Незавершенные дела - Нора Робертс

– Не стоит благодарности, – сказал Брэди, – и я не шучу. Я всю ночь не спал, жалея об этом. – Его глаза мрачно потемнели.

– Напрасно ты не отправил меня домой, потакая моему детскому капризу. Мать, наверное, волнуется.

– Я позвонил ей, когда ты ушла наверх.

Он не нуждался в ее благодарности. Он злился, наблюдая ее смущение.

– Возьми это и вставь в воронку, – он сунул ей бумажный фильтр, – а воронку поставь в кофейник. Шесть ложек кофе в фильтр, горячей воды сверху. Поняла?

– Да.

– Ну и отлично. Я вернусь через минуту.

Руки в бока, она проводила его взглядом.

Зачем ему понадобилось грубить ей в ответ на благодарность? Несносный человек. Он может быть милым и понимающим и вмиг перемениться, став грубым и ворчливым. Но не это ли ее всегда привлекало в нем? Кроме того, она не наивная девочка, чтобы ожидать от него превращения в прекрасного принца.

С такими мыслями Ванесса отмерила кофе. Она любила его густой утренний аромат. Жаль, что она давно отучилась пить кофе по утрам. Кофеин, она печально вздохнула. Ей это вредно.

Она наливала в кофейник кипяток, когда вернулся Брэди – с влажными волосами и пахнущий мылом.

Поскольку Ванесса была расположена великодушно, она ему улыбнулась:

– Ты установил рекорд по скорости принятия душа.

– Я научился делать все быстро, когда был интерном. – Он с наслаждением потянул носом, почуяв аромат кофе и в дополнение – запах своего шампуня у нее на волосах. – Пойду покормлю Конга, – заявил он и снова оставил ее в одиночестве.

Когда он вернулся, Ванесса с улыбкой наблюдала за тем, как фильтруется кофе.

– Помню, такой кофе бывал у вас на Мейн-стрит, – сказала она.

– Да, мама всегда делала такой – самый лучший.

– Брэди, я не сказала тебе, что мне очень стыдно. Я знаю, что ты чуть не сорвался.

– Она одна не махнула на меня рукой. – Он пристально взглянул в глаза Ванессе. – Матери, наверное, все такие.

Ванесса смущенно отвернулась.

– Кофе, кажется, готов.

Он взял две чашки, но она покачала головой:

– Нет, спасибо, я не буду. Я больше не пью кофе.

– Как врач я это одобряю, но как простой смертный спрошу у тебя: как тебе это удается?

– С трудом, – улыбнулась она. – Ну, мне нужно идти.

Он просто положил руку на стол, не пуская ее. Его волосы теперь были мокрые от дождя, глаза – очень ясные.

– Ты плохо спала ночью.

– Я бы сказала, что мы сговорились.

Он небрежно отхлебнул кофе и продолжал изучать ее лицо. Усталость, залегшая вокруг глаз, свидетельствовала не об одной бессонной ночи.

– Я хочу тебя кое о чем попросить.

– Да?

– Поезжай домой, ложись под одеяло и поспи до полудня.

Ванесса поморщилась:

– Возможно, я так и сделаю.

– Если через сорок восемь часов эти синяки под глазами не исчезнут, я обещаю натравить на тебя моего папашу.

– Ой, как страшно.

– Еще бы. – Он отставил чашку и положил другую руку на стол, отсекая ей отступление. – Кто-то вчера пожаловался, что я много говорю и ничего не делаю.

– Это я так, позлить тебя. Брэди, пусти, мне нужно идти.

– Ладно. Но поцелуй меня на прощание.

– А я не хочу! – Ее подбородок дрогнул.

– Нет, хочешь, – прошептали его губы прямо против ее губ, принуждая ее откинуть голову. – Ты просто боишься.

– Я никогда тебя не боялась.

– Меня – нет. Ты привыкла бояться себя.

– Неправда.

– Докажи.

Она подалась вперед, собираясь быстро и сухо чмокнуть его в щеку, однако в тот же миг ее сердце от волнения забилось в горле. Он не давил на нее, а мягко, очень мягко убеждал – мягкими подвижными губами, умным языком, очертившим сначала ее рот, а затем углубившимся внутрь, дразня и возбуждая. Когда ее руки заскользили по его голой груди и плечам, по его прохладной влажной коже, он стал покусывать ее губы, словно смакуя. Его собственные руки твердо лежали на столе, потому что он знал, что стоит ему дотронуться до нее, и он не сможет остановиться.

Лежа ночью без сна, он обещал себе, что она еще приедет к нему. И не ради памяти или жалости, а потому, что он будет ей необходим.

Медленно, изо всех сил сдерживая себя, он оторвался от ее губ и попятился.

– Давай встретимся вечером, Ван.

– Не знаю. – Она подняла руку к голове, которая шла кругом.

– А ты подумай. – Он снова взял свою кружку, удивляясь тому, что ручка в его руке не треснула. – Как надумаешь – звони.

Ее смущение вмиг испарилось, сменившись, гневом.

– Я не играю в эти игры.

– Тогда какого черта ты вообще здесь делаешь?

– Уже ничего.

Она схватила сумку и выбежала под дождь.

Глава 5

По дороге к дому Ванесса мечтала выспаться. Опустить шторы, включить тихую музыку, расслабиться и уснуть, возмещая себе бессонную ночь. После отдыха ей, возможно, станет ясно, как и о чем говорить с матерью. Возможно, что сон поможет ей даже разобраться в своих чувствах к Брэди. Короче, попытаться стоило.

Когда она вышла из машины, ее окликнули. Она обернулась. По улице ковыляла миссис Дрискол, зажав в одной руке сумку и пачку газет, а в другой – огромный зонт с деревянной ручкой. Ванесса, чувствуя к ней искреннюю симпатию, улыбнулась:

– Ах, миссис Дрискол! Рада вас снова видеть.

Старушка вперила в нее острый взгляд своих маленьких глазок:

– Я слышала, что ты вернулась. Худая как щепка.

Ванесса, смеясь, наклонилась поцеловать пергаментную щеку своей старой учительницы со знакомым запахом сухих фиалок.

– Вы чудесно выглядите.

– На себя посмотри, – фыркнула миссис Дрискол. – Этот нахал Брэди советует мне ходить с палкой – думает, что он настоящий врач. Подержи-ка это. – Она сунула Ванессе свой зонт, открыла сумку и дрожащими руками сложила туда почту. Она любила гулять под дождем, несмотря на то что в дождь кости ломило просто адски. – Наконец-то ты вернулась. Ты навсегда?

– Ну… не знаю…

– Пора тебе уделить внимание матери, – продолжала миссис Дрискол, не дослушав Ванессу. – Слышала, как ты играешь, когда проходила мимо вчера. Но я торопилась в банк, не могла остановиться.

– Может быть, зайдете сейчас? Выпьете чаю? – вежливо предложила Ванесса, сражаясь с ее огромным зонтом.

– Лишние хлопоты. А ты до сих пор чудесно играешь, Ванесса.

– Спасибо.

Затем миссис Дрискол отобрала у нее зонт, и Ванесса посчитала ее визит законченным, однако она поторопилась.

– Моя внучатая племянница берет уроки фортепиано в Хагерстауне. Ее бедной матери приходится возить ребенка к учительнице туда-обратно. Вот я и подумала, что, раз ты здесь, ты могла бы с ней позаниматься.

– Но…

– Она уже целый год занимается, раз в неделю. На Рождество она играла «Джингл Беллз», все были в восторге.