Бразилия и бразильцы - Игорь Фесуненко

«Бразильский Чикаго» — говорят бразильцы о Сан-Паулу. Человек, приезжающий сюда даже из шумного и беспокойного Рио, чувствует себя здесь неуютно.

В серых ущельях улиц вскипает поток пешеходов. Стиснутые в прокрустовых ложах мостовых застыли автомобильные реки. Словно крик о помощи, разрывает городской шум сирена пожарной машины, пытающейся протолкаться куда-то, где, очевидно, ее давно ждут и куда, разумеется, она не поспеет вовремя. В магазинах гремят истеричные радиолы, телевизоры и магнитофоны. Беснуется прыгающая по стенам домов реклама. Бегут пешеходы. Прошивая застекленные тела небоскребов, взлетают и падают скоростные лифты. Плывут эскалаторы. Моя машина вдруг взмывает на виадук. Не успев разглядеть город, неожиданно оказавшийся у моих ног, я столь же неожиданно оказываюсь в дымном грязном туннеле, который еще через секунду выплевывает мой автомобиль на следующий виадук.

«Нет на земле города красивее Рио!» — восклицают экспансивные кариоки. Паулисты, как зовут обитателей Сан-Паулу, скептически улыбаясь, замечают в ответ, что Рио нынче всего лишь один из двух с половиной десятков пустых вагонов, представляющих бразильские штаты и территории, прицепленных к локомотиву — Сан-Паулу. Спор о первенстве этих двух городов не угасает с прошлого века. В Сан-Паулу воздвигается стадион «Пакаэмбу» на восемьдесят тысяч мест, Рио отвечает двухсоттысячной «Мараканой». Сибариты из Рио, засыпав землей часть океанского залива Гуанабара, разбивают на образовавшейся отмели парк Фламенго, деловитые паулисты воздвигают самый высокий в Латинской Америке небоскреб «Италия». В Рио-де-Жанейро появляется самая высокая в мире статуя Христа, а в Сан-Паулу — первый в Латинской Америке ускоритель ядерных частиц. Кариоки организуют международный кинофестиваль, а паулисты отвечают строительством крупнейшего в мире выставочного зала, вмещающего сто тысяч (!) человек. Рио становится инициатором национального конкурса красоты, а Сан-Паулу строит первый в стране автомобильный завод.

Сан-паульская пресса пытается создать представление о паулистах как предприимчивых работягах, неустанно пекущихся о процветании любимой страны в противовес этим легкомысленным кариокам, которые только умеют тратить деньги, но совершенно не способны их «делать». Паулисты с громадным удовольствием культивируют этот миф.

Я хорошо помню, как в 1966 году, принимая делегацию журналистов из Рио-де-Жанейро, префект Сан-Паулу Фариа Лима с гордостью говорил нам: «Друзья! Вы находитесь в крупнейшем городе Латинской Америки и в самом быстрорастущем городе нашей планеты. За последние шестьдесят лет население Нью-Йорка увеличилось в два раза, Парижа — в два с половиной, Рима — в четыре с половиной раза, а наш город вырос за этот же период в пятнадцать раз!»

Префект рассказывал, что Сан-Паулу дает стране свыше половины промышленной продукции и одну треть потребляемой в стране электроэнергии. Он сообщил, что в штате, столицей которого является Сан-Паулу, строится гидроэнергетический комплекс, который займет третье место в мире после Красноярской и Братской ГЭС, что по улицам этого города-гиганта циркулирует более половины бразильских автомобилей, что свыше полумиллиона рабочих и служащих трудятся на тысячах промышленных предприятий. В этом городе выходит три сотни газет, журналов, бюллетеней и других периодических информационных изданий. Численность его населения уже превысила шесть миллионов человек, а с учетом границ «Большого Сан-Паулу» — перевалила за восемь миллионов. «Экономисты предполагают, — заключил с нескрываемой гордостью Фариа Лима, — что если развитие Сан-Паулу будет продолжаться столь стремительными темпами, то численность его населения увеличится к концу столетия до двадцати миллионов».

Каковы причины этого бурного прогресса? Почему мирно спавший три века на берегу речушки Тиете поселок вдруг превратился в индустриального гиганта, бросающего дерзкий вызов Чикаго, Токио или Лондону?

Первой из этих причин был кофейный бум, вспыхнувший в Бразилии на рубеже прошлого и нынешнего столетий. На плодородные земли, лежащие в окрестностях Сан-Паулу, где можно было выращивать отличный кофе, пользующийся растущим спросом в Северной Америке и Европе, ринулись колонисты. По соседству находился порт Сантус, обеспечивший беспрепятственный вывоз кофе, экспорт которого в те времена приносил стране три четверти ее национального дохода. Когда кофейный бум Начал стихать, а цены на кофе покатились вниз, город не захирел. В его банках уже скопился порядочный капитал. Кроме того, и предприимчивые паулисты сумели воспользоваться исключительно выгодным географическим положением своего штата, находящегося на перекрестке основных транспортных путей страны, вблизи богатого полезными ископаемыми штата Минас-Жерайс на севере и плодородных степей юга, поставляющих и продовольствие для растущих городов Сан-Паулу, и сырье для зарождающейся и бурно развивающейся текстильной и пищевой промышленности. Важную роль сыграли также богатые гидроэнергетические ресурсы в штате Сан-Паулу, которых так недостает Рио.

С двадцатых годов в Сан-Паулу начинается промышленное строительство, сопровождающееся стремительным притоком капитала из-за рубежа. К 1970 году из 55 крупнейших монополистических групп, обосновавшихся в этом штате, только девять принадлежали бразильцам, 29 были иностранными, а большинство остальных скромно именовались «обществами со смешанным капиталом».

Это засилье иностранного капитала наглядно иллюстрируется историей зарождения и развития бразильской автомобильной промышленности, колыбелью которой является Сан-Паулу; на предприятиях этого города производится девять из десяти автомобилей Бразилии.

1000 автомобилей в сутки производит один только бразильский «Фольксвагенверк», самое крупное из зарубежных предприятий известного западногерманского концерна. Представители администрации завода с гордостью водили нас — членов Клуба иностранных корреспондентов, аккредитованных в Бразилии, по сияющим чистотой цехам, по корпусу, где расположен главный конвейер. Не забыли они показать столовую для рабочих, медпункт, где оказывается бесплатная медицинская помощь, и упомянуть, что зарплата рабочих и техников на «Фольксвагене» выше, чем заработки на иных предприятиях аналогичного типа. Иными словами, бразильский рабочий, трудящийся на «Фольксвагене», должен, по их мнению, чувствовать себя облагодетельствованным и преисполненным чувства благодарности к руководителям предприятия. Ну, а на случай, если на смену этим чувствам придут какие-либо иные эмоции, в распоряжении дирекции имеется специальная заводская полиция, внимательно наблюдающая за поддержанием порядка и покоя.