Доктор Данилов в дурдоме или Страшная история со счастливым концом - Андрей Шляхов

Святослав Филиппович выбился в люди своим умом, не имея уже на старте связи там, «наверху», а приобретая их по мере роста. Он был опытен как в интригах, так и в «подставах», причем гордился своим умением наносить упреждающие удары. Впрочем, подчиненные его любили – тем, кто играл по правилам, главный врач был отцом родным, а других людей в коллективе психиатрической клинической больницы № 21 не было. «Чужаков» отсюда быстро выживали.

— Мы с вами – одна семья, большая и дружная! — повторял Святослав Филиппович на каждой конференции, на каждом собрании, чувствуя себя каким-нибудь библейским патриархом.

Правда, патриархи все как на подбор были величавы, осанисты и длиннобороды, а Святослав Филиппович был невысок, лыс и если и имел в своем облике что-то выдающееся, то только объемистое пузо, любовно называемое «комком нервов».

Впрочем, для солидных людей внешность не имеет никакого значения. Вот должность – другое дело.

Глава седьмая

Провокаторы и дегенераты

Женщина, вошедшая в кабинет заведующего отделением, была молода, симпатична, ухожена, дорого и со вкусом одета. Впечатление портила печаль, так, казалось, и льющаяся из глаз, вместе со слезами.

«Идиотка», — моментально классифицировал визитершу Лычкин.

— Геннадий Анатольевич? — с порога спросила женщина.

Действительно идиотка. На двери табличка – «Заведующий отделением, врач высшей категории Лычкин Геннадий Анатольевич». Кто же еще может сидеть за единственным столом? Александр Сергеевич Пушкин?

Табличку под бронзу Лычкин заказал за свой счет и очень ею гордился. Совсем другой эффект, совершенно иное впечатление. Никакого сравнения с безликим пластиковым безобразием «Заведующий отделением».

— Да, это я, — подтвердил Лычкин.

— Здравствуйте. Меня зовут Кристина.

Женщина подошла к столу и без приглашения уселась на стул для посетителей. Скромно так – на самый краешек. Открыла дорогую, вишневого цвета сумочку, не очень, кстати, гармонировавшую с синим пальто, и совсем уж не сочетавшуюся с черными перчатками и черными же сапогами на высоченной шпильке, достала оттуда белый платок, аккуратно промокнула глаза и убрала платок обратно. Сумочку не закрыла. То ли по забывчивости, то ли предусмотрительно – все равно еще не раз за платком лезть придется.

Геннадий Анатольевич кивнул в ответ на «здравствуйте» и вернулся к лежащим перед ним бумагам, не обращая на посетительницу никакого внимания. Подобное поведение давало возможность расставить все по своим местам, подчеркнуть, кто здесь проситель, а кто – благодетель, в самом начале беседы.

Гостью подобный прием не смутил. Выждав для приличия с минуту, она заговорила:

— Геннадий Анатольевич, у меня есть брат, младший…

— Я рад за вас. — Геннадий Анатольевич наконец-то отложил бумаги. — У самого есть брат, правда старший.

— Мой брат болен… — Женщина снова полезла в сумочку.

— Здоровых людей не существует, — ответил Лычкин. — А можно узнать, кто пропустил вас в корпус без бахил и в верхней одежде?

— Извините. — Гостья попыталась улыбнуться. — Я была так расстроена, что не обратила внимания на гардероб и эти, как их… бахилы.

— Однако дать полтинник охраннику вы не забыли… — продолжил Лычкин.

— Полтинник дать не забыла, — подтвердила женщина, — иначе бы он меня не пропустил.

— А можно узнать, дали вы ему пятьдесят рублей одной купюрой или же пять десяток?

Вопрос слегка ошарашил гостью.

— Одной бумажкой… — недоуменно ответила она. — То есть купюрой. Синенькой…

И тут же встрепенулась:

— Я надеюсь, у охранника не будет проблем? Ведь он просто пошел мне навстречу, видя, как я расстроена…

— Не будет у него никаких проблем. Извините. — Геннадий Анатольевич снял трубку внутреннего, «больничного» телефона, набрал трехзначный номер и, дождавшись, пока на том конце снимут трубку, сказал: – Ирина Юрьевна, вы забыли дать мне «движение» больных за вчерашний день… Жду.

Слова «вы забыли» являлись кодом, услышав который, старшая сестра должна была срочно вызвать заведующего из кабинета в отделение, якобы по срочному делу.

Ирина Юрьевна не подвела. Минутой позже без стука просунула голову в дверь и сообщила:

— Геннадий Анатольевич, подойдите во вторую палату! Срочно!

— Извините. — Заведующий вскочил и рукой указал гостье на дверь. — Подождите меня в коридоре!

Да не только указал, но и, взяв под руку, вывел из кабинета. Запер дверь, бегло огляделся по сторонам и, словно по запарке, а на самом деле – намеренно, направился не в отделение, а в другую сторону – к площадке у лифтов. Там негромко беседовали двое мужчин, тоже, кстати говоря, в верхней одежде – черных кожаных куртках. Куртки различались только покроем – у одного он был классическим, а у другого спортивным, со множеством карманов и застежек-молний.

— Блин! — высказался Геннадий Анатольевич, поняв, что идет не туда.

Он развернулся на ходу, прошел мимо женщины, посылая ей мысленно луч неукротимого поноса, и, открыв дверь извлеченным из кармана ключом, вошел в отделение.

Старшая сестра ждала его в пустом коридоре.

— Ира, позвони на пост и спроси, кто там сейчас из охранников. С утра был Рома, меня интересует – не отлучался ли он недавно.

Нисколько не удивившись странной просьбе заведующего, Ирина Юрьевна отправилась на пост. «Вот что значит выучка!» – восхитился Геннадий Анатольевич, разглядывая протертый коридорный линолеум и прикидывая, когда «ремонтная» очередь дойдет до его отделения. По всем прикидкам выходило, что не скоро – в лучшем случае летом следующего года. Ну и ладно, можно потерпеть, ремонт не главное.

— Рома сказал, что он даже в туалет с утра не отходил. Как заступил, так и сидит, — доложила вернувшаяся старшая сестра.

— Пошли, побудешь у меня в кабинете на всякий случай, — распорядился Геннадий Анатольевич.

«Кристина», которую на самом деле звали иначе, прокололась на полтиннике, якобы данном ею охраннику. Непростительная, надо сказать, ошибка для офицера, занимающегося борьбой со взяточничеством. Повнимательнее надо быть, вникать во все детали. В ответственной работе мелочей не было и не будет.

Кристина и двое ее сослуживцев прошли в корпус, предъявив охраннику свои служебные удостоверения, которые не пришлось даже раскрывать. Откуда им было знать, что при отсутствии пропуска, подписанного лечащим врачом и заведующим отделением, охранники не пускали пройти меньше чем за сто рублей. «Гони стольник – или иди на хер!» – таков был их девиз. Их можно было понять: если уж пришлось пренебречь должностными обязанностями, так хотя бы надо получить за это бутылку недорогой водки.

Те, кто совал полтинник, получали его обратно. Преимущественно в скомканном виде и с непременным заявлением: «Не все продается!» Догадался добавить еще столько же – проходи, не догадался – ковыляй обратно. Разве что какой-нибудь новичок мог демпинговать поначалу.

Проход за полтинник, два посторонних мужика возле лифтов, «старый» охранник Рома, не покидавший своего поста… Фактов хватало для того, чтобы сделать вывод о подставе. Был еще и косвенный штрих – несочетаемость сумочки с перчатками, обувью и пальто.

Увидев, что заведующий вернулся не один, посетительница сказала:

— Я подожду, пока вы освободитесь, Геннадий Анатольевич…

— Это будет очень нескоро, — ответил заведующий. — Но если вас смущает присутствие Ирины Юрьевны, то я попрошу ее несколько минут подождать в коридоре. Только не уходите никуда, вы мне очень нужны.

— Хорошо, Геннадий Анатольевич, — ответила старшая сестра и осталась сторожить дверь.

Разумеется, она не могла удержаться от того, чтобы не подслушать, о чем пойдет разговор, тем более что для этого благодаря плохой подгонке двери не приходилось сильно напрягать слух. Если стоять у самой двери, конечно.

— У меня есть брат, — сказала гостья. — Он болен, у него шубообразная шизофрения…

«Грамотный диагноз», — подумал Геннадий Анатольевич.

Шубообразная шизофрения характеризуется приступами, разделенными относительно светлыми периодами, во время которых тем не менее продолжают нарастать болезненные изменения личности. Неблагоприятная тенденция, сложности достижения длительной стабилизации. Непростой диагноз, требующий от врача немалых усилий, а соответственно от родственников – «готовности войти в положение».

— Сейчас – очередное обострение, — вздохнула «Кристина». — Мы пытались держать его дома, в привычной обстановке, но… увы… — Еще один вздох, снова платок у глаз. — И мы бы хотели его госпитализировать…

— В чем же дело? — не стал дальше слушать Лычкин. — Берите направление у районного психиатра и…