкачих пытающих нас и на смертном ложеОн обручил себя как дожиПри выкриках сирен взыскующих мужейВздувайся же в ночи о море где акулыДо утренней зари завистливо глядятНа трупы дней что жрет вся свора звезд под гулыСшибающихся волн и всплеск последних клятв

МУЗЫКАНТ ИЗ СЕН-МЕРРИ

Я в праве наконец приветствовать людей мненеизвестныхОни мимоидя скопляются вдалиМеж тем как все что там я вижу незнакомоИ не слабее их надежда чем мояЯ не пою наш мир ни прочие светилаПою возможности свои за рубежом его и всехсветилПою веселье быть бродягой вплоть до смертиподзаборнойО двадцать первое число О май тринадцатого годаХарон и вы кликуши Сен-МерриМилльоны мух почуяли роскошную поживуКогда слепец безносый и безухийПокинув Себасто свернул на улицу Обри-БушеОн молод был и смугл румяный человекДа человек о АрианаНа флейте он играл соразмеряя с музыкой шагиЗатем остановился на углу играяТу арию что сочинил я и поюВокруг него толпа собралась женщинОни стекались отовсюдуВдруг Сен-Меррийские колокола затеяли трезвонИ музыкант умолк и подошел напитьсяК фонтану бьющему на улице Симон-ЛефранКогда же вновь настала тишинаОпять за флейту взялся незнакомецИ возвратясь дошел до улицы ВерриСопровождаемый толпою женщинСбегавшихся к нему из всех домовСтекавшихся к нему из поперечных улицБезумноглазые с простертыми рукамиА он играя двигался бесстрастноОн уходил чудовищно спокойноКуда-то вдальКогда отправится в Париж ближайший поездМеж тем пометМолукских голубей грязнит мускатные орехиИ в то же время в БомеО католическая миссия ты скульптора разишьА где-то далекоПройдя по мосту Бонн соединивший с Бейлемвходит в ПютцхенДевица обожающая мэраПока в другом кварталеСоперничаешь ты поэт с рекламой парфюмераВ итоге много ли насмешники вы взяли от людейНе слишком разжирели вы на нищете ихНо мы тоскующие в горестной разлукеПротянем руки-рельсы и по ним товарный вьетсяпоездТы плакала плечо к плечу со мной в наемномэкипажеА теперьТы так похожа так похожа на меня к несчастьюМы были так похожи как в архитектуре нынеш —него векаБашнеподобные похожи друг на друга трубы

Мы ввысь теперь идем земли уж не касаясь

A между тем как мир и жил и изменялсяКортеж из женщин длинный как бесхлебный деньЗа музыкантом двигался по улице ВерриКортежи о кортежиИ в день когда король переезжал в ВенсеннИ в день когда в Париж посольства прибывалиИ в день когда худой Сюже стремился к СенеИ в день когда мятеж угас вкруг Сен-МерриКортежи о кортежиСтеклось так много женщин что ониВ соседних улицах уже толпилисьПрямолинейно двигаясь как пуляОни спешили вслед за музыкантомАх Ариана и Пакета и АминаТы Миа ты Симона ты МавизаИ ты Колет и ты красотка ЖеневьеваОни прошли за ним дрожа и суетясьИх легкие шаги покорны были ритмуПастушеской свирели завладевшейИх жадным слухомНа миг остановившись перед домомБез стекол в окнах нежилойНазначенной к продажеПостройкою шестнадцатого векаГде во дворе стоят рядком таксомоторыВошел в калитку музыкантИ музыка вдали теперь звучала томноВсе женщины за ним проникли в дом пустойВ калитку ринулись толпой тесня друг другаВсе все туда вошли назад не обернувшисьНе пожалев о том что покидалиС чем распрощались навсегдаО жизни памяти и солнце не жалеяСпустя минуту улица Верри была безлюднаС священником из Сен-Мерри остались мы вдвоемИ в старый дом вошли

Но ни души мы там не увидали

СмеркаетсяЗвонят к вечерне в Сен-МерриКортежи о кортежиКак в день когда король вернулся из ВенсеннаПришла толпа картузников-рабочихПришли с лотками продавцы банановПришли республиканские гвардейцыО ночьО паства томных женских взоровО ночьЯ все еще грущу и жду без целиЯ слышу вдалеке смолкает звук свирели

ЧЕРЕЗ ЕВРОПУ

РотсожТвое лицо румяно гидропланом стать можеттвой бипланИ кругл твой дом где плавает копченая селедкаМне к векам нужен ключНо к счастью видели мы господина ПанадоИ в этом смысле можем быть спокойныЧто видишь ты мой старый сотоварищ512 или 90 пилота ль в воздухе теленка ль чтоглядит сквозь брюхо материЯ долго в поисках скитался по дорогамО сколько глаз смежилось на дорогахОт ветра плачут ивнякиОткрои открой открой открой откройВзгляни же о взгляниСтарик в тазу неспешно моет ногиUna yolta ho inteso dire che vuoiЯ прослезился вспомнив ваши детстваА ты показываешь мне чудовищный синякКартинка где изображен возок напомнила мнеденьСоставленный из лоскутков лиловых желтыхзеленых голубых и красныхКогда я за город отправился с каминною трубойдержавшею на своре сукуНо у тебя давно нет дудочки твоейТруба вдали меня попыхивает папиросойСобака лает на сиреньСветильник тихо догорелНа платье лепестки упалиДва золотых кольца сандалийГорят на солнце связкой стрелНо волосы твои пересекли дрезинойЕвропу пестрыми разубранную огоньками

СУХОПУТНЫЙ ОКЕАН

Я выстроил свой дом в открытом океанеВ нем окна реки что текут из глаз моихИ у подножья стен кишат повсюду спрутыТройные бьются их сердца и рты стучат в стеклоПорою быстройПорой звенящейИз влаги выстройСвой дом горящийКладут аэропланы яйцаЭй берегись уж наготове якорьЭй берегись когда кидают якорьОтлично было бы чтоб с неба вы сошлиКак жимолость свисает с небаЗемные полошатся спрутыКакое множество средь нас самих себя хоронитО спруты бледные волн меловых о спрутыс бледным ртомВкруг дома плещет океан тебе знакомыйНе забываясь даже сном

ЛУННЫЙ СВЕТ