Особая необходимость (Журнальный вариант) - Владимир Михайлов

— Искусственный мозг, что ли?

— Ну, не мозг, конечно. Все это гораздо примитивнее. Не мозг, но большая кибернетическая машина, решающее устрой-ство. А мы…

— А какое отношение все-таки это имеет к нашим? — мрачнея, спросил Коробов.

— Ну как можно не понимать! Здесь, очевидно, вся автомат тика управляется из центра. Это облегчает работу и контроль. Об этом я догадывался и раньше. Ты понял, почему у них эти машины располагаются секционно, по комнатам? Наверное, весь спутник разделен на секции, как апельсин. Каждой секцией управляет своя машина. Это целесообразно: спутник не лишается жизнеспособности даже при выходе из строя одной или нескольких секций… Так вот, мы испортили ближайший к выходу блок машины. Помнишь красный свет? Он указывал на неисправность. Мы этого не знали. Да если бы и знали, исправить не смогли бы. Машина отказала, и весь комплекс ее автоматов, вся секция выключилась. Это, очевидно, тот случай, когда хозяева спутника вмешивались в работу автоматов: машина сама ремонтироваться, по-видимому, не может. Мы не знали. Но надо было предвидеть, надо! Как будто возможности техники исчерпываются нашими земными схемами! Чушь, ерунда…

Калве умолк, спрятал лицо в ладони. Коробов снова положил руку ему на плечо.

— Давай одевайся. Придется тебе идти, без тебя я не разберусь. Посмотрим на месте, что там можно сделать. Хоть так…

Калве понял недосказанное: хоть так мы их вновь увидим, сможем отдать последний долг.

Он молча встал, увидел — в дверях рубки стоит Азаров.

— Куда вы собрались? Калве совсем больной, да и ты… Что с тобой случилось? В таком виде идти нельзя.

Коробов молча отстранил его. Азаров отскочил к стене, схватился за маховичок аварийного закрывания, крикнул^

— Не выпущу, клянусь! Отдохните хоть час, полчаса!

Коробов остановился и удивленно, как будто впервые увидел, посмотрел на Азарова; понял — действительно не выпустит.

— Ладно… Отставить выход, раздеваться. Тридцать минут отдыха.

Уже из каюты Коробов угрожающе сказал:

— Но чтобы через полчаса…

Азаров плотно затворил дверь, включил электрический сон и, вернувшись на место, стал пристально смотреть в микроскоп на крохотную частичку серого вещества* Но, посмотрев минуту, не выдержал, плечи его задрожали…

9

Только часа через два нашли они силы выйти из ракеты. Калве все же отговорил Коробова от немедленного похода в кибернетический центр: были и более неотложные дела. Решили, что пилоты сразу примутся за ремонт, Калве же сходит наверх один и посмотрит, нельзя ли каким-либо образом восстановить управление тем отсеком, где на пыльном полу лежат бездыханные тела товарищей.

Калве, тяжело ступая, направился к выходу из отсека. Коробов сказал вдогонку:

— Ты, Лаймон, только там не перемудри — видишь, как с ними осторожно надо.

— Постараюсь, — коротко ответил тот.

Перед тем как выйти из отсека, Калве проверил укрепленный на шлеме скафандра инвертор. Аппарат этот давал возможность увидеть на особом экране сеть электрических токов, даже если провода будут изолированы или скрыты: улавливая возникавшее вокруг проводников магнитное поле, инвертор преобразовывал его в видимое изображение. Прибор применялся для ремонта электрических сетей ракеты, но Калве надеялся использовать его и при исследовании устройства здешних кибернетических машин.

Он уже совсем собрался открыть дверь в коридор, и в этот момент Коробов сказал:

— Опять автоматы…

Голос его раздался одновременно во всех шлемах, Азаров и Калве обернулись. Открылось несколько люков в стенах ангара — до этого, припорошенные пылью, крышки их неразличимо сливались с гладью стен; из люков показались странные конусообразные механизмы, увенчанные сверху гребнями наподобие того, как украшались некогда шлемы римских легионеров.

Машины медленно продвигались вперед в полной тишине. Двое на эстакаде и Калве перед дверью смотрели на них с любопытством и тревогой.

Роботы подплыли чуть ближе, и стало ясно видно, что «гребни» их состоят из множества тонких и гибких рычагов. Они чуть двигались, плавно, во все стороны, словно механизмы, разминали, как пианисты, пальцы.

— Ого, это сколько же у них степеней свободы? — сказал Азаров.

— Мне это очень не нравится, — сказал Калве встревоженно. — Это похоже на…

И в этот миг — словно его слова были командой — роботы резко изменили направление, разделились на две группы, одна из них направилась к головной части, другая — к корме ракеты. Щупальца зашевелились, вытянулись вперед.

— Держите их! — крикнул Калве, бросаясь к ракете.

Сверкнул радужный разряд, за ним еще и еще один…

— Осторожно! — изо всех сил крикнул Коробов. — Держаться подальше!

Над ракетой взвились струйки голубого дыма. Сквозь них было смутно видно, как роботы в двух местах словно присосались изогнутыми рычагами к бортам ракеты. Снова блеснул разряд, за ним целая серия, а потом разряды слились в сплошное пламя. Язык его был, как факел газовой горелки — только газ не мог бы гореть в этой атмосфере, — и так ярок, что слепило глаза. Казалось, вокруг ракеты запылал весь воздух.

Закрывая глаза от нестерпимого сияния прижатыми к лицу пальцами, Калве все же рассмотрел, что огненный язык вонзился в тело корабля и медленно повел тонкую линию разреза…

— Ракета! — только и успел вскрикнуть он, и тотчас же Коробов дико заорал: «Бей!» — и бросился на ближайшего к нему робота. Тут уж было не до вежливости, не до межпланетной дипломатии, — происходило самое настоящее нападение на корабль, и надо было защищаться.

Коробов, размахнувшись, рубанул по ближайшему роботу, но инструмент отскочил от непроницаемого панциря. Автоматы работали, словно бы никто и не пытался им помешать, и разрезы в теле ракеты все углублялись и углублялись; они шли так ровно, будто ракета лежала на операционном столе, под ножом опытнейшего марсианского хирурга, в окружении целой свиты огнедышащих ассистентов.

— Надо опрокидывать! — крикнул Калве, и все втроем навалились на робота, висевшего невысоко над полом, пытаясь перекосить его, оттащить в сторону. Но конус сразу же принял прежнее положение (очевидно, его равновесие регулировали специальные устройства), один из рычагов медленно, словно бы нерешительно, изогнулся, потянулся к Азарову. Коробов едва успел, подставив подножку, швырнуть Азарова на пол.

— С ума посходили! А если он ударит? — крикнул он. — Так мы их не остановим…

Короткий грохот прокатился по залу. Из кормы ракеты вырвался огненный меч, ударил в подвернувшегося робота. Тот мгновенно покрылся пузырями, щупальца его бессильно свернулись. Через секунду изуродованный механизм опрокинулся набок, рванулся, как бы из последних сил, в сторону и рухнул на дрогнувший пол.