Начало пути - Алан Силлитоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не знаю, долго ли я проспал, а потом сквозь сон дошло: кто-то барабанит в дверь. Черту нет покоя и в раю, я натянул штаны и, еще толком не проснувшись, затопал вниз по лестнице, гадая, кого же это принесла нелегкая среди дня. У черного хода, которым мы обычно пользовались, никого не было, и слава богу, Я пошел обратно, и вдруг опять стучат, теперь уже в парадную дверь. А если стучали в эту дверь, сердце у меня всегда начинало бешено колотиться и поднимался шум в ушах. Мы не привыкли, чтобы к нам стучали. Если заходила какая-нибудь соседка, она окликала мать и шла прямо в дом. Ну кто может стучать в дверь? Либо пришли из магазина за деньгами, если ты купил что в кредит, а плату просрочил, либо это полицейский, либо принесли телеграмму; так ведь мать никогда не покупала в кредит, ни она, ни я ни в чем незаконном не замешаны, и никому из нашей родни и знакомых отродясь в голову не приходило слать телеграммы, а потому и всякие официальные гости были для нас редкостью. И когда стучали, а я бывал один дома, не мудрено, что меня совсем выбивало из колеи, я прямо даже трусил.
Клодин пыталась улыбнуться, но в конце концов скорчила такую кисло-сладкую гримасу, что я так и застыл, и на минуту у меня аж язык отнялся.
- Входи,- сказал я наконец довольно бодрым тоном. Тут она бросила на меня привычно озабоченный взгляд и пошла за мной в кухню.- Рад тебя видеть,- прибавил я.
- Ври больше! - резко отозвалась Клодин.
- Конечно, рад, крошка. Снимай пальто, садись. Напою тебя чаем. Я и сам не прочь позавтракать.
- Позавтракать? Да ты знаешь, сколько времени? Уже двенадцать пробило.
- Что ж, будет сразу и завтрак и обед,- сказал я, стоя у плиты. Я разбил яйца, вылил на сковороду, кинул побольше бекону, чтобы хватило на двоих.
- Ты, видать, совсем пропащий. Чтоб в такую пору и спать! Ужас! Я всегда знала, ты чокнутый.
- Ну да, горбатого верблюда и могила не исправит, это уж точно.
Я накрыл стол скатертью, положил вилки и ножи, включил радио, дал ей сигарету, подкинул в огонь угля - так захлопотался, что и не подумал, зачем это она ко мне притопала, а она знай поет свое: до чего же я никчемный.
- Да только ты вон какой домовитый, я и не знала,- сказала она, внимательно ко мне приглядываясь.
- Просто матери часто не бывает дома, вот и приходится самому о себе заботиться.
Мы подсели к столу, но Клодин не так уж налегала на мою стряпню, как я надеялся.
- Я рад тебя видеть,- сказал я,- а все-таки что у тебя на уме?
- Кой-что имеется,- ответила она.- Сейчас узнаешь.
Я решил сострить.
- Может, ребеночка ждешь? - весело спросил я.
Клодин резко выпрямилась.
- Ах ты гад! - крикнула она.- Ты откуда знаешь?
Я подавился шкуркой бекона, кинулся к зеркалу и выдернул ее из глотки, точно солитера.
- Я не знал. Я пошутил.
- Для меня это не шутка,- сказала она и теперь, ошарашив меня такой новостью, стала есть усерднее.
- Ну, и как Элфи Ботсфорд? - спросил я.
- То есть? Ты к чему это клонишь?
Я стоял у каминной полки и злился: в такую минуту и ест. Потом сообразил: ведь она теперь кормит двоих,
- Ни к чему я не клоню. Но ты же опять с Элфи, верно?
- Не хочу про это говорить,- сказала она сквозь слезы, уплетая яичницу.
- Твое дело. Ты сама меня бросила.
Она порывисто встала, посмотрела мне прямо в глаза.
- А ты, может, еще удивляешься, Майкл Каллен, стервец ты этакий. Это ж подумать только, как ты живешь День-деньской валяешься на кровати, никак глаза не продерешь. Ни работы у тебя, ни надежд на будущее. Лодырь, паразит. Нет, теперь я вижу, с тобой мне надеяться не на что, а ведь я ношу твоего ребенка. Вот беда-то! Вот ужас! Хоть руки на себя наложить. И наложу. Некуда мне податься.
- Если ты это всерьез, так и быть, дам тебе парочку шиллингов на газ и еще подушку - будет что подложить под голову,- сказал я.
- С тебя станется,- тихо сказала Клодин; мой ответ на эту дурацкую угрозу явно ошеломил ее.
- А как же иначе, раз такое твое желание. Я так тебя люблю, на все для тебя готов.
- Может, думаешь, мне сейчас сладко?
- Не думаю, да только нечего подсовывать мне младенца, когда ты уже целый месяц гуляешь с Элфи Ботсфордом. Не разберу, чего тебе надо, но меня на эту удочку не поймаешь.
- Я думала, ты меня любишь,- сказала она.- А тебе, оказывается, на все наплевать. Получил чего хотел - и ладно. Элфи Ботсфорд до меня и не дотронулся. Он ничего такого себе со мной не позволил ни разу. Вот провалиться мне на этом месте.
Я знал, она говорит правду… почти правду. Я смотрел, как по бледной щеке Клодин сползает слеза боли и досады, и воспоминание о зрелом теле мисс Болсовер мигом улетучилось.
- А разве Элфи не женится на тебе? Переспи с ним разок, он ни о чем и не догадается.
Она села, закрыла лицо руками, и я уж было пожалел ее, но тут она взорвалась:
- Подлец ты, бессовестный. Прямо ушам своим не верю. Что же мне делать? Отцу с матерью говорить боюсь, думала, ты пойдешь со мной и мы вместе им скажем.
- Ты бросила меня в беде! - закричал я.- Скажешь, нет? А теперь я тебе опять понадобился! Не буду врать, я в тот день по тебе убивался. А ты на меня наплевала, потому что меня выгнали с работы. По-твоему, это любовь? А теперь, когда ты доигралась, когда Элфи Ботсфорд обрюхатил тебя, теперь ты приходишь ко мне и хнычешь. Да чего тебе от меня надо?
Она вскочила, будто хотела пырнуть меня ножом, но не успела и слова вымолвить, я схватил ее и поцеловал.
- Я люблю тебя. Я с ума по тебе схожу, Клодин. Я что угодно для тебя сделаю. Только скажи.
Она ответила мне поцелуем и скоро малость поуспокоилась.
Мы стояли у камина перед зеркалом, я тихонько касался губами ее щеки, она - моей.
- Я пришла, потому что ребенок твой,- сказала она.- Пойдем вечером к моим родителям. Скажем им, что мы обручились и что лучше нам пожениться скорей, ну хоть через месяц.
- Ладно,- сказал я,- только сегодня я не могу. Лучше завтра. Днем раньше, днем позже - разница не велика.
- А почему не сегодня? Чем плохо сегодня?
- У моей машины мотор барахлит,- сказал я,- а знакомый парнишка, он в гараже работает, обещал сегодня исправить, в другой день он не может,
Клодин отпрянула.
- У твоей машины? Откуда у тебя машина?
Я сказал, что купил на свои сбережения.
- Сбережения? - выкрикнула Клодин.- Это что ж, пока мы с тобой гуляли, у тебя в банке лежала такая куча денег, и ты мне ни словечка не сказал?
- Так и есть.
- Да как же теперь тебе верить? - опять взорвалась она.
- Ну-ну, потише. Надо просто верить - и все. Я думал, ты обрадуешься, что у меня машина, ан нет. Уставилась на меня, будто я преступник. Что тебе хорошего ни скажи, ты все вывернешь наизнанку. А скажу что-нибудь плохое, пожалуй, обрадуешься. Так вот, слушай. Помнишь, я тебе говорил, мой отец погиб на войне, вот, мол, почему у меня нет отца? - Я и хотел замолчать, да уже не мог, а может, по-настоящему и не хотел, сам не знаю. Клодин глядела на меня во все глаза, ждала - чем я сейчас ее огорошу.- Ну, так вот: не было у меня никакого отца, ничего я про него не знаю. Мать не была замужем, родила меня в войну от какого-то своего ухажера… Как говорится, я внебрачный, а попросту сказать, ублюдок, никудышник, самый доподлинный, чистой воды ублюдок, так что если еще когда обзовешь меня ублюдком, по крайней мере хоть раз в жизни скажешь правду. Потому что не верю я, будто ты еще ни разу не спала с Элфи. Одного не пойму: чего ради ты ко мне притопала, нагрузил-то тебя Элфи!
- Не к кому мне больше пойти, вот и пришла! - со слезами закричала Клодин.
- Ничего не пойму, гуляешь ты с Элфи или нет?
- Гуляю.
- А с пузом - так ко мне? Ладно, если хочешь избавиться от младенца, дам тебе тридцать монет.-В конторе один парень так же расщедрился для своей девчонки, и, предлагая Клодин деньги, я прямо раздулся от гордости.
О мою голову разбилась бутылка - увесистая прямоугольная бутылка из-под соуса, первое, что попалось Клодин под руку. Не долго думая, я дал ей по морде. Она заорала, и я подумал: если мы продолжим в том же духе, скоро соседи прибегут нас разнимать.
- Я пришла, потому что ребенок твой,- сказала Клодин.
По носу у меня стекала тоненькая струйка крови, я нагнулся, вытер ее краем скатерти.
- Ну, раз так, завтра вечером, в полседьмого я буду у тебя.
- Сегодня,- потребовала она.
- Завтра. Мне надо починить машину. Другого случая у меня не будет. Завтра чуть свет он уезжает к тетке в Мейблторн. Так что завтра. Обещаю тебе.
- Если не придешь, приведу сюда мать с отцом.
- До этого не дойдет,- сказал я, улыбнулся и состроил такое честное лицо, честней некуда.- Я тебя люблю. Правда-правда. Никого кроме тебя, не любил. Я уже вижу, как славно мы с тобой заживем, когда поженимся.
Она села ко мне на колени, и моя страсть снова разгорелась.
- Пошли наверх,- сказал я.