Медвежий душ - Наум Давыдович Лабковский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тут как раз приближались именины Ивана Кузьмича, и я просто терялся в догадках, что ему преподнести.
— Зоосувенир — вот это вещь! — решил я и отправился в зоомагазин.
Уже снаружи новая торговая точка внушала доверие. Огромные витрины сразу вводили потребителя в курс. В одной витрине был организован уголок подводного царства, в другой — завал дремучей тайги, в третьей — вольер обезьяньего питомника. Я чувствовал, как у меня разбегаются глаза.
У прилавков толпились учащиеся от ноля до восьми классов. Кому нужно было канарейку, кому дрозда, кому красных рыбок. Продавцы прохаживались между прилавков и только поглядывали, чтобы кто-нибудь не сунул малька в карман, минуя кассу.
Я долго ходил взад-вперед, пока какой-то гражданин не обратил на меня внимания.
— Как я погляжу, вы уже довольно много времени прохаживаетесь по торговому помещению без определенной цели, — сказал он с отеческой улыбкой. — Интересно бы узнать, из какой вы организации? Из народного контроля? Или из милиции?
Я объяснил ему насчет именин Ивана Кузьмича.
Гражданин облегченно вздохнул и взялся показать мне товар лицом.
В живописных клетках полулежали и полувисели зоосувениры разного калибра — от кобры до колибри. Замков на клетках не было, чтобы потребитель мог сам взять, что ему полюбится.
— Вот, пожалуйста, — предложил гражданин, оказавшийся дежурным администратором, — сиамский кот, вполне подходящий подарок. Или, допустим, домашняя болонка, чистый вес — четыреста тридцать шесть граммов.
— Нет, — возразил я, — коты и собаки имеются бесплатно в каждом дворе. Нельзя ли что-нибудь пооригинальнее?
— Имеется кобра обезвреженная. Жало у нее удалено хирургическим методом. Правда, если в доме маленькие дети, мы кобру не рекомендуем, так как она не выносит, когда ее щекочут в ноздрях шариковой ручкой, и вполне может набезобразничать.
— Не подходит, — сказал я. — У Ивана Кузьмича, правда, маленьких детей нету, но у него имеются две шариковые ручки.
— Тогда возьмите жирафа. Красавец! Рост — два метра девяносто сантиметров.
— Не подходит, — сказал я, — у Ивана Кузьмича потолки два метра шестьдесят пять.
— А что, если вам взять верблюда! Оригинальное животное. Непьющее.
— Непьющее! — вздохнул я. — Поживет у Ивана Кузьмича — запьет.
Звери смотрели на меня тоскливо. Особенно лев. Ведь царь зверей, а глаза у него были жалкие, как у щенка, и светилась в них немая просьба:
«Ну, купи меня! Купи, товарищ!»
Было больно смотреть, как первосортный товар теряет кондицию из-за отсутствия спроса у населения.
— Методы торговли у вас устаревшие, — сочувственно сказал я. — Несовременные методы. Зверей надо продавать в заранее расфасованном виде, в специальных наборах: «Туристском», «Рыболовном» и т. д. К примеру: один лев и два кило живой рыбы или: один бегемот и две бутылки кукурузного масла.
— Это идея! — оживился администратор. — Учтем ваши пожелания в самом ближайшем будущем.
Я ушел из магазина с пустыми руками, но червь сомнения точил меня. Правильно ли я сделал, что не купил сиамского кота? Все-таки не простой кот, а импортный.
На следующий день я возвратился в зоомагазин.
— Уговорили! — сказал я администратору. — Беру сиамского кота. Заверните.
— Пожалуйста! — обрадовался администратор. — Платите в кассу семьсот шестьдесят семь рублей.
— Семьсот шестьдесят семь? За кота!
— Нет, за кота только семь рублей, а семьсот шестьдесят — за слона. Теперь мы продаем их в наборе: один слон — один кот; одна кобра — одна болонка; один верблюд — четыре банки растворимого кофе; два льва — два кило воблы. Согласно желанию покупателей!..
Мощные профессии Коти
Диктор местного значения
Я не видел Котю несколько лет. Я не узнал его. Он основательно вырос. Но еще больше выросла его шевелюра. Волосы волнами спускались до плеч. Он стал неуклюжий и длинный, но еще более длинными и неуклюжими показались мне его брюки. От колен они спускались колоколами и при каждом шаге всасывали наподобие пылесоса всю пыль с тротуара.
Я не узнал его, но он узнал меня. Люди моего возраста редко меняются до неузнаваемости.
— Здррясьте! — сказал он, хлопнув меня по плечу. — Что? Не узнали? Я Котя.
— А, Котя! Но почему ты говоришь «здррясьте!»? Надо говорить «здравствуйте».
— Извиняюсь, — сказал Котя.
— «Извиняюсь» — это значит, что ты извиняешь сам себя. Надо говорить «извините».
— Лады! — сказал Котя.
— Не «лады», а «ладно» или, вежливее, «хорошо».
Котя попытался улизнуть.
— Общий привет! — сказал он.
— Видимо, ты хотел сказать «до свиданья»?
— Язык предков! — сказал Котя. — Средневековый треп!
И еще раз хлопнув меня по плечу, добавил:
— Я потопал в институт.
— А зачем тебе в институт? — поинтересовался я.
— У родителя заела шестеренка, — сказал Котя.
— В машине?
— Чудило! В мозговой коре. Завинчивает гайки. Чтобы я пошел в институт. На инженера! Но это же не для интеллигентного человека.
— А ты интеллигентный?
— Факт!
— Так, может быть, пойдешь на медицинский?
— Еще чего?
— На геологический?
— Здря-сьте!
— Опять «здрясьте»? Кем же ты хочешь стать?
— Диктором! — сказал Котя. — Мощная профессия!
— Здесь нужны особые способности.
— Налицо! Редкий талант.
— Какой именно?
— Красноречие. Стильно загибаю по любому вапресу. Хиппики дохнут от зависти.
Котя по-деловому посмотрел на часы.
— Привет, времени нет! Пошел наниматься в дикторы.
— А как же «родитель» с его «шестеренкой»?
Котя помрачнел.
— А вы не стукнете?
Я покачал головой.
— Слово джентльмена?
Я дал слово джентльмена.
— Дружок обещал достать студенческий билет. Подчистим имя-фамилие, и родитель отвалится.
Он хихикнул, хлопнул меня по плечу и ушел, напевая:
В нашем городе все мини-юбки
Без ума будут топать за мной…
…Спустя некоторое время я встречал на вокзале дальнюю родственницу. Поезд опаздывал, и я прогуливался по перрону, как вдруг из репродуктора послышался хриплый голос:
— Грряждане пассяжирры! На плятформу номер три пррибывает поизд номер пиять. Пафтаряю: на плятформу номер три…
Я прислушался. Ну, конечно же, это был Котя. Его голос и его неповторимое умение «стильно загибать»…
Значит, он все-таки стал «диктором», правда, весьма местного значения…
Теплое место
На днях Коте пришлось распрощаться с должностью диктора на вокзале. Он путал время отправления и прибытия поездов, что вызывало неудобства для отъезжающих и встречающих. Котя вынужден был покинуть место не по собственному желанию.
Папа и мама из воспитательных соображений отказали ему в трехразовом питании, ни о каких карманных деньгах, разумеется, не могло быть и речи. Котя дошел до такого финансового кризиса, что ему нечем было заплатить даже за билет на танцплощадку. У него образовалось много свободного времени.
Он лежал на пляже, тревожно прислушиваясь к тому, как урчанье в пустом желудке заглушало рокот волн, и размышлял о своем несладком будущем. Инстинкт самосохранения подсказывал, что надо срочно
