Никто, кроме тебя - Алиса Селезнёва

стиснула мои пальцы и посмотрела на здоровенных парней, которые, прижавшись к стене, держали огромные баулы с вещами, – я не смогу в главный пункт поехать. Мне домой надо. Электричка через полчаса. Ты можешь одна съездить? Я уже и такси вызвала. Оно с минуты на минуту тут будет. Коля, Вова и Арнольд тебя посадят, а в пункте непременно кто-нибудь встретит.

Хлопнув два раза ресницами, я вцепилась в батарею, чтобы не упасть. Вера смотрела жалобно, а у меня почему-то тряслись руки.

– Да ведь я не была там ни разу, – запричитала я, открывая рот, как селёдка, выброшенная на берег. – Не знаю, что да как. Вдруг перепутаю или не туда сдам.

– Ты справишься! Ты же умная и, кроме тебя, больше некому. Ну, Света, пожалуйста! Они ведь ждут. Они на нас надеются.

И Вера снова заплакала. Я вздохнула и, мысленно сосчитав до десяти, согласилась. В конце концов, людям помогать нужно, особенно тем, кто помочь себе совсем не в состоянии.

Жёлтое такси в чёрных ромбиках приехало ровно через четыре минуты. Усадив меня на переднее сидение, Вова, Коля и Арнольд разместили вещи сзади и в багажнике, Вера сунула к моим ногам свой зелёный пакет и крепко обняла, напоследок успев положить на колени двести рублей.

– Не надо. – Я отдала ей деньги и приготовилась переводить водителю оплату по номеру телефона. – Тебе нужней. У меня есть. Правда, есть.

– Ладно. – Вера махнула на прощание рукой и побежала к автобусной остановке. Вова, Коля и Арнольд, пожелав мне удачи тремя абсолютно одинаковыми голосами, направились внутрь общежития.

Прикрыв глаза, я откинулась на сиденье, но задремать не успела. Уже минут через пять пропикало сообщение от Веры. В нём она написала телефон какой-то Илоны, которой нужно было позвонить по приезду в пункт.

Обессиленно вздохнув, я выполнила и эту просьбу и стала покорно ждать встречи с ещё одной знакомой моей неугомонной подруги.

Илона оказалась маленькой полненькой женщиной, с короткой промелированной стрижкой, на которую был наброшен капюшон. В правом ухе у неё торчала моносерьга в виде бабочки, а на левом запястье виднелась татуировка, смахивающая не то на примулу, не то на розу. Вместе с ней, переминаясь с ноги на ногу, меня вышла встречать худенькая девочка лет четырнадцати с большими серыми, как у оленя, глазами и толстой косой, спускающейся до самой поясницы.

– Давайте-давайте вашу поклажу, – затараторила Илона, принимая мои многочисленные сумки. По специфическому произношению буквы «г», я узнала в ней уроженку Украины либо жительницу Краснодарского края. Впрочем, говор её меня ничуть не отпугнул, потому что женщина казалась приветливой и доброй. – Рита, чего стоишь? – обратилась она к девочке с косой. – Помоги девушке.

Все вещи разом унести не удалось – пришлось делать две ходки. Водитель помогать не спешил и только хмурился, крутя радио, потому что никак не мог отыскать подходящую станцию, и, как только мы закончили разгружать заднее сиденье и багажник, дал газу и уехал в неизвестном направлении.

– Всё забрали? – обеспокоенно спросила Илона, глядя на дорогу.

Я пожала плечами, но посчитала нужным сказать «Всё» и направилась вслед за Ритой в помещение.

Пункт приёма помощи бездомным ничего особенного собой не представлял. Располагался он на нижнем этаже высотного бело-голубого дома и занимал два больших помещения: одно ‒ для приёма, другое ‒ под склад. Склад был прикрыт плотной белой занавеской до пола, а в помещении для приёма стояли длинные деревянные столы, как на выборах, и стулья по обе стороны от них.

«И тут как в общаге, – подумала я, разглядывая графитовый цвет стен. – Неброско, но на работу, наверное, хорошо настраивает…».

– Так-так, – Илона продолжала суетиться вокруг привезённых пакетов, как Джек-Потрошитель вокруг своих жертв, – посмотрим-посмотрим. Тут целых три шерстяных одеяла. О, а тут подушка и вполне хорошая! Мм, тёплые вязаные вещи. Носки, варежки, кофты – прелесть какая! Зима близко, и нам это всё очень пригодится. Хорошо, очень хорошо! Я только никак не могу найти сумку с продуктами. И куда она запропастилась?

– Сумка с продуктами? – удивилась я, присаживаясь на рядом стоящий стул. – А она была?

– Конечно, была. Мне вчера о ней Вера все уши прожужжала. Сказала, что сумела собрать консервы, чай, крупы, сахар, соль и сигареты. В общем, все нескоропортящееся. Продукты всегда пригодятся. Мы ведь варим суп каждый день. Даже такая малость может спасти кого-то от голодной смерти. А Вера такая выдумщица ‒ могла и карамельки положить. Многие старики у нас сладкоежки.

– Сладкоежки?.. – пробормотала я, не зная, куда прятать глаза. К горлу подступала паника, вследствие чего оно начало першить ещё больше. Рита, метнувшись к графину, подала мне стакан воды, но я сделала всего два глотка. К счастью или к сожалению, до меня медленно начало доходить, куда делся пакет с продуктами. – Похоже, консервы, сахар и всё остальное остались в машине.

– В машине? – Илона глянула на меня так, словно я съела всё до единой карамельки, выкурила все сигареты разом и без зазрения совести призналась ей в содеянном.

– Вера поставила пакет с продуктами мне в ноги. Держать его на коленях было очень тяжело и неудобно, а водитель так торопился от меня отделаться, что я даже не вспомнила про…

– Понятно. – Вся жизнерадостность и весёлость испарились из голоса Илоны со скоростью лопанья воздушного шарика. – Значит, в другой раз, ‒ грустно закончила она.

Из пункта приёма помощи бездомным я выбежала ровно через две минуты. Красная, как самое красное из яблок «Глостер», и несчастная, как… А вот тут я даже не могла подобрать слово для сравнения.

«Ну, что за бестолочь такая! – ворчала я на себя, стуча кулаками по голове, – даже довести продукты не смогла. И как они теперь? А ведь Вера на меня надеялась. Все они надеялись, а я…».

Самое противное, что я совершенно не помнила ни номер, ни марку машины. Жёлтая, в ромбиках, длинная и на этом, пожалуй, всё. Дальше амнезия, причём со всеми вытекающими последствиями.

«Наверное, честнее самой купить продукты, – рассуждала я, присев на холодный бордюр и вытирая струящиеся по щекам слёзы, – на тысячу или полторы, скажем. Эти деньги на карте у меня есть, а на оставшуюся часть месяца придётся занять у Николая Андреевича…»

– Ну, и что на этот раз, а, горе луковое?!

Серебристый