Тернистый путь к dolce vita - Борис Александрович Титов

что любят, за что ненавидят и насколько это справедливо. Это по-научному называется Я-социальное.

Ну и, конечно, Я-фантастическое. О чем вы мечтаете, что может сбыться, а что нет.

Если вы пришлете мне свои эссе по самоанализу (это ваши соображения по данному поводу в письменном виде), я смогу их подправить и помочь вам добиться в жизни успеха.

В следующий раз я расскажу вам, как узнавать других».

***

«Умницы вы мои, как горячо вы откликнулись на мой призыв сделать себя счастливыми. Правда, Ленка и здесь отличилась, не захотела поднять свою жирную жопу с дивана, чтобы озаботиться о своем же счастье.

Урок второй. Познание другого.

«А зачем?» — спросите вы, да за тем, мои хорошие, чтобы вы знали, от кого можно ожидать подлянки, а кто на нее не способен, кого можно употребить, а кого нет. Итак, во-первых, другого можно узнать по той же схеме, что и себя, но этого мало. Надо замечать, когда люди проговариваются. Например, парень твердит о том, что не способен поднять руку на девушку, а сам вставит в чей-то рассказ: «Да врезать ей надо было, чтобы на всю жизнь запомнила!» Знайте, перед вами никакой не рыцарь, а самое настоящее чмо, склонное к насилию.

Потом у людей есть доминанты. Это когда человек о чем-то постоянно говорит. Ну, например, о рыбалке. Так вот если вы хотите сделать приятное этому человеку, попросите рассказать его о том, как он рыбачил, а на день рождения подарите ему удочку. Чувствуете, куда я клоню? Зная все эти мульки, можно захомутать любого парня.

Еще важно замечать, на чем он постоянно акцентирует свое внимание, и это тоже использовать в борьбе за него. Хотите узнать об его истинном отношении к чему-либо, разозлите его или, наоборот, обрадуйте (это называется введением в эмоционально напряженное состояние) и прямо спросите об этом. Вот здесь и проявится его подлинное Я. Он будет как на стеклышке – тот, какой есть на самом деле.

Ну и последнее. Подстройте какую-нибудь ситуацию и посмотрите, как он себя поведет.

Правда, здорово? Учитесь, пока я жива».

***

Маша старательно конспектировала лекции психолога с одной лишь целью — блеснуть перед бывшими одноклассницами. Мысли о том, что она умнее, успешнее их, утешали ее, давали возможность хоть на время забыть о своих неудачах. И не важно, что в ее постах не было ни слова правды, она таким образом самоутверждалась. Снова и снова Маша поучала своих подруг:

«Кто из вас не хочет быть лидером? А кто хочет, чтобы вас любили и уважали? Тогда слушайте сюда. Не тараторьте без умолку, общаясь со своими парнями. Это с подружками можно посостязаться, кто кого переговорит, а парней, как и начальников, надо слушать, широко раскрыв глаза от восторга и рот от удивления. Про рот, Лиля, это я для тебя: ты по-прежнему ходишь с раскрытым ртом или научилась-таки его закрывать?

Помните, я говорила о доминантах? Так вот, с людьми надо преимущественно говорить о том, что интересует их, а не вас. Вот тогда вы будете интересны собеседнику, особенно если удастся его надуть, и он почувствует искренний интерес к своей персоне. Не орите и никогда не перебивайте собеседника. Я понимаю, что вам крайне тяжело этого не делать, но если вы хотите кого-то расположить к себе, то уж постарайтесь. Почаще критикуйте себя и восхищайтесь тем, кто вам нужен, полезен: его суждениями, принятыми решениями, поступками. Все люди это любят. Его все критикуют, а вы в восторге от него, проявляете сочувствие. Догадайтесь с трех раз, как он будет к вам относиться. Сечете, о чем я? Начинайте разговор с похвалы. Не важно чего — внешности, суждения, принятого решения, в крайнем случае восхищайтесь его собакой… И Боже вас упаси говорить о его недостатках – самострелу подобно. Делайте так, чтобы благодаря вам он чувствовал свою значимость. И никакого приказного тона!

Вот так все просто. Запомните, чему я вас учу, поступайте так, как я учу, и будьте счастливы, как счастлива я».

Между тем Маша даже сама не могла назвать себя счастливой. Ее очередной раз отчислили из очередного вуза. А это кошмарное разоблачение Федора окончательно разрушило ее.

***

В последнюю пятницу января у Стеши собралось как никогда много народа. Салон заполнила самая разношерстная публика. По мере прибытия гостей подтягивали девочек. Вызвали и Машу, и теперь она бродила по студии, ожидая, когда ее «прикрепят» к кому-нибудь из гостей. Ее стройное тело плотно облегало маленькое черное платье. Волнистые волосы были распущены до плеч, а ниже, сплетённые в толстую косу, заканчивались у самого пояса ярко красным бантом.

К Стеше подошел Валерий Николаевич Громов – народный артист, широко известный по киносериалам о мафии.

– Послушай, – обратился он к ней, – у тебя здесь такая колоритная цыганочка бегает, познакомь нас.

– Какая еще цыганочка? – удивилась та.

– Да вот же она, – сказал Валерий Николаевич, указывая на Машу.

– А-а, вот ты о ком… Да без проблем! Маня, – окликнула Стеша девушку, – подойти ко мне. Я хочу оказать тебе честь и познакомить с великим киноактером. Валерий Николаевич…

– А я знаю! – перебила ее Маша.

– Вы что, знакомы? —удивилась Стеша.

– Нет, конечно! Я имела в виду, что знаю, что Валерий Николаевич – великий актер.

– А-а…, – безразлично протянула Стеша. – Ну тогда покажи ему фотолабораторию.

Маша сделала приглашающий жест и стала подниматься по винтовой лестнице. Валерий Николаевич последовал за ней. Перед ним открывалась картина, способная свести с ума любого мужчину: стройные ноги и крепкие упругие ягодицы – Стеша запрещала своим девушкам надевать на подобные вечеринки нижнее белье. «Боже, я схожу с ума! – думал Валерий Николаевич, чувствуя нарастающее возбуждение. – Нет-нет, я слишком стар для этой девушки… Но я хочу ее!»

– Ну вот мы и пришли, – сказала Маша, остановившись у какой-то двери. Распахнув ее, девушка шагнула внутрь, включила свет, и последовавший за ней Валерий Николаевич увидел небольшую комнату, заваленную какой-то допотопной техникой.

– Вот здесь работает Стефания Аполлоновна…, – куда-то в пустоту произнесла Маша и взяла его за руки. Лик ее тронула легкая улыбка, взгляд стал по-детски наивным, а в огромных чернущих глазах казалось можно было утонуть. Маша научилась придавать своему лицу кроткое выражение, которое, между тем, не призывало к скромности, а порождало страсть. Валерий Николаевич окончательно потерял голову. Робея как юноша на первом свидании, он едва прикоснулся ладонью к ее щеке и нерешительно начал свое признание:

– Машенька…, – еле слышно, задыхаясь от переполнявших его чувств, произнес Валерий Николаевич.

– Тс-с…, – прошептала она, приложив палец к его губам.

Маша опустилась перед ним на колени, расстегнула клапан брюк, и он ощутил тепло ее влажных губ.

«Вот так теперь целуются», – подумал он и воспарил