Дикарь с другой планеты (СИ) - Ригерман Анастасия

Я приглядываюсь, наблюдая, как медленно, но верно, он завоевывает все новые территории. В какой-то момент туман поглощает мой корабль и движется дальше, всюду протягивая свои синие щупальца.

Запоздавшее парнокопытное с развесистыми ушами выскакивает из леса прямиком в долину. Животное мечется, загнанное в ловушку, а едва оказывается в тумане, замертво падает, будто подкошенное.

От увиденного перехватывает дыхание. Тео наконец вытаскивает кляп, и я жадно хватаю воздух, пытаясь отдышаться. Только представление на этом не заканчивается. Едва туман отступает, за ним следом из того же разлома вылезают гигантские пауки. Падальщики утаскивают в лес шлейф из трупов, кого-то подъедая прямо на ходу.

Мне в очередной раз жутко от этой кровожадной планеты. Но еще больше обидно. Да, он хотел, как лучше, и вернулся за мной, чтобы спасти от страшной участи. Только я и сама успела бы выбраться оттуда, как оказалось, времени на это было предостаточно. А еще отправила бы сигнал.

Даже не зная о смертоносном тумане, ощущение опасности и так витало над этим местом, говоря о том, что оттуда надо поскорее уносить ноги. Это был мой выбор, рискнуть, но попытаться вернуться домой, а он все решил за меня. Или действительно не хотел отпускать?

Оборотень снова везет меня в неизвестном направлении. Как пленницу, так и не развязав руки. В какой-то момент Залди ныряет в проход между скал, скрытый от чужих глаз обильной растительностью, и мы оказываемся в темном туннеле. На улице вечереет, но после дневного света здесь так темно, что вообще ничего не различить. Тео включает фонарь. Прыгающий луч выхватывает узкую полоску, подсвечивая дорогу, заставленную брошенными автомобилями.

Сколько их здесь? Десятки, сотни?

По позвоночнику бегут мурашки. Как кадры из картины про апокалипсис. Интересно, как они здесь оказались и давно ли стоят?

Тео молчит и лишь подгоняет коня. Мы движемся ровно посередине дороги, где когда-то могла проходить разделительная полоса или что-то вроде того.

Выныривая из туннеля, мы вновь оказываемся в горах, только где-то на другой стороне. Тут больше зелени, и вид открывается очень красивый. Рука Тео, все это время придерживающая меня за талию, заметно расслабляется.

Хороший знак. Хочется надеяться, что в ближайшие сутки здесь нас хотя бы никто не попытается сожрать.

Лес на этой стороне тоже отличается. С сумерками на деревьях загораются магические огоньки. Конечно, никакой магии в светлячках нет, но, когда они одновременно вспыхивают подобно гирляндам, развешенным на рождественской елке, выглядит все это более чем завораживающе.

– Как красиво… – невольно срывается с губ.

Бруку тоже нравится, он радостно виляет хвостом, а еще не отказывает себе в удовольствии нарезать круги по поляне, поднимая в воздух целое облако светящихся насекомых.

У самого высокого раскидистого дерева мы останавливаемся. Тео спрыгивает с коня, а затем, обхватив широкими ладонями за талию, опускает на землю и меня. Мы замираем друг напротив друга. Ноги утопают в мягком покрывале из мха, на котором местами проступают необычной красоты флуоресцирующие цветы, под стать светлячкам. Странное ощущение, после жуткой пещеры оказаться в таком волшебном месте. Но еще более странно ощущать близость этого мужчины, вдыхать его запах, на который предательски реагирует тело, и одновременно ненавидеть за то, что помешал, сделал своей пленницей.

Темные глаза прожигают меня насквозь, и я отворачиваюсь, сцепив зубы. Внутри все кипит от злости. Неужели он думает, что единственная ночь могла что-то изменить между нами? А вот и нет! Это было случайностью и огромной ошибкой. Я – все та же Дана с Земли, воспитанная высокоразвитыми нордианцами, а он – дикарь с Зирты, на которой по данным Межгалактической ассоциации разумной жизни даже не существует.

Не знаю, какой реакции он ждет от меня, но Тео тоже злится. Мужчина резко отстраняется, и решительно шагает к дереву, что-то вылавливая в самых его корнях. Я наблюдаю за ним, не понимая, что происходит. Даже чувство голода отступает куда-то на второй план.

Он возвращается, поваливая меня на тот же мягкий мох, которым совсем недавно я любовалась. Фиксирует руки, чтобы не дергалась.

«Неужели, решил повторить на трезвую голову без дурманящего компота?» – пролетает пугающая мысль, и я внутренне сжимаюсь.

– Нет! Нет! Пожалуйста, не надо, – умоляю я, только мужчина и не думает меня раздевать.

Вместо этого он поворачивает мою голову на бок, жестко фиксируя ладонью. Мерзкая полупрозрачная сороконожка в его руке трепыхается, перебирая лапками.

– Сейчас же убери эту гадость! – дергаюсь я, но Тео и не думает меня слушать, запуская ее прямиком в мое ухо.

Вот теперь я точно в шоке!

Шустрая дрянь ныряет в отверстие, проникая в мою голову. Хочется кричать, вытащить ее оттуда, но вместо этого я не могу даже пошевелиться, как парализованная. В нос разом ударяют сотни оттенков запахов, забавные светлячки, роящиеся перед глазами, загораются разными цветами, а еще голову наполняют чужие голоса, перебивающие друг друга, как если бы из ночного леса меня перенесли прямиком на оживленную площадь.

Ощущение такое, что все мои органы чувств разом сошли с ума. Даже привычная слюна во рту, и та стала какой-то другой на привкус. Мое тело тоже меняется, мышцы ломит, словно я вот-вот превращусь в чудовище.

– Что со мной происходит?! – едва слышно шепчут губы, а я не узнаю собственную речь.

Тео убирает ладонь, которой все это время крепко фиксировал мою голову, теперь ей же он ласково гладит меня по волосам.

– Зептея приняла тебя, Мейди, теперь ты одна из нас, – вполне различимо звучат его слова, только картинка стремительно тускнеет, и я проваливаюсь в темноту.

10 глава

Когда я открываю глаза, вокруг все еще царит ночь. Или снова ночь. Кто знает, сколько я была в отключке? Я так и лежу под раскидистой кроной векового дерева на мягком мху, обложенная им со всех сторон на манер одеяла.

Пес расположился рядом. Стоит мне пошевелиться, он подскакивает с места. Холодный нос тычется в лицо, а по щеке со всей нежностью проходится шершавый язык. Я не уворачиваюсь, как сделала бы это прежде. Бог с ними, с кибернетическими слюнями на моем лице. После пережитого за последние дни это проявление заботы сродни невинной ласке.

– Брук, дружище, – поднимаюсь, обнимая пса. Хорошо, хоть он со мной рядом, иначе точно тронулась бы рассудком на этой «веселой» планете.

В голове все еще шумят чьи-то голоса, правда, они на порядок стихли и стали почти неразличимы. А вот с моим обонянием точно что-то не так. Делаю всего один вдох, набирая полную грудь воздуха, и распознаю при этом столько новых запахов, о существовании которых прежде даже не подозревала.

Неподалеку горит костер. Я и не приглядываюсь толком, сама не понимаю, как это выходит, но даже с этого расстояния вижу мельчайшие угольки, как если бы засунула голову в кострище. Я дергаюсь от испуга, а в моей голове оживают последние слова Тео, о том, что теперь я одна из них.

Знать бы еще, что имелось ввиду. Я что, теперь такой же оборотень, как и он? Только этого для полного счастья мне не хватало!

Дрожащими руками я исследую собственное тело, судорожно ощупывая лицо, грудь, бедра.

– Нет, никакое я не чудовище… – с успокоением шепчут губы.

Внешне мое тело осталось прежним. Лишь вышедшие из-под контроля органы чувств и ощущение пустого ноющего желудка, почти прилипшего к позвоночнику, настойчиво не дают покоя.

Заметив движение, Тео, рубивший до этого дрова, оглядывается в нашу сторону и неторопливо подходит ближе. Он обнажен по пояс. Крепкая грудь поблескивает от проступившего пота. Место ранения закрыто свежей повязкой – тут же подмечаю я, довольная тем, что мои труды не пошли насмарку. Хотя, какое мне до этого дело? Он уже взрослый мальчик, вот сам пускай о себе и заботится.

– С возвращением, – раздается мягким баритоном.