Дело в стиле винтаж - Изабел Уолф

Характер деятельности Мэгги был мне теперь ясен.

— Бедная малышка, — тепло сказала Вэл, когда Мэг вновь появилась с пакетиком печенья. — Эти твои клиенты так тебя достают.

Мэг страдальчески вздохнула.

— И не говори… — Она достала печенье и кинула его в рот. — Затем, до кучи, пришла женщина — Шейла Уотсит. Хотела вступить в контакт со своим бывшим мужем. Он в прошлом месяце свалился мертвым на поле для гольфа. Ее мучила совесть, поскольку она плохо с ним обращалась, когда они были женаты, и теперь не может спать. Я добралась до него… — Мэг плюхнулась в кресло. — И стала передавать ей его послания, но через две минуты она разъярилась на беднягу по какому-то поводу и начала визжать и кричать словно кошка в мешке…

— Кажется, я слышала ее вопли через стену, — спокойно произнесла Вэл, завязывая узелок. — У вас там была настоящая суматоха.

— Точно, — согласилась Мэг, стряхивая крошки с колен. — И я сказала: «Послушай, радость моя, с мертвыми людьми так разговаривать нельзя. Это неуважение».

— Значит… вы медиум? — робко спросила я.

— Медиум? — Мэгги посмотрела на меня так серьезно, что я решила, будто обидела ее. — Нет, я не медиум[8]. Я большая! — И они с Вэл зашлись от смеха. — Простите, — фыркнула Мэгги. — Не могу отказать себе в этой шутке. — Она вытерла слезу пальцем с алым лаком на ногте. — Но если ответить на ваш вопрос… Да, я медиум — или ясновидящая.

Мой пульс участился.

— Я никогда прежде не встречала медиумов.

— Никогда?

— Нет. Но…

— Ну вот, Фиби. Готово! — Вэл отрезала ножницами нитку, ловко обмотала ее вокруг катушки и вернула пальто в пакет. — Когда ты принесешь мне вещи?

— Наверное, через неделю, поскольку в понедельник и вторник я работаю в магазине. Ты будешь дома, если я приду в это же время?

— Я всегда дома, — устало ответила Вэл. — Отдыхать мне не приходится.

Я посмотрела на Мэгги.

— Знаете… — Я почувствовала неожиданный прилив адреналина. — Недавно умер очень близкий мне человек. Я очень любила… этого человека… — Мэгги сочувственно кивнула. — И… я никогда не делала такого прежде и даже относилась скептически — но если бы я могла поговорить с этим человеком хотя бы несколько секунд или услышать какие-то вести… Я даже нашла несколько ясновидящих в «Желтых страницах» — там есть раздел «Позвоните медиуму», — выбрала одного из них и набрала номер, но не смогла заговорить, потому что очень смутилась, но теперь, встретив вас, я почувствовала…

— Вам нужен сеанс? — перебила Мэгги. — Вы об этом хотите меня попросить, дорогуша?

— Да, — облегченно вздохнула я.

Она залезла в вырез топа и достала сначала пачку «Силк кат», а затем маленький черный ежедневник. Вынув из него ручку, она послюнявила указательный палец и перелистала страницы.

— И на какой день вас записать?

— Ну… после того как я принесу вещи для Вэл.

— В это же время на следующей неделе? — Я кивнула. — Мои условия: пятьдесят фунтов наличными — я не верну их, если связь будет плохой, — и никакой грубости по отношению к усопшему, — сообщила Мэг, царапая ручкой в ежедневнике. — Это мое новое правило. Итак… — Она снова сунула ежедневник себе за пазуху и открыла пачку сигарет. — Частный визит в одиннадцать в следующий вторник. Увидимся, дорогуша.

Я ехала обратно в Блэкхит и пыталась понять, почему собралась к медиуму. Я всегда относилась к такого рода вещам с подозрением. Все мои бабушки и дедушки умерли, и я никогда не испытывала желания вступить с ними в контакт. Но с момента смерти Эммы мне все сильнее хотелось как-то добраться до нее. И вот я встретила Мэг и решила, что могу хотя бы попробовать.

«Но чего я надеюсь достичь? — думала я, приближаясь к Монпелье-вейл. — Наверное, хочу получить послание от Эммы. И что она скажет? Что с ней… все в порядке? Но разве это возможно? — Я подъехала к магазину. — Она, наверное, парит в невесомости и с горечью думает о своей так называемой «лучшей подруге», благодаря которой никогда не выйдет замуж, не родит детей, не отпразднует сорокалетие, не поедет в Перу, как того хотела, не получит награды за свои достижения на ниве моды — мы часто предвещали ей это. Она не достигнет своей вершины, не выйдет мирно на пенсию и не проведет остаток дней в окружении детей и внуков. Эмма лишилась всего этого из-за меня — и из-за Гая. Если бы только она не встретила Гая…»

— Утро было замечательным, — сказала Анни, когда я открыла дверь.

— Да?

— Продано вечернее платье от Пьера Бальмэна — если банк примет чек, но я сомневаюсь, что возникнут какие-то проблемы.

— Прекрасно, — выдохнула я.

— И две юбки пятидесятых. Плюс к этому бледно-розовое платье «Мадам Грес», которое вы не захотели оставить себе…

— Да?

— Женщина, мерившая его, вернулась…

— И?..

— Купила его.

— Великолепно! — Я с облегчением прижала руку к груди.

Анни озадаченно посмотрела на меня.

— Выручка составила больше двух тысяч, а сейчас еще только полдень. — Я не могла сказать ей, что моя реакция на продажу платья не имеет ничего общего с деньгами. — У женщины совершенно неподходящая фигура, — продолжала Анни, — но она буквально зациклилась на нем. Заплатила с помощью карточки и забрала.

Долю секунды я боролась со своей совестью — пятьсот фунтов пришлись бы очень кстати, — но я поклялась отдать деньги на благотворительность и сделаю это.

Звякнул дверной колокольчик, вошла девушка, примерявшая бирюзовое бальное платье, и счастливо объявила:

— Я вернулась!

Лицо Анни просветлело.

— Очень рада, — улыбнулась она. — Это платье так вам идет! — И хотела было снять его со стены.

— О, я пришла не за ним, — объяснила девушка, бросив на платье взгляд, полный сожаления. — Хочу купить кое-что для своего жениха. — Она подошла к витрине с ювелирными изделиями и показала на золотые восьмиугольные запонки с ракушками в стиле ар деко. — Я видела, как смотрел на них Пит, когда мы были здесь вместе, и подумала, что это прекрасный свадебный подарок для него. — Она открыла сумочку. — Сколько они стоят?

— Сто фунтов, — ответила я, — а с пятипроцентной скидкой — девяносто пять. И я скину еще пять процентов, поскольку у меня сегодня хороший день, так что вы купите их за девяносто.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — Договорились.

Поскольку Анни была два дня занята, я до конца недели управлялась в магазине одна. Помогала покупателям выбирать вещи, принимала одежду, которую приносили на продажу, фотографировала ее для сайта, выполняла заказы, сделанные по Интернету, кое-что ремонтировала, вела переговоры с дилерами, занималась бухгалтерией. Я послала чек за платье Гая в ЮНИСЕФ и почувствовала облегчение оттого, что больше ничто не напоминала мне о проведенных с ним месяцах. Я уничтожила фотографии, письма, электронную почту, избавилась от книг и самого ненавистного мне предмета — обручального кольца. А теперь, когда было продано и платье, вздохнула свободно. Гай наконец был вычеркнут из моей жизни.

В пятницу утром позвонил папа и попросил о встрече.

— Мы так давно не виделись, Фиби, — печально сказал он.

— Прости, пап. В последние месяцы у меня было столько проблем.

— Знаю, дорогая, но мне очень хочется побыть с тобой, показать тебе Луи. Он такой очаровательный малыш, Фиби. Он просто… — Я услышала, как у папы перехватило дыхание. Иногда он становится излишне эмоционален, но ведь ему через столько пришлось пройти, пусть и по собственной вине. — Как насчет воскресенья? — закинул он удочку. — После обеда.

Я посмотрела в окно.

— Я могу прийти, папа, но мне не хочется встречаться с Рут — прости за откровенность.

— Понимаю, — мягко проговорил он. — Я знаю, что ты оказалась в трудной ситуации, Фиби. Мне тоже приходится нелегко.

— Надеюсь, ты не рассчитываешь на мое сочувствие, папа.

Я услышала, как он вздохнул.

— Я его действительно не заслуживаю, верно? — Я промолчала. — Рут в воскресенье улетает на неделю на съемки в Ливию, и тебе самое время появиться у меня.

— В таком случае я приду.

В пятницу днем появилась редактор моды от Мими Лонг и выбрала кое-какую одежду для съемки на разворот их январского выпуска, который должен был называться «Звонок в прошлое». Я выдала им квитанцию и уже хотела взять деньги, но подняла глаза и увидела Пита-жениха, который со съехавшим набок галстуком мчался сломя голову к «Деревенскому винтажу».

Пит толкнул входную дверь.

— Я прибежал сюда с работы, — запыхавшись, пояснил он и кивнул на бирюзовое бальное платье. — Я возьму его. — Он полез в карман за бумажником. — Карла так и не нашла ничего для завтрашней вечеринки, она в панике, и, я знаю, это потому, что ей ужасно понравилось ваше платье. И пусть оно дороговато, я все равно хочу его купить — к черту деньги. — Он положил на прилавок шесть пятидесятифунтовых купюр.