Япония. Вся правда. Первая полная антология катастрофы - Роман Цирулев

О самих же ликвидаторах информация была противоречивой и неподтвержденной. Поначалу говорили, что их на все реакторы всего пять десятков – отсюда и «50 самураев Фукусимы», потом их количество подняли до 170, а вскоре оно приблизилось к четырем сотням. Правда, было несколько непонятно, что именно за специалисты участвуют в ликвидации и являются ли они профессионалами в своем деле (хотя профессии «ликвидатор ядерных аварий» в нашем мире пока еще, слава богу, нет). Родственники одного из них, по имени Синго Канно, рассказали журналистам, что он был не ядерщиком, а простым строительным рабочим на станции. Канно вернулся домой после аварии, но вскоре его снова вызвали на работу, где он и присоединился к отряду «ядерных камикадзе». Воображение журналистов дошло даже до версии, что в качестве ликвидаторов на станцию отправляют… бомжей.

Чуть позже появились некоторые подробности о жизни ликвидаторов, хотя СМИ продолжали сгущать краски. Среди них были и добровольцы – в основном это люди, потерявшие свои дома и семьи после цунами и бросившие все свои силы на борьбу со стихией и радиацией. Большинство работников станции жили поблизости от нее, в прибрежных районах, поэтому все они так или иначе пострадали от бедствия. Дома кого-то из них оно не затронуло, но семьи все равно были вынуждены уехать, так как к этому времени уже была определена 20-километровая зона эвакуации. Многие остались без какой-либо связи с близкими. Кроме того, к работе на аварийной АЭС были привлечены некоторые сотрудники находящейся неподалеку «Фукусимы-2».

Бытовые условия фукусимских «самураев» были спартанскими: так как любая хозяйственная деятельность вблизи от станции была прекращена, организовать их снабжение питанием и необходимыми вещами оказалось непростой задачей. В ход шли только продукты длительного хранения, причем в минимальных количествах. На завтрак работники получали пачку сухих галет и банку фруктового или овощного сока, на ужин – банку рыбных или куриных консервов и рис с овощами быстрого приготовления. Обед не предусмотрен. Ликвидаторы постоянно одеты в защитные костюмы, каски и капюшоны, на руках резиновые перчатки, на ногах – резиновые сапоги. При себе или поблизости всегда есть клейкая лента, которой необходимо заклеить любые отверстия или щели на одежде, как только они появились. В первые дни двое рабочих пострадали от недостаточно продуманной экипировки – их сапоги оказались слишком низкими, и, ступив на залитый радиоактивной водой пол, они промочили себе ноги, получив немедленный радиационный ожог, а вместе с ним путевку в госпиталь. После этого случая за экипировкой рабочих стали следить более тщательно. Каждый день после работы она сдается на проверку и очистку, а наутро рабочим выдавали новый костюм, чтобы избежать накопления радиации.

В темноте работы не производились, поэтому работники станции должны были максимально использовать световой день, вставая ежедневно в 6 утра и не высыпаясь. Под матрас и сверху одеяла ликвидаторы клали специальные простыни со свинцом, чтобы защититься ночью от радиации; спали прямо на бетонном полу. Некоторых посменно отправляли ночевать на соседнюю «Фукусиму-2», где радиационный фон был несравнимо меньше, остальные спали в отдельном строении прямо на территории станции. Мыться на станции было негде, поэтому много дней приходилось обходиться обтираниями спиртовыми салфетками.

Люди работали в подобном режиме несколько дней (продолжительность смен менялась), после чего на работу заступали новые работники, однако отработавшие свое «самураи» в большинстве своем продолжали сохранять анонимность и молчание, невольно подогревая интерес прессы и публики к своим персонам. Тех, что получали предельно допустимую дозу радиации, освобождали от работы досрочно (и уже на всю жизнь).

В конце марта влиятельная американская газета The Wall Street Journal получила в свое распоряжение три письма, представляющих собой переписку работников на станции с головным офисом в Токио, и немедленно их опубликовала, удалив имена. Впервые со страниц прессы зазвучал голос непосредственных участников ликвидации фукусимской аварии. Компания TEPCO сразу признала подлинность писем. Вот они:

Письмо 1.

«Это (имя удалено) с АЭС «Фукусима-1». Я виделся с Вами несколько раз на всяких мероприятиях.

Рад был получить от Вас письмо. Я писал в надежде, что многие люди поймут, какая ситуация складывается на месте аварии.

Меня ободрило преисполненное поддержки сообщение от (имя удалено). Хотя наша борьба еще в самом разгаре, все-таки это некоторое облегчение – понимать, что нас поддерживает человек вроде (имя удалено).

Мне просто хотелось бы, чтобы люди понимали, что на АЭС есть множество людей, которые борются с аварией в суровых обстоятельствах. Это все, чего я хочу.

Плакать бесполезно. Если мы оказались в аду, то все, что нам доступно, – это ползти в сторону рая.

Пожалуйста, будьте начеку и помните о скрытой мощи, которой обладает ядерная энергия. Я обязательно добьюсь того, что мы обеспечим восстановление работы.

Я хотел бы попросить вас и дальше поддерживать нас.

Большое спасибо.

От работника с Фукусимы.

Письмо 2 (ответ на первое из Токио).

Прочел Ваше письмо, адресованное мне.

То, что Вы мне написали, соответствовало моим ожиданиям. Но слов нет, меня лишь душат слезы.

Но мне, как человеку, живущему в Токио, где есть электричество, сейчас плакать некогда. Люди в Токио то мечутся перед запланированными отключениями электричества и запасаются впрок, то расслабляются, а потом снова нервничают по поводу распространения радиации. Странная какая-то обстановка.

Я чувствую, как гнев всей страны устремляется в адрес TEPCO. Подозреваю, что менеджеры TEPCO достаточно отчетливо ощущают его.

Но все здесь выказывают уважение и склонили головы в молитвах за тех, кто несет главное бремя и сражается на передовой в окружении врагов.

Хоть и не мне такое говорить, но умоляю вас держаться там.

Мои возможности ограниченны. Но когда придет время, мы встанем на защиту вас всех. И не потерпим неудачу. От работника из Токио.

Письмо 3.

Спасибо за ваш тяжелый труд.

Я уверен, что у вас в кризисном штабе слишком много дел, чтобы читать почту. Но хотел бы изложить текущую ситуацию на станциях.

Мы тут ведем восстановительные работы без сна и отдыха с самого землетрясения. Прошло две недели после толчков, и дела на «Фукусиме-1» уже лучше. Надеемся, что меры по охлаждению будут работать.

Как вам известно, большинство работников «Фукусимы-1» и «Фукусимы-2» – местные жители, и они пострадали от землетрясения. У многих смыло дома.

Мне пришлось оставаться в кризисном измерительном центре все время с тех пор, как случилось землетрясение, и бороться бок о бок со своими коллегами без сна и отдыха. Мой родной город Намиэ, расположенный на побережье, целиком смыло цунами. Моих родителей смыло цунами, и я до сих пор не знаю, где они. Я бы помчался к их дому, как только смог. Но мне нельзя проникнуть на территорию катастрофы, потому что там введен режим эвакуации. Силы самообороны поисков там не ведут. В таком психологическом состоянии мне приходится выполнять чрезвычайно тяжелую работу… Сил больше нет!

Землетрясение – природная катастрофа. Но в заражении из-за выбросов с атомных станций виновата TEPCO.

Мне кажется, местные жители настолько взвинчены, что подразумевается, будто даже само землетрясение случилось из-за TEPCO.

Из своих городов все выехали, и никто не знает, когда сможет вернуться. Мы не знаем, к кому обращать наши тревоги и гнев. Так сейчас обстоят дела.

Когда начнется учебный год, местным детям придется перевестись в школы там, где у них будет убежище. Все потеряли всё – дома, работу, школу, друзей, родных. Кто такое вынесет? Умоляю вас рассказать о том, что происходит, и в компании, и за ее пределами.

Я не говорю, что работники атомных станций плохи! Я вообще не говорю, что кто-то плох! Но большинство работников атомных станций – местные жители. И все мы, в том числе я, жертвы землетрясения.

Но мы все стараемся выполнить свои задачи как работники TEPCO, прежде чем думать о себе как о жертвах землетрясения.

Работающим на второй АЭС пришлось особенно тяжко. Им пришлось поддерживать коллег на первой АЭС, которые занимаются восстановительными работами, и одновременно обеспечивать безопасность собственных реакторов. Обстановка совершенно напоминает зону военных действий.

Все работают на износ и в психологическом, и в физическом отношении. Пожалуйста, поймите это.

Компания может избавиться от атомной энергетики, чтобы спасти себя, но мы будем биться до конца. Прошу вас о постоянной поддержке из штаб-квартиры.

Работник на Фукусиме.

(Примечание – перевод: Slon.ru).

Комментировать эти письма бессмысленно. Можно только попытаться представить, что творилось в душах скрытых от мира безликими защитными костюмами людей, в течение недель не имеющих возможности узнать ничего о судьбах своих близких, и знающих при этом, что каждый новый день приносит все новый непоправимый ущерб их собственному здоровью…