Драконий чих, или Отскребайте мага! (СИ) - Юраш Кристина

— Прости, малыш, — шептала я в драконье ухо. — Вот как объяснить тебе…

Дракон сползал по пиджаку. Но я приподняла его и потерлась носом о жесткий клювик.

— Тебя могут убить в любой момент, — прошептала я, выдыхая и поджимая губы. — Понимаешь? Маги … они не любят драконов… Ну… мир так устроен… Нет, конечно, они любят драконов, но только дохлых… Сердце дракона, чешую, тертую драконью кость….

— Фу! — выдал затосковавший Фуфлыжник. Он прижался ко мне и вцепился когтями в пиджак. Я держала его осторожно, чтобы не повредить тонкие крылья.

— Да, фу! — улыбнулась я. И тут же снова погрустнела.

Кто-то нес его в Академию. Или из Академии. Скорее всего, в Академию. И попал в засаду гоблинов.

И если бы его нашла не я, а кто-то другой… Страшно представить, что с ним было бы!

В этот момент я прижала малыша к себе покрепче.

-Уфуф! — возмутился Фуфлыжник. Он терпеть не мог телячьи нежности. И больше всего не любил, когда его целуют в клювик. В этот момент он был уверен, что без носа мне будет куда удобней. И экономней.

Жаль, что я тогда растерялась и не обыскала сумку! Возможно, там и сохранилась бы какая-нибудь записка. Но теперь я вряд ли найду это место. Да и сырость сделала свое дело. В гоблинском лесу всегда сыро…

— Маленький мой, — баюкала я его, под убийственную музыку. Которую уже почти перестала замечать. — Этот мир для тебя опасен. Пойми. И я очень за тебя переживаю… Если тебя найдут здесь, то тебя уничтожат. А я…

В горле защипал комок слез.

— А мне придется сражаться за тебя до конца, — выдохнула я, представляя все это, как наяву. — Против Инквизиции и Академии…

Музыка гремела, вынося окна. Сердце билось, пытаясь достучаться до Фуфлыжника.

— Малыш, я не выстою в этой битве, — созналась я.

Я вспомнила абзац из книги.

«Дракончики рождаются очень редко. Драконы никогда не бросают своих детенышей. Если вы обнаружили яйцо дракона, то, вероятней всего, они погибли».

И обняла малыша еще крепче. Он потерял всех. Но успел создать защитный кокон — яйцо. Сколько же ему пришлось пережить?

И сколько предстоит…

Дракончик не понимал, что он я говорю. И решил меня утешить.

— Ай! — дернулась я, потирая нос. Меня утешили, укусив за кончик носа. 

— Но если все пройдет гладко, то я закончу Академию, и… , — я облизала губы, стирая ужасные картинки.

Вместо них я видела маленький домик в горах. Себя, заслоняющей рукой глаза от солнца. И Фуфлыжника, летящего среди облаков.

— Бух-бух! — послышался треск двери. Я очнулась и дернулась. Сердце запаниковало.

Что делать? Что же делать? Может, это кто-то пришел за конспектом? Или девчонки за помадой? Или…

Да какая разница!

Я схватила книгу «Заклинания. Проще пареной мандрагоры», открыла ее на странице: «Огненные заклинания». 

Доски отодвинулись, Фуфлыжник отправился на чердак. Он упорно пытался снять резинку с морды. Но я скрепила ее заклинанием.

Доски встали на место, а я полетела вниз со стула. Стул тут же был задвинут под стол. На его спинку повесился пиджак. Рубашку и юбку я снимать не стала.

— Мммм… — простонала я, глядя на расцарапанную о край стола ногу.

— Открыто, входите! — прокричала я, забираясь под одеяло.

— О! О! О! — морщилась я, когда ссадину начало щипать. — Уф-уф-уф! Больно-то как!

— Маленькая проверка. Хотел застать вас врасплох, — заметил он с улыбкой. Сквозь шум я едва сумела разобрать слова.

Инквизитор внимательно осмотрел комнату. Когда его взгляд остановился на сгоревшем носочке, он тут же посмотрел на меня.

— Я убавлю громкость? — спросили меня. И без спроса убавили до едва слышного бухтения. — Мне приятно, что у нас совпадают музыкальные вкусы. Одна из любимых песен. Но она нам будет мешать.

Я округлила глаза. А с виду очень интеллигентный!

Ой!

И тут до меня дошло!

То есть, я весь вечер крутила его любимую песню? От досады я едва заметно закусила губу. Мне казалось, что завтра я, идя мимо, буду напевать ее. Чтобы увидеть, как дергается чей-то глаз!

— Итак, что вы от меня скрываете? — вежливо спросил Инквизитор. Он посмотрел на дыру в одеяле. В ней мелькнули мои ноги. 

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А что я могу от вас скрывать? — удивилась я, следя за его рукой. Ну-ну, снимай свою прослушку!

— Поверьте моему опыту, вы что-то знаете. Но молчите, — Инквизитор не торопился трогать мой пиджак.

— Это допрос? — спросила я, округлив глаза и глядя на время.

— Нет, это просто разговор, — мне вежливо улыбнулись. — Просто шел мимо вашей комнаты. И решил заглянуть.

— В самом конце башни у нас резервный женский туалет, совмещенный с женской душевой, — осторожно заметила я. — Вы туда шли? Или оттуда?

Мне в ответ просто улыбнулись.

Я словно купалась в его духах. И смотрела на ямку улыбки. На руки в перчатках. На белоснежный расстегнутый сюртук. На шейный платок, скованный золотой брошью. Но посмотреть ему в глаза так и не осмелилась. Не знаю почему. В этот момент меня сковывал страх. И тут же начинали гореть уши.

— Моя интуиция меня еще ни разу не подводила, — послышался мягкий голос. — Никогда.

— Что мне скрывать? — спросила я, видя, как его рука осторожно ложится на мой пиджак. Снимает прослушку. Ну-ну!

— Кстати, что вы читаете? — внезапно перевел тему Инквизитор.

— Вот, тренирую заклинания огня, — показала я страницу со схемой постановки руки. — У меня скоро экзамены. Вот и повторяю.

— Заклинание для первого курса? — усмехнулся Инквизитор, осторожно отгибая страницу.

— Просто огненные заклинания у меня никогда не получались, — вздохнула я, уставившись в рисунок. — А они будут на экзамене!

— А я недоумевал, почему при приеме на работу выживают единицы? — заметил Инквизитор. — А вот и ответ. В Академии ничему не учат.

Внезапно он сощурил глаза. Видимо, где-то в глубине души он подозревал, что огненные заклинания — это мой конек.

— Сейчас пожар будет, — вздохнула я. И пошевелила пальчиками ноги в обугленной дырке.

— Вставай и показывай! — в голосе прозвучал жесткий приказ. Приказ, который не терпит пререканий, вопросов и нытья.

Я дернулась. Это было слегка неожиданно. Улыбка померкла. И я впервые посмотрела в его глаза. Ледяной взгляд поднял меня с кровати. Он же заставил меня отложить учебник на стол и кирпичи по пути к тапочкам.

Когда умеешь делать что-то хорошо, это сложно сделать плохо!

Я смотрела на дрожащие пальцы. Ладно, вспоминаем… Я напряглась, словно откладываю не кирпич, а целый замок! Из моих скукоженных пальцев родилось чахлое пламя.

«Контролируй, контролируй…», — шептала я себе. — «Слишком хорошо — тоже плохо!».

Я мимолетно глянула на потолок. И тут же перевела взгляд себе на руку.

Огонек три раза гас. Я поднимала страдальческие глаза на Инквизитора. Тот присел на мой стул и ледяным взглядом смотрел на мои «потуги».

— Уф! — морщилась я, сопя на огонек. Он немного разгорелся и слетел с пальцев. С шипением заклинание пролетело в сантиметре от щеки инквизитора. 

Он даже не дрогнул. Не отклонился. Мой взгляд молниеносно метнулся на потолок и вернулся обратно.

— Ой! — сжалась я, прижав руки к груди и глядя на обгоревший угол шкафа. — Извините, я случайненько! Я не умею их контролировать… Просто учили на первом курсе. И я все позабывала.

— Почему вы так часто смотрите наверх? — заметил Инквизитор. Он снова говорил мягко, вежливо и располагающе. Его взгляд плавно скользнул на потолок.

— Это я молюсь, — опустила я глаза. — О, великая сила! Сделай так, чтобы у меня хоть что-нибудь получилось. При этом было минимум трупов. И все списали с моей совести на несчастный случай!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава восьмая. В которой мне срочно требуется запасная нервная система

— Забавно, — Инквизитор облокотился на спинку стула и подложил руку под голову. Он смотрел на меня пристально и очень задумчиво. Изредка уголок его губ дрожал, приподнимаясь. Чтобы тут же опуститься.