Нежный огонь - Виктория Шарп

Неприязненное отношение Рона к ее матери не насторожило Кэтрин. Не насторожило ее и то, что сразу после свадьбы Рон потребовал, чтобы Кэтрин передала ему право распоряжаться ее «приданым»: сорока тысячами долларов, которые покойный отец положил на ее банковский счет. Откровенно говоря, Кэтрин не хотелось трогать этот капитал. Но Рон убедил ее, что его нужно вложить в одно выгодное предприятие, которое принесет огромные доходы. Увы! Не прошло и года, как от состояния Кэтрин не осталось и следа. Как раз в это самое время Рона выгнали с работы за пьянство и невежливое обращение с клиентами. И семейная жизнь Кэтрин стремительно полетела под откос…

Даже сейчас, спустя столько лет, Кэтрин не могла без дрожи вспоминать свою тогдашнюю жизнь. Ее существование в тот год можно было без преувеличения назвать полуголодным. Несколько месяцев Рон не приносил домой ни цента, а сама Кэтрин не могла пойти работать: ведь ее сыну шел всего второй год. Из гордости, а также чтобы не выслушивать нотации и упреки, Кэтрин долгое время скрывала от матери истинное положение дел. Несмотря на это, мать иной раз давала дочери деньги. Все шло исключительно на питание и одежду Тони: на большее их просто не могло хватить. Сама же Кэтрин жила впроголодь.

Что же касается Рона, то он голодным не сидел, а также постоянно покупал себе обновки, хотя нигде не работал. Кэтрин не осмеливалась спросить, на какие средства все это покупается. Стоило ей заикнуться об этом, как Рон начинал кричать на нее, упрекать, что она обманом забеременела от него и навязалась ему на шею вместе со своим ребенком. Рон постоянно куда-то уходил по вечерам, а домой возвращался под утро. Иногда он пропадал на сутки или на несколько суток. И никогда не объяснял причину отлучек. Впрочем, «доброжелатели» уже донесли Кэтрин, что Рон встречается с любовницами: обеспеченными женщинами, которых привлекала его физическая красота. Наверное, эти самые женщины и давали ему деньги.

Постепенно Рон стал все чаще приходить домой пьяным. С каждым месяцем его поведение становилось все более агрессивным. И эта агрессия была в первую очередь направлена на Кэтрин. Так продолжалось до тех пор, пока однажды Рон не набросился на Кэтрин с кулаками. После этого она забрала ребенка и переехала к матери, которая настояла, чтобы Кэтрин немедленно подала на развод.

Во время бракоразводного процесса Рон не выказал ни малейшего желания оставить сына себе или выговорить условия, на которых мог видеться с ним. И Кэтрин была этому очень рада. Пусть катится из их жизни ко всем чертям. Она так боялась еще когда-нибудь столкнуться с бывшим мужем, что даже не стала требовать средства на содержание ребенка. Впрочем, суд и без нее назначил эти алименты. Однако за все пять лет, прошедшие после развода, Рон ни разу не выплатил их. Но Кэтрин не подавала на него в суд. Ей не хотелось связываться с Роном, она мечтала лишь об одном: забыть этого ужасного человека и чтобы их пути больше никогда не пересекались.

Воспоминания о замужестве так разволновали Кэтрин, что она вскочила с кресла и принялась безостановочно расхаживать по комнате. Ее сотрясал озноб. Кэтрин вдруг почувствовала себя такой несчастной, что ей захотелось разрыдаться. Но в соседней комнате спал Тони, и это обстоятельство заставляло Кэтрин сдерживаться.

Зазвонил телефон. Испугавшись, что Тони проснется, Кэтрин торопливо сняла трубку.

— Кэтрин? — донесся до нее взволнованный, немного смущенный голос Джонатана. — Скажи честно, я не разбудил тебя?

— Нет-нет, Джонатан, все в порядке, — ответила Кэтрин. И замолчала, почувствовав, как у нее от волнения путаются мысли. А также — что казалось невероятно странным — от стремительно растущей радости. — Что случилось, почему ты звонишь, да еще в такой поздний час?

— Ничего не случилось. Просто… просто мне захотелось услышать твой голос. Видишь ли, дорогая, я уже соскучился по тебе.

— О, Джонатан! — Она рассмеялась. — Ты слишком нетерпелив.

— Я знаю. Но что же я могу поделать? Надеюсь, ты не сердишься?

— Нет.

— Значит, ты рада меня слышать?

— Да… Черт тебя подери, Джонатан, ты что, пытаешься расставлять мне ловушки?

— Ничего подобного! Просто ты сказала первое, что пришло тебе в голову. То есть то, что чувствовала и думала.

— Ничего такого я не думала! И вообще, если ты звонишь мне только для того, чтобы наговорить всякой ерунды, то не стоило и утруждаться, — сердито проворчала Кэтрин.

— Ладно, не заводись, — примирительно сказал Джонатан. — Давай лучше поболтаем о чем-нибудь веселом.

— Понимаешь… Тони уже спит.

— А ты закройся на кухне. Ведь, если не ошибаюсь, твой аппарат стоит там?

— Джонатан, ты неисправим! Ладно, сейчас. — Осторожно потянув за собой телефонный провод, Кэтрин плотно закрыла кухонную дверь, устроилась на стуле и поднесла трубку к уху. — Ну, так о чем ты хотел поговорить?

— Хм! Даже не знаю, с чего начать. Предложи сама.

— Расскажи мне про свою работу, — предложила Кэтрин первое, что пришло ей на ум. — Только, пожалуйста, без вранья и бравады.

— Ты меня обижаешь! — возмутился Джонатан. — Разве я дал хоть малейший повод обвинять меня в бахвальстве? И потом, у меня на работе столько всего творится, что сочинять нет никакой нужды.

Мало-помалу они разговорились. Когда Кэтрин наконец положила трубку и посмотрела на часы, она ужаснулась. Оказалось, что они с Джонатаном проболтали примерно полтора часа.

— Ну и ну! — изумилась Кэтрин.

Такого с ней не случалось уже давно. Проговорить по телефону полтора часа! К тому же у Кэтрин было ощущение, что они начали разговаривать совсем недавно, скажем, минут пятнадцать или двадцать назад.

И тут Кэтрин поняла, в чем дело. Ей было интересно болтать с Джонатаном. Необычайно увлекательно, весело и интересно. Поэтому и время пролетело незаметно.

Если так будет продолжаться каждый вечер, то мой ребенок будет оставаться голодным, подумала Кэтрин. А внутренний голос тут же услужливо подсказал: но в таком случае, гораздо удобнее не болтать с Джонатаном по телефону, а встречаться всем троим в какой-нибудь пиццерии или кафе. Там, где можно и поболтать, и поесть.

Хорошая идея, согласилась Кэтрин. Вот только, к чему это приведет?

Ответ был абсолютно ясен: к тому, что и она, и ее сын быстро привяжутся к Джонатану. А это было как раз тем, чего Кэтрин хотела избежать. Поэтому она дала себе слово в следующий раз не болтать с Джонатаном так много. Минут десять-пятнадцать, не больше. И вообще она будет стараться поменьше думать о Джонатане Торпе.

С такими мыслями Кэтрин отправилась спать. А утром, едва проснувшись, сразу вспомнила о Джонатане. И весь день старательно внушала себе, что должна думать о нем как можно меньше. Эту благоразумную мысль Кэтрин внушала себе сначала на работе, а затем дома, когда готовила ужин и стирала белье. Аутотренинг пресек телефонный звонок Джонатана в десять вечера.