Red Notice (Russian Edition). - Bill Browder

Обычно во время презентации аудитория так или иначе реагирует на услышанное, проявляет заинтересованность, любопытство или демонстрирует скуку. Но Бобби безучастно смотрел на таблицы и диаграммы, которые я по очереди перед ним разворачивал. Ни тебе «ага», ни кивка. Один лишь непроницаемый взгляд. Это меня тревожило. Примерно на середине презентации Бобби неожиданно встал и, ни слова не говоря, вышел из кабинета.

Я не знал, что и думать. Это был мой последний шанс спасти карьеру в «Саломоне». И он таял на глазах. «Что я сделал не так? Как мне спасти исход этой встречи? Говорить быстрее? Замедлить темп? Что мне делать?» — лихорадочно соображал я.

Я промучился в сомнениях и панических мыслях минут сорок, пока не увидел в дверях возвращающегося Бобби. Он остановился что-то сказать секретарю и медленно вошел в кабинет. Я встал с места, готовый умолять его, если потребуется.

Но не успел я произнести и слова, как Бобби сказал:

— Браудер, ты рассказал самую удивительную историю из всех, что мне доводилось слышать. Я только что был в отделе инвестиционных рисков и получил двадцать пять миллионов долларов на инвестиции в Россию. Не трать времени ни на какие другие дела, поезжай в Москву и давай вкладывать деньги, чтобы не упустить этот шанс. Ты меня слышишь?

О, да. Я слышал каждое его слово.

[1] «Покер лжецов» (Liar’s Poker, 1989) — полуавтобиографический роман Майкла Льюиса о нравах и жизни Уолл-стрит.

7.

Вилла «Леопольда»

Эти слова всё изменили. Я так и поступил: вернулся в Лондон и сразу же принялся искать, куда рационально проинвестировать двадцать пять миллионов долларов «Саломон Бразерс». Но это оказалось не так просто, как хотелось бы. Дело в том, что в России в то время еще не было даже фондового рынка, поэтому я не мог просто взять и позвонить своему инвестиционному брокеру. Приходилось импровизировать на ходу.

Вернувшись из Нью-Йорка, в понедельник я сел за рабочий стол в своем загончике и стал обзванивать по списку всех, с кем когда-либо встречался, пытаясь понять, что и как делать дальше. Во время пятого звонка я заметил мужчину средних лет, который с серьезным видом спешил в моем направлении в сопровождении двух вооруженных охранников. Приблизившись, он обличительно рявкнул:

— Господин Браудер, я начальник отдела внутреннего контроля. Позвольте узнать, чем вы сейчас заняты.

— Прошу прощения, а в чем дело?

— Нам поступила информация, что вы торгуете ценными бумагами, находясь в инвестиционном банке. Я уверен, вам известно, что это нарушает установленные порядки банка.

Для тех, кто незнаком с устройством инвестиционных банков, поясню. Они состоят из двух подразделений: одно — подразделение торговых операций, связанное с покупкой и продажей ценных бумаг, и другое — подразделение по инвестиционному консультированию клиентов по вопросам слияния и выпуска новых акций. Эти отделения разделены так называемой «китайской стеной», чтобы брокеры банка (сотрудники, занимающиеся торговлей акциями) при операциях с акциями и ценными бумагами на бирже не могли воспользоваться конфиденциальной информацией, которую инвестиционные банкиры получили от своих клиентов, оказывая им консультационные услуги. Я работал в подразделении инвестиционных услуг и, следовательно, не имел права торговать акциями. На практике это означало, что к тому времени, когда мы наконец выясним, как можно покупать российские акции, я должен буду перебраться в зал торговых операций. Однако до этого было еще далеко.

— Я не покупаю ценные бумаги, — робко возразил я, — а только пытаюсь выяснить, как это делается.

— Как бы вы это ни называли, господин Браудер, вы обязаны немедленно прекратить то, что вы делаете, — потребовал глава отдела внутреннего контроля.

— Но я же не инвестирую, а разрабатываю план по инвестициям. Моя деятельность согласована с высшим руководством в Нью-Йорке. Я ничего не нарушаю! — взмолился я.

— Сожалею. Пожалуйста, собирайте вещи. В отделе инвестиционно-банковских услуг вы не останетесь, — угрюмо произнес он и кивнул охранникам. После скандала с казначейскими облигациями, поставившего под угрозу всю деятельность компании, они не могли рисковать.

Пока я собирался, охранники вышли вперед, скрестив руки на груди. Они явно получали удовольствие от редкой возможности продемонстрировать свою важность. Затем они проводили меня до двери, разделявшей подразделение инвестиционных услуг и торговый зал. На пути нам попался один из младших сотрудников «венгерской» группы. Он ехидно подмигнул мне и беззвучно, одними губами произнес: «Пошел ты...» Теперь стало понятно, откуда ноги растут.

При входе в торговый зал охранники попросили меня сдать пропуск подразделения инвестиционно-банковских услуг и ушли. Я стоял со своими коробками под любопытными взглядами проходивших мимо брокеров и чувствовал унижение, как в первый день в школе-пансионе. Я понятия не имел, что делать дальше. Затолкав коробки под ближайший стол, я нашел телефон и позвонил Бобби.

— Отдел внутреннего контроля выставил меня из инвестиционного банка! — задыхался я от волнения. — Я теперь оказался в торговом зале, где у меня нет даже рабочего стола. Что мне делать?

Его, похоже, совершенно не беспокоили мои проблемы. К моей ситуации он отнесся с тем же бесстрастием, что и неделю назад, когда я излагал перспективы инвестиций в Россию.

— Не знаю. Найди себе какое-нибудь место. У меня звонок по другой линии, — прервал он и повесил трубку.

Я обвел взглядом торговый зал. Он был размером с футбольное поле. Сотни людей за рядами столов громко говорили по телефонам, размахивали руками, указывали на экраны компьютеров. Каждый старался уловить малейшее несоответствие цен всех существующих на свете видов финансовых инструментов. В этом беспокойном улье я заметил несколько свободных столов, но не мог же я просто занять один из них. Сначала нужно было получить чье-то разрешение.

Стараясь скрыть смущение, я направился к знакомому начальнику отдела торговли облигациями на развивающихся рынках. Тот отнесся к моему положению с участием, но у него в отделе не нашлось места, и он посоветовал пойти в отдел инвестиций в европейские акции. Там история повторилась.

Я попытал счастья в отделе производных ценных бумаг, где увидел несколько свободных мест. С нарочитой уверенностью я подошел прямо к начальнику отдела и представился ему, сославшись на Бобби Людвига. Тот даже не обернулся, и я был вынужден довольствоваться обращением к его лысине. Когда я завершил свою просьбу, он развернулся на стуле и откинулся на спинку.

— Какого черта? — раздраженно выпалил он. — Почему ты решил, что можешь вот так бесцеремонно врываться и просить у меня рабочее место? Это идиотизм! Нужно место — иди к руководству, сам устраивайся.

Он фыркнул, повернулся на стуле и опять уставился в свой экран. В следующую секунду замигала лампочка телефона, и он уже с кем-то говорил.

Я ушел несолоно хлебавши. Брокеры, конечно, не отличаются изысканными манерами, но это было слишком. Я перезвонил Бобби.

— Что я ни делал, никто не дал мне место. Вы не могли бы помочь с этим?

— Зачем ты беспокоишь меня по пустякам? — сказал Бобби раздраженно. — Если нет места, работай из дома. Мне все равно, где ты сидишь. Речь идет об инвестициях в Россию, а не о столах.

2004 год — перехожу Красную площадь. Фонд Hermitage на пике успеха (© James Hill)

— Хорошо, хорошо, — поспешно ответил я, не желая портить отношения. — Но как мне получить разрешение на поездку, оплату командировочных и аванс на расходы?

— Это я улажу, — сердито ответил он и повесил трубку.

На следующий день мне на дом экспресс-курьером доставили посылку с двумя десятками уже авторизованных бланков командировочных удостоверений. Я заполнил один, отправил по факсу в отдел учета командировок «Саломона» и получил билет в Москву на рейс, вылетающий через два дня.

По прибытии в Москву я устроил импровизированный офис в номере отеля «Балчуг Кемпински» на берегу Москвы-реки, прямо напротив собора Василия Блаженного. Первым делом следовало перевести деньги в Россию, и нам нужен был человек, который поможет со счетами и покупкой ваучеров. К счастью, родственник одного из сотрудников «Саломон Бразерс» оказался владельцем банка в России. Бобби решил, что лучше использовать его, чем отправлять деньги в неизвестный нам банк, поэтому поручил кому-то из операционного отдела подготовить документы и одобрил перевод пробной суммы в один миллион долларов.

Через десять дней мы приступили к покупке ваучеров. Для этого надо было получить в банке наличные. Я смотрел, как банковские служащие вынимают из сейфа пачки новеньких хрустящих стодолларовых купюр и складывают их в специальный мешок размером со спортивную сумку. Я никогда прежде не видел миллиона долларов наличными, но, что странно, меня это совершенно не впечатлило. Оттуда группа вооруженных охранников на бронированной машине отвезла деньги в пункт обмена ваучеров.