Спасти Батыя! - Наталья Павлищева

– Карим, это должна была быть я?

Он только коротко кивнул. Только позже я сообразила, что за всю ночь не было слышно ни звука, а снаружи спали погонщики верблюдов и горели костры… Ничего себе! Они пробрались между столькими людьми и умудрились беззвучно прирезать двоих и так же тихо вернуться обратно. Или они где-то рядом?

– Карим, скажи честно, ты слышал?

– Догадывался.

– А почему не закричал, не остановил?

– Ты хочешь погибнуть? Хозяина убили зря, а этот сам виноват.

– Что же они, не видели, кого режут? Где гарантия, что они отстанут от нас?

– Они пайцзу забрали.

Оба каравана спешно засобирались уходить. Мы не стали ждать дополнительных лошадей и грузили вещи на тех, что есть, надеясь встретить предназначенных нам по дороге. Этого не произошло, но до Самарканда мы добрались уже без приключений.

А тогда, седлая свою лошадь, я слушала, как караван-баши встречного каравана, в котором шел злосчастный купец, описывал его товар:

– Шелк китайский – двадцать тюков… жемчуг мелкий – две меры… тонкая ткань…

Кому горе, а кому радость, теперь эти товары распределят между собой и продадут. Хотя, наверное, нет, это опасно.

Караван-баши осторожно тронул за рукав готовящегося сесть в седло Карима:

– Слышь… не говорите никому, что купца убили. Мы похороним по чести, не то со всех спросят, он ордынский был.

– Чего со мной договариваться, скажи вон нашему караван-баши.

– Я сказал, он согласен. Надо сказать, мол, налетели, пограбили, кого-то из охраны убили… и хозяина тоже, защищал, мол.

– А про купца что скажете, куда делся?

– Скажем, занедужил вдруг, помер дорогой, похоронили с честью. Потому товар и переписываю, чтоб от греха подальше сдать ордынцам. Не будет от него добра.

Карим кивнул, но караван-баши не отставал, он о чем-то спросил у моего толмача. Я уже не услышала, а откровенно прислушиваться нельзя. Ладно, потом поинтересуюсь. Мы тоже торопились.

Позже к нам подъехал наш караван-баши, стал говорить о том же, только еще тихонько поинтересовался, кивнув на меня:

– Это ее хотели убить? Вовремя вы с купцом комнатами поменялись… Чем досадила-то?

– Они же ее украсть хотели, а потом испугались, что выдаст, вот и решили убить.

Караван-баши только головой покачал. Я поняла, что ему меньше всего хочется идти со мной в одном караване, я ему вообще не нравилась, еще с Сарайджука. Ладно, потерпи, дедок, в Самарканде мы с тобой распрощаемся.

Мы уже сильно опаздывали, а потому заходить в Бухару не стали, отправились сразу в Самарканд. Жалко, конечно, но теперь я во всем подчинялась Кариму беспрекословно, жить хотелось по-прежнему…

Табун лошадей и верблюдов мы так и не встретили, может, действительно разминулись, хотя вряд ли, а может, это были просто слухи…

Как ни спешили, в Самарканд опоздали. Караван-баши сокрушенно качал головой:

– Ай-ай… столько времени, столько сил – и все зря!

– Почему зря?

– Можно было большую часть товара в Бухаре продать, нам необязательно идти в Каракорум, мы могли и здесь управиться. Теперь все зря…

По тому, какие неприязненные взгляды он кидал на меня, было понятно, что все беды вот от этой уруски, которая тащится непонятно куда и влипает во всякие неприятности. Хотелось спросить, чем я задержала караван в том месте, где меня чуть не убили? Наоборот, мы вышли даже раньше, чем намеревались. Но спрашивать ничего не стала, зачем, все равно я для него неверная, он мусульманин и женщин, ведущих подобный мне образ жизни и мотающихся по свету без мужа, явно недолюбливал.

У меня вдруг мелькнула нехорошая мысль:

– Карим, а это не он сообщил обо мне монголам? Не его стараниями меня чуть не украли?

– Даже если он, молчи. Дальше постараемся пойти без них. Я попробую разузнать, не пойдет ли кто через Джунгарские ворота…

Снова оставалось ждать, теперь уже другой караван. Но что это было за ожидание…

Новая подруга

Живя в Новгороде, считала, что богаче и многолюдней новгородского торга не найти, но, попав на этот базар, поняла, что настоящего торга и людской толчеи в жизни не видела.

Нет, в своей прошлой нормальной жизни я бывала на восточном базаре, помнила, как даже голова закружилась при виде гор из фруктов и овощей, от дынь, арбузов, персиков, винограда, сладостей и еще много чего. Я особа любопытная, а потому по Шелковому пути, во всяком случае, части его, проезжала и в некоторых городах Средней Азии бывала, а потому считала себя вполне подкованной и морально готовой к базарной толчее и всяким разным видам и запахам. Но тут…

Конечно, я не узнала Самарканда просто потому, что никаких знаменитых в будущем зданий из тех, что в двадцать первом веке показывают любопытным или скучающим туристам, в городе еще не было. А если что-то и было, то пока выглядело совсем не так или вообще не выглядело. Город три десятка лет назад был разорен, почти разрушен и с трудом восстанавливался.

Но первым, как и следовало ожидать, возродился базар. В любом городе, тем более в том, что лежит на торговом пути, главное – торг, он нутро, основа, альфа и омега. Все, что изготавливается в мастерских ремесленников, что привозится многочисленными караванами издалека или на осликах из соседних селений, все, что кормит жителей и купцов, продается здесь. Лавки и лавочки, лавчонки и просто подобие столиков, на которых выложено все, что только могут сотворить или вырастить человеческие руки, предлагается и спрашивается, слышна не просто разноголосая речь, а умопомрачительная смесь языков и наречий.

Я даже задумалась: как понимают все эти люди, приехавшие из разных концов Азии, друг дружку? А еще подумалось о том, как же быстро возрождаются именно базары. Город почти в руинах, мастерские ремесленников зданиями можно назвать только условно, а базар давно отстроился и расцвел, как прежде, не ожидая никаких новых набегов или разорений. Может, и ждал, но желание продать или купить всегда было сильнее страха перед нападениями.

Торговали в лавках и лавочках, прямо перед своими мастерскими, торговали мелочью на расстеленных на земле в пыли ковриках, ежеминутно смахивая эту пыль с изделий, торговали вразнос или завлекая криком, подсовывали изделия чуть ни в лицо или ждали своего покупателя, важно сидя с почти надменным видом, потому что и так возьмут, били по рукам, о чем-то договариваясь заочно, видно, доверяли друг дружке, заведомо зная качество товара. Верно мне сказали, что здесь не принято обманывать, один раз смухлюешь, навсегда потеряешь репутацию, а она дорогого стоит, дороже любой сиюминутной выгоды. И никакого контроля не надо, если будут знать, что вон у того торговца могут быть дрянные кожи, как бы ни хвалил, а у этого в пряностях ненужные примеси, что лучший рис вон у того, а колечки у этого… к одному пойдут, а к другому после первой попытки не заманишь. На базаре даже среди разных и совершенно незнакомых людей сведения распространяются на диво быстро, больше двух раз обмануть не удастся, если первый простят, потому что на всякого бывает проруха, то второй станет последним. Вот и дорожат репутацией пуще выгоды, если товар не слишком хорош, лучше честно признаться и снизить цену. Для нас не слишком понятно, а для них это жизнь.