Пусть поднимется ветер (ЛП) - Шеннон Мессенджер

Но ветер принимает свои собственные решения.

И он продолжает выбирать меня.

Таким образом, я пою, пока у меня не хрипит в горле, и Гас наконец затихает. Я не могу сказать, потерял ли он сознание или заснул, но его тяжелое дыхание, говорит, что он все еще держится.

Я пытаюсь сделать то же самое.

Я думала, что понимание путеводителя даст мне надежду. Но план спасения Астона намного опаснее, чем я думала. Мы должны выбраться из наших камер и пробраться через похожую на лабиринт крепость, мимо несметного числа охранников… без помощи ветров.

Мы должны выжить после лезвий семнадцати потоков.

Невозможно узнать, поменял ли Райден что-нибудь в лезвиях после побега Астона. И я не понимаю, как тот нашел путь через Шреддер… или как он спланировал это.

Но у нас нет никаких других вариантов. Таким образом, первым шагом будет попасть в камеру Гаса. Я должна изучить точные отметины Астона. Нет места для догадок или ошибок.

Возможно, я могу убедить Буреносца, который помог мне сегодня, что я должна помочь Гасу не задохнуться в своей рвоте. Ему необязательно быть добрым, но он, казалось, боялся расстроить Райдена. Я сомневаюсь, что он захочет, чтобы Гас умер в его дежурство.

Я практикуюсь, аккуратно подбираю каждое слово. Но следующий Буреносец, который проверяет нас, этот тот, который пытался задушить меня.

Я все еще могу чувствовать его липкое дыхание на лице… его руки на моей талии.

Я закрываюсь в ткань платья, насколько могу.

— Поверь мне, я собираюсь сделать все то, что ты представляешь прямо сейчас, — говорит он, когда открывает мою камеру. — Но не пока ты принадлежишь Райдену.

— Я никому не принадлежу.

— Продолжай убеждать себя в этом.

Он нюхает мои волосы, когда связывает руки за спиной, и прижимает к себе, когда мы маршируем вверх по лестнице. Одной рукой Буреносец опирается мне на плечо, второй держит за талию. Когда его рука скользит с талии по бедру, я пинаю его в лодыжку.

Он цепляется за меня, чтобы удержаться на ногах, но я стряхиваю его, игнорируя рвущуюся ткань, поскольку мужчина падает назад и пересчитывает парочку ступеней.

Я бегу в другую сторону, даже когда вижу тупик лестницы впереди.

Рука тянет меня через скрытый дверной проем прежде, чем преследователь догоняет меня, и я кричу, пока не понимаю, что это тот травмированный Буреносец, которого я видела накануне.

Он закрывает дверь за нами, бросает взгляд на мою грудь… и отводит глаза.

Я понимаю, что мое рваное платье не прикрывает меня так, как раньше.

Ярость и стыд жгут мое лицо, когда он скрепляет клочки ткани.

Он откашливается:

— Он..?

Я не могу смотреть на него:

— Пока нет.

Он бормочет что-то, что я не понимаю, прежде чем говорит:

— Я отведу тебя к Райдену.

Мы идем в тишине несколько минут, пересекая еще одну путаницу коридоров. В конечном итоге я должна спросить:

— Почему ты служишь ему?

Я не понимаю, как кто-то, кто обладает хотя бы намеком на приличие, мог предпочесть сторону Райдена, а не Сил Бури.

— Вопрос получше: почему ты сопротивляешься? — спрашивает он. — Наши люди вынуждены проживать на окраинах этого мира в то время, как ползающие по земле отравляют наше небо. Райден просто пытается исправить это, вернуть нам наше.

— Ну, думаю, что вот в чем разница между нами. Я не хочу тот мир, который создает Райден.

— Отказывайся сотрудничать и дальше, и Райден удовлетворит его просьбу.

Он заканчивает разговор. Но, когда мы добираемся до узкой лестницы, говорит мне:

— Ты не дура, Одри. Ты не похожа на других, которых я приводил. Дай себе шанс увидеть ценность методов Райдена прежде, чем выбросишь свою жизнь.

Буренсец не позволяет мне ответить. Просто тянет меня к ржавой двери наверху и дает команду, чтобы открыть замок.

Пожалуйста, пусть Гас все еще будет в безопасности в своей камере, молюсь я, когда пробираюсь через высокий снег. Небо такое же тускло-серое с кружащимися снежинками, которые падают на мои ресницы, пока зубы стучат так громко, как и мое сердце.

Внутренний двор кажется меньше.

Меньше ветра… хотя я могу услышать мягкие перезвоны, тихую песню.

Или может мне мерещится.

Я снова забываю свое имя и теряю представление о том, что я вижу. Купол черного металла, перед которым мы останавливаемся, кажется знакомым, но я не могу понять, что он такое.

— Ей не слишком хорошо в холоде, — говорит голос около меня.

Фигура в белом, кажется, появляется из снега.

— Да, я заметил.

Кто-то накидывает ткань мне на плечи, и мои мысли медленно проясняются, я понимаю, что стою около большого птичьей клетки с двумя воронами. Они настороженно следят за мной, я не привыкла, что птицы за мной наблюдают.

— Если бы я знал, что ты настолько слаба, — говорит Райден, — я бы дал тебе одежду потеплее.

Я должна была предположить, что он был фигурой в белом.

Его плащ украшен на этот раз перьями мягких, пушистых голубей.

Неудивительно, что вороны выглядят настороженными.

— Конечно, тогда мне не придется видеть твои синие губы, — говорит Райден.

— Вы не единственный, кто смотрит на ее губы, — бормочет травмированный Буреносец.

Он больше не в куртке, и все же его огромные, мускулистые руки не показывают признака дрожи.

Райден прищуривается:

— Вы сомневаетесь в моей охране?

— Конечно нет, мой господин. — Буреносец опускается в глубокий поклон.

Райден машет рукой, что тот свободен, и Буреносец поворачивается, чтобы уйти. Но он делает всего несколько шагов, прежде чем поворачивается назад и падает на одно колено.

— Простите мою смелость, — говорит он торопливо и сбивчиво, — но я знаю, что вы цените любую связь между ней и Западным. — Он отдергивает мою куртку и указывает на разорванный рукав. — Я не хочу ничем повредить эту связь. Или кого-то.

Связь никогда не может формироваться через силу.

Однако, Райден делает паузу.

— Скажи Налани, что у нее новое назначение, — говорит Он Буреносцу. — И принеси дополнительную униформу в темницу.

Буреносец встает и снова салютует, прикладывая руку ко лбу и делая ей волну.

— Я продолжаю надеяться, что ты будешь стоить всех этих телодвижений, — говорит Райден, когда мы остаемся одни. — И все же я боюсь, что получу очередное разочарование. Все еще…

Он касается моей щеки, его пальцы задевают бриз Западного вместо моей кожи.

Я дергаюсь.

Райден смеется:

— У тебя много причин бояться меня, Одри… но это не одна из них.

— Тяжело верить словам, звучащим из уст своего мучителя.