Коммандер (СИ) - Коллингвуд Виктор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
---------------------------------------------
* койф - кольчужный капюшон
Главы 11-12
Глава 11
Рыцарь жил в доме вдовы, державшей прачечную. Улица, где находилось ее заведение, единственная в Андтаге была выложена брусчаткой, отчего и называлась Мощеной.
Дойдя, я постучал в дверь ручкой-кольцом. Окошко в двери открылось, подросток – сын вдовы – взглянул на меня.
– Привет, Миххель. Мастер Ренн здесь?
– Нет, герр Андерклинг, он с утра ушел куда-то. Но, думаю, вы найдете его у кордегардии.
– Понятно. Спасибо, Миххель, кланяйся от меня своей матушке!
Дверка захлопнулась. Похоже, рыцарь околачивается среди городских стражников, играя в кости, или сидит в каком-нибудь кабаке. Обычное дело.
Расспросив дорогой еще нескольких горожан, я нашел его у уличной таверны. Точнее, таверной это даже не назвать - просто три стола с лавками на улице. Еду и напитки подавали из окна дома, над которым опознавательным знаком висел обруч от бочки, переплетенный ячменной соломой.
За вынесенным на улицу столом рыцарь играл в кости в своей обычной компании.
– О, Энно! Присоединяйся к нам, приятель! - воскликнул он, увидев меня, и радушным жестом пригласил за стол. Сидевший рядом рыцарь Беренгард, старый знакомый Эйхе, тут же подвинулся.
– Ты же знаешь, что я не играю в это!
– Герр Андерклинг, может быть партию в «шашки»? – спросил меня Виллем, сын олдермена, полный добродушный юноша.
Меня тут страшно зауважали, когда я научил их этой игре. Я подумывал научить их и шахматам, но для этого надо было выточить шахматные фигуры. Сам я резьбу по дереву делать не умею, а заказать кому-то – вечно нет денег.
– К Кхорну шашки! – воскликнул Эйхе. Для него это была слишком замороченная забава. Даже находясь на службе, рыцарь не любил думать, а уж вне службы – тем более.
– Давай-ка отойдем, расскажешь мне, как все прошло. Берн, бросок за мною!
Мы отошли в подворотную арку соседнего дома.
– Ну что, денег за поход нам не видать? – хмуро осведомился Эйхе.
– Об этом и речи не было. Но, Ренн, нам, похоже, придется ехать снова!
– Как! Там же ничего нет?
– Тереллин считает иначе.
Я пересказал наш разговор с каноником. Рыцарь был озадачен.
– Боюсь, проездим мы снова зазря! Опять два месяца мотаться Свет знает где… Мне это начинает надоедать!
– Ну, считай, что это твой вассальный долг.
– Ха! Вассальный долг – 40 дней в году. И все, потом делай, что хочешь. Не надоело воевать – нанимаешься за деньги. Надоело – идешь на все четыре стороны, никто не вправе тебя задерживать. А мы мотаемся туда-сюда по четыре раза в год, а то и больше.
– Тогда считай это религиозным долгом!
– Знаешь, как по мне, – религиозный долг из тех, что не стоит спешить возвращать. Поклоны Свету можно отбивать, будучи уже дряхлым стариком!
– Хочешь дожить до старости? Да ты оптимист! Ладно, я тебя предупредил – из города нам сказали не отлучаться, быть готовыми предстать перед каноником по первому зову.
– Вот Кхорн! Слушай, Энно, я как раз хотел поговорить с тобой об этом.
– О чем?
– Да, насчет «отлучиться из города». Ты помнишь фон Хольштайна?
– Твой приятель? Раттбод фон Хольштайн, в поместье которого мы заезжали в прошлом году?
– Точно. Старина Ратт!
– Конечно, помню. Я в его замке чуть не околел от пойла, называемого там «элем»!
– Нормальный там эль. Просто нам тогда случайно налили из бочки для слуг. Так вот… Он собирается на охоту, которую устраивает барон фон Гельфрад. И может взять с собою меня!
– Гм. И как ты поедешь?
– Да, вот именно, как? У меня даже лошади нет!
– Ну, значит, придется вежливо отклонить приглашение, тем более что Тереллин…
– К Тзинчу Тереллина! Если я не поеду, меня в другой раз и не пригласят. А я сто лет не был на охоте, уже почти не помню, что там делать!
– А от меня ты что хочешь?
– Энно, – Эйхе вдруг перешел на несвойственный ему обычно просительный тон. – Добудь мне лошадь в монастырской конюшне! Ты же можешь!
Ничего себе!
– Это вот как ты себе представляешь?
– Да легко, – Эйхе, почуствовав, что я не отказываю ему с ходу и вопрос обсуждаем, перешел к делу, – ты же скоро отправишься на сбор десятин, как обычно?
– Не знаю. Конечно, срок для сбора как раз подошел, но отправят ли меня или кого-то другого…
– А ты вызовись сам. И тебе для этого дадут лошадь!
– Ну да…
– Вот ты эту лошадь отдай мне, а сам езжай на муле!
– А где мне его взять?
– Агнес тебе даст. У нее есть рослый, прекрасный мул.
– А она на чем будет развозить одежду?
– Ну, это я с нею договорюсь, – по лицу Эйхе было видно, что об этом он не подумал и сейчас озадачен – Тут ты не беспокойся.
– Как у тебя вообще дела с Агнес? Купчишка не досаждает?
– Как сказать…Эйхе снова потер свою, так и не сбритую с похода, медно-рыжую бороду. – Купчишка-то нет, отстал. Только у нее новая блажь. Она хочет, чтобы я на ней женился.
– Ну, вообще-то тебе давно пора остепениться!
– Да? – Эйхе посмотрел на меня, как будто я предложил ему сунуть голову в улей.
– И вступить в цех прачек?
– Какой еще цех?
– Прачечный. Если я буду ее мужем, то заодно стану главой и семьи, и дела. То есть мастером прачечной! Придется вступать в цех, сдавать цеховой экзамен на знание сортов мыла и щелока, и как нужно отмывать разные ткани. И все это в упленде в цветах цеха, и в переднике!
Я представил его перед корытом, выбивающим палкой чужие камизы, и не смог сдержать смеха. Ренн недовольно набычился.
– Ты мне зубы не заговаривай. Добудешь мне лошадь?
– Ладно, я попробую.
– Отлично!
Он хлопнул меня по плечу, и мы вернулись к столу.
– Выпьешь с нами? – спросил Беренгард, пропуская меня на лавку.
Я бы не только выпил, но и что-нибудь съел, но свободных денег не было совсем.
Эйхе крикнул на кухню, и мальчик - сын хозяйки, принес мне эль, ломоть хлеба и горшок с рагу из овечьего желудка. У рыцаря тут был кредит.
Виллем непременно хотел сыграть в шашки. Беренгард оказал нам всем любезность, взявшись вырезать клетки шахматной доски на грубо выструганном столе. Эйхе сначала протестовал, ведь из-за зарубок на столешнице теперь было нельзя играть в «полкрейцера» и трик-так, да и кубики костей будут падать по-другому.
– Ничего, дружище, мы вырежем «шашки» в сторонке, – сообщил ему Беренгард, и нарезал клетки с самого края столешницы. Берн всегда нравился мне - он покладист и не чванлив, даже несколько раз давал мне уроки боя на топорах. Служит он тоже по церковной части, только не в монастыре, как я, а повыше. Берн служит нашему сюзерену – он один из сержантов экзархата Виссланд, куда входит наш диоцез Андтаг. Молод, красив как Аполлон, умен и общителен, но, увы, небогат. Как и все мы здесь…
Я осторожно отпил мутную сладковатую жидкость, и принялся за рагу, черпая его, как все, хлебной коркой.
– Сегодня у Гельмиеры эль покрепче, чем всегда. Всегда сюда захожу, – сообщил Виллем, глядя на мои сомнения по поводу напитка.
– Лучший эль – только в монастыре! – сообщил рыцарь, любивший подчеркнуть богатство и влиятельность своего сюзерена, хотя гордиться тут, честно говоря, было нечем.
– Ну, как сказать, – Беренгард, немало поездивший по свету, любил рассказать о своих путешествиях. – Самый лучший эль, что мне довелось попробовать, был сварен в Мариенстаде. Они там скинулись всем городом и купили медный котел на пять бочек. Вот в нем эль получается просто великолепным.
– Ха! А как же они пользуются одним котлом всем городом сразу? Да еще и таким здоровым?
– Очень просто. Ставят сусло, потом заливают его в котел и варят. По очереди – чье время пришло, тот и варит. Потом сразу разливают по бочкам, там и охлаждают, и выдерживают.
