Моя Крепость - Раиса Сапожникова

По мере того, как народ собирался на завтрак, Роланда все больше охватывала паника. Сидевший с ним рядом Торин Мак-Аллистер сочувствовал юноше изо всех сил. Он знал, что такое неволя, и какой стыд чувствует человек, ставший рабом. Иногда от такого стыда можно умереть.

К счастью, лорд Арден и его семья пришли быстро. Сияющее лицо Родерика, милые глазки прекрасной Хайди и больше всего — успокаивающий взгляд Леонсии помогли Роланду избежать смерти на месте.

А потом подали кашу, сдобренную по всем правилам восточной кулинарии, и молодой желудок одолел судороги оскорбленной гордости. Свежий хлеб, испеченный час назад доброй кухаркой, был выше всяких похвал.

А еще было вино. Роланд не пробовал вина столько лет! Да и те капли, что доставались когда-то мальчику, ничем не напоминали этот искрометный напиток.

Он не слушал, о чем шел разговор. В голове все еще стоял шум, сладкое вино прибавило замешательства. Кажется, молодая леди рассказывала о своей новой подруге... Или служанке? Старый лорд — так Роланд про себя назвал Конрада — был, кажется, чем-то недоволен... Пару раз даже послышалось слово “рабы“ или, может быть, он ошибся. К нему не обращались, если не считать добрых улыбок, да еще Родерик все говорил о своей Мун, спрашивал как она ему нравится. Ну разумеется, эта кобыла великолепна... У нее есть жеребенок? Да нет, это ж двухлетка... А, ее брат, тоже он Ворона... Нет, он его не заметил. Лошадей было так много.

Напоследок, когда Роланд был уже сыт — в первый раз за весь этот год! — к нему обратилась сама леди Арден.

— Скажите, сэр Роланд, ваша книга сейчас у вас?

— Нет, — настороженно сказал он. — Она в спальне Родерика... То есть сэра Родерика.

— Вы можете называть его по имени, — заметила леди обмолвку. — Да и вообще, давайте договоримся. Как вы считаете, как мы должны обращаться к вам? Могу я называть вас “Роланд“ попросту, как своего сына? Или вы настаиваете на полном титуловании?

Он почувствовал себя глупо. Что, она издевается?

— Нет... миледи. То есть, конечно, называйте меня по имени.

— А мне это разрешается? — вполне серьезно поинтересовался сэр Конрад.

— Да, — ответил Роланд сквозь зубы. — Пожалуйста.

— А мне? — неожиданно подала голос Хайди.

— Пожалуйста, — повторил он. Мгновенно обида улетучилась. Его губы дрогнули и растянулись в улыбку.

Это была его первая улыбка, которую увидел сэр Конрад, и она его поразила. Что за чудесный мальчик, подумал он. А они его гноили на каторге, ах, изверги...

Очевидно, на лице Конрада отразились его ощущения. Леонсия чуть-чуть скривилась — незаметно ни для кого, кроме разве что мужа. И еще, может быть, Торина.

Она продолжала разговор:

— Ты, наверное, хочешь получить отдельную спальню. Родерик тоже не долго будет жить в нынешней своей комнате, это ведь дамское крыло... Лучше всего было бы для тебя жить в башне. Той самой, где была твоя книга. А что там было раньше, ты помнишь?

— Конечно! — он вспыхнул. — Там наверху была библиотека моей матери. У нее было много книг... Честное слово!

— Я тебе верю. А потом?

— Потом... когда мамы не стало... отец перенес библиотеку к себе.

— То есть в правое крыло дома? Там теперь ничего нет...

— Да, — он стиснул зубы. — Они разграбили все. Даже книжные полки вытащили! Или поломали. И платья ее... мамины... и все украшения.

— Кто? — незаметно вмешался сэр Конрад. — Кто грабил замок?

— Не знаю, — юноша снова сжался. — Я сидел под замком.

Леонсия бросила мужу укоризненный взгляд и продолжала расспрашивать:

— А как ты сумел спасти одну эту книгу?

— Я украл ее из большой кучи.

— Из кучи?..

— Они выбросили все во двор и сложили в кучу. Она оставалась, пока вывозили остальное... А ночью я вылез из окна на галерею... и спустился во двор. Нашел мамину книгу и спрятал. В той башне, ну, где меня держали.

— Если ты сумел выбраться из-под замка, то почему не сбежал? — подал голос Мак-Аллистер, сидевший с ним рядом.

Роланд насупился.

— Я не успел! Пока я возился с той кучей... искал мамину книгу... этот проклятый Хагрид услышал и выскочил из караулки. Я отбежал к стене, спрятался на галерее... Просидел там долго, замерз. Я же был босиком! А они все шарили по двору, и шумели, а потом кто-то заглянул в башню и закричал, что меня нет. Они все побежали искать в дом, а я в темноте полез снова через окно. Я подумал, они не найдут меня в доме, разбегутся искать по разным углам, а туда больше не сунутся. Меня же там нет! А я пока найду сапоги, соберу кое-что и тихо уйду. Но не успел. Может, кто-то меня увидел, а может, Хагрид сам догадался, но я только залез, а он уже был в дверях. Я сумел только запрятать книгу под подоконником. Это был наш тайник... наш с мамой.

— И что же этот Хагрид? Он... Что он тебе сделал? — испуганно спросил Родерик.

Роланд не ответил, только опустил голову.

Вот оно, вздохнул про себя лорд Арден. Неотомщенный удар. Может быть, первый раз в жизни высокородный ребенок был избит. А потом, иссиняченного, его вытащили, погнали в каменоломню.

И там опять били — может, стражники, а может быть, и рабы. Озверелые мужики, которым в руки попал беззащитный подросток. Да еще благородный... Сколько их было в его жизни, такой короткой, этих неотомщенных ударов? Что они с ним сделали? За год непрерывных издевательств и взрослый может стать зверем, не то что такой мальчик. Господи, он же был почти ровесником Родерика!

Но, кажется, он не стал зверем, Благодарение Богу. И не отупел, и не сдался внутренне. В первый же день, как сменилась власть и прогнали прежних надсмотрщиков, он сумел выбраться, нашел старый проход и пошел спасать свою любимую книгу... Он не забыл мать, не забыл, чей он сын и где его дом.

И главное, он был не один. Эти добрые люди, мельник с плотником, дай им Бог здоровья... Это значит, что у него в страшной каменоломне были союзники! Два, а может и больше. Люди, что его знали, даже любили. Бывшие слуги его отца, беззаконно и жестоко униженные — но они ему помогли...

Тем временем разговор продолжался. Леди Арден расспрашивала о покойной маме, что учила сына латыни, о старом пони, которого конюх держал в углу и на которого Роланду позволяли иногда садиться. Он рассказал даже о своем друге Барти, который служил в страже и которого заменил Хагрид-предатель. Барти учил его владеть мечом. Нет, не по приказу отца, а просто так...

Сын и дочь Конрада слушали почти с ужасом. Их детство прошло в полном довольстве, даже в роскоши, и всегда было полно любви.

Родерик, любимец отца, младший и самый близкий из сыновей, не знал никогда ни малейшей обиды ни от кого. Некому было обижать маленького принца! А о принцессе и говорить нечего. Она, как и ее сестры от разных матерей, росла в замкнутом кругу. И была дочерью самой старшей жены царя, его королевы. Мать, по мере приближения старости утратившая интерес к грешным забавам, почти все время свое посвящала ей.

Во всем мире не было более счастливых детей!

Отец с матерью даже боялись, что Хайди и ее брат не найдут счастья в простой, часто грубой и обыкновенной жизни. Долгое путешествие позволило им общаться с группой чужих людей — воинов, моряков, слуг, а еще были порты, толпы купцов, бродяг, разноголосое и разноплеменное людское море. Множество новых впечатлений.

Родерик знал, что не все люди счастливы, не все сыты. Есть те, что умирают с голоду, и те, кого убивают. Но вокруг него, близко, их пока не было. И его неутолимая жажда справедливости, впитанная на уроках мудрецов Востока и Запада, требовала немедленно защитить всех обиженных и помочь каждому бедняку. Да, он понимал, что не все в его силах, но стремился помочь хоть кому-нибудь. А Роланду он помочь мог!

— Меня обучают Робер де Рош-Мор и Торин, — сообщил он. — После завтрака начинаются воинские учения, правда, отец? Робер сказал, что я должен ежедневно тренироваться. Можно мы с Роландом займемся вместе? Пофехтуем, потом поездим верхом. Какую лошадь мы дадим Роланду? Дымка нельзя, он еще маленький. Колосу не догнать Мун, он староват. А из лошадей оруженосцев можно взять? Сармат Гарета слишком хорош, чтобы стоять без дела. Можно его взять?

Мальчик не сомневается, подумал Конрад, что его новому другу должны дать коня, доспех и оружие. Положение Роланда вовсе не кажется ему необычным. Может ли королевский сын вообразить, что и имя, и высокое звание у него могут отнять? Что молодой Роланд Арден — угроза его собственному наследству.

— Зачем же обижать Гарета, сэр Родерик, — возразил Мак-Аллистер. —Лучше возьмите его с собой. Не собираетесь же вы скакать сломя голову по незнакомой местности?

— А для спокойной езды вполне подойдет Колос, — поддержала его леди Арден. — Но сегодня ни ты, ни Роланд никуда не поедете. Уроки фехтования — пожалуйста, но не более. И не слишком долго.

Когда Леонсия говорила таким голосом, даже граф Арден не смел ей возражать.