Ты будешь моей - Пегги Морленд

— Пойдем внутрь.

Дрожь прошла по се спине, когда она увидела блеск в его глазах.

— Это восхитительная идея.

Он соскочил с гамака и поднял Элизабет на руки. Она обхватила ногами его талию и, смеясь, уцепилась за шею. Так он и понес ее в дом.

В спальне Вудроу положил ее на кровать и растянулся рядом. Глядя ей в глаза, он расстегнул верхнюю пуговицу на ее кофточке.

— Ты комфортно себя чувствуешь? — спросил он и принялся расстегивать другую.

Внезапно Элизабет почувствовала, что ей стало тяжело дышать.

— Да, благодаря тебе.

К тому времени, когда Вудроу добрался до самой нижней пуговицы, она поняла, что солгала. Ей больше не было комфортно. Колени ее дрожали,-кожа горела, сердце бешено стучало. Вудроу с трепетом положил руку на ее кружевной бюстгальтер, затем прильнул губами к ложбинке между грудей.

Потом он приспустил бретельки.

— Не понимаю, зачем женщины носят эти дурацкие штуки, — бормотал Вудроу, пытаясь справиться с застежкой. Он вздохнул с облегчением, когда наконец перед ним предстала обнаженная грудь Элизабет.

Он несильно сжал ее.

— Великолепная, - прошептал он и лизнул сосок.

Элизабет не могла вздохнуть, не могла пошевелиться. Неужели мужчина может быть таким нежным, таким ласковым и невероятно чувственным? По ее телу прошла дрожь, она подняла глаза и улыбнулась.

— Холодно? — спросил Вудроу.

Элизабет покачала головой, не в силах вымолвить ни слова.

Лаская рукой ее грудь, он склонился к ее губам и стал целовать — нежно-нежно, словно бабочка порхала с цветка на цветок. Но когда он, приподнявшись, взглянул на нее, во взгляде его не было ничего похожего на бабочку. В его глазах разгоралось пламя, и это пламя жгло ее кожу, заставляло бешено колотиться сердце. Рот ее моментально пересох, она облизала губы, и он, тихо застонав, наклонился и стал целовать ее с новой силой.

Нет, нет, подумала Элизабет, и в голове у нее все пошло кругом. Губы Вудроу были горячими и властными. Он затронул такие глубокие струны ее души, которые еще никто никогда не затрагивал. Она пропала. Совершенно, безвозвратно пропала.

Элизабет сжала пальцами подол его рубашки.

— Вудроу, — умоляюще произнесла она.

Он прижал палец к ее губам, заставляя молчать.

— Я виноват, — сказал он, неправильно поняв ее тон. — Я слишком тороплю события.

Элизабет замотала головой.

— Нет, нет. Я… - Вудроу снова заставил ее замолчать, поцеловав так нежно, что слезы навернулись ей на глаза.

Откинувшись назад, он погладил ямку у основания ее шеи.

— Ты такая маленькая, — сказал он. - Такая хрупкая. Я боюсь раздавить тебя,

— Нет, я...

И прежде, чем Элизабет успела сказать Вудроу, что она совсем не хрупкая и что она хочет его так же страстно, как он ее, он спустил ее брюки чуть ниже пупка. Вудроу прижался губами к животу Элизабет и стал целовать его, одновременно снимая с нее брюки. Отбросив их в сторону, он встал над ней на колени и стал гладить ее по животу. Его ладони жгли ее кожу, словно раскаленная печь. Медленно он стал гладить ее бедра, затем — между бедер, а потом осторожно раздвинул ее ноги. Откинувшись назад, он стал любоваться ею.

Элизабет нисколько не смутилась, хотя никогда прежде не подвергалась столь пристальному вниманию со стороны мужчины и никогда не испытывала такого удовольствия, которое приносило ей это внимание. Секс с Тедом всегда был просто обычным физическим актом, совершавшимся в темноте, под одеялом. Но это... это!

Не отводя взгляда от треугольника, темневшего между ног Элизабет, Вудроу рывком скинул с себя рубашку и потянулся к ремню. Глаза ее широко раскрылись, сердце подкатило к горлу. Элизабет смотрела, как он разделся, затем снова склонился над ней. И когда он коснулся ее, она была горячей, влажной и изнемогающей, сгорающей от желания.

Вудроу погладил пальцем влажное лоно Элизабет, и она изогнулась, издав сладострастный стон. Прикрыв глаза, она протянула к нему руки.

— Вудроу, пожалуйста!

Он навис над ней, упираясь руками в края кровати, чтобы не обрушивать на нее весь свой вес.

— Я не хочу раздавить тебя, — хрипло прошептал он.

Когда Вудроу вошел в Элизабет, она содрогнулась и растаяла в его объятиях. Он плавно двигался вверх и вниз. В голове у Элизабет все кружилось от сладостного ощущения, от предвкушения взлета.

И когда наконец она достигла пика, ее тело забилось в конвульсиях, и в ответ она ощутила, как содрогается мускулистое, мощное тело Вудроу.

Дыхание его было тяжелым, он лежал на Элизабет, приподнявшись на руках и прижавшись к ней лбом.

Урча, как довольный кот, он прижал ее пальцы к своей шее и нежно коснулся их губами.

— Это было превосходно.

Элизабет медленно проснулась и сладко потянулась в кровати. Тело ее ломило, а лицо горело после ночи любви. Удовлетворенно вздохнув, она огляделась вокруг, ожидая увидеть Вудроу, но его рядом с ней не оказалось. Улыбка ее стала задумчивой, она погладила рукой то место, где он лежал, и сладко содрогнулась, вспомнив о том, что было между ними прошлой ночью.

Но улыбка Элизабет вскоре исчезла, и в голову се закралось сомнение. Почему он проснулся и ушел, не разбудив ее? Может, это признак того, что он не получил такого же удовлетворения, какое получила она? Не разделил с ней се радости, ее восторга?

Прекрати, приказала она себе, и пошла в душ. Не надо раньше времени волноваться. Она пойдет и найдет его, почувствует его настроение и поймет, жалеет ли он о происшедшем: И если жалеет...

Никаких ожиданий, никаких обязательств, напомнила себе Элизабет. Это были условия, которые он выдвинул, и она на них согласилась. Элизабет остановилась и прижала руку к сердцу. Но, боже, ей так хотелось, чтобы его отношение к прошедшей ночи было таким же, как и ее.

Элизабет нашла Вудроу в хлеву - он сидел на куче соломы, скрестив ноги, и кормил из бутылочки маленького козленка. Сердце ее растаяло при виде этой трогательной сцены.

— Сирота? — спросила она тихо.

Вудроу поднял глаза на звук ее голоса. На его лице расцвела медленная улыбка, и сердце Элизабет забилось, все сомнения сразу же исчезли. Вудроу указал на место рядом с собой, приглашая се сесть.

— Нет, — ответил он ей. — Его мать — в том стойле. У нее так разбухли соски, что малыш не может сосать.

- Бедняжка, — сказала Элизабет, садясь рядом с ним. — Я думаю, эта порошковая жидкость не сравнится с настоящим молоком.

Хохотнув, Вудроу покачал головой.

- Это настоящее молоко. Я подоил козу и налил козье молоко в бутылочку.

Она с любопытством взглянула на него.