Слушая животных. История ветеринара, который продал Астон Мартин, чтобы спасать жизни - Ноэль Фицпатрик

Один мужчина спросил, что за странный предмет одежды висит на штанге. Когда мама сказала, что это пижама, он спросил, для чего она нужна. Мама объяснила, что это ночная одежда, на что он ответил: «Тогда мне это не нужно. По ночам я никуда не хожу!»

Другому мужчине нужно было купить корсет для жены, которая недавно родила (в те времена это было нормой), и он страшно стеснялся. Он переминался с ноги на ногу, заикался и запинался, бормоча что-то невнятное, и лишь после настойчивых расспросов признался, что ищет «выравниватель живота»!

Девушки миссис Шорталл были искусными мастерами убалтывания покупателей, они вдохновляли их на разные приобретения. Всем тонкостям торгового мастерства их обучила королева драпировок — сама миссис Шорталл. Однажды она ухитрилась продать брату моей матери Шону, закоренелому холостяку и любителю выпить, три дамских шейных платка. Впрочем, нужно признать, что он в тот момент был изрядно пьян. Но миссис Шорталл не знала пощады: переступив порог ее магазина, вы должны были уйти с покупкой — просто бизнес и ничего личного.

Было лишь несколько исключений в жестких торговых правилах миссис Шорталл: когда посетитель обладал нечеловеческой силой воли или был мертвецки пьян. Один такой пьяница перепутал магазин миссис Шорталл с пабом Фланнагана, расположенным по соседству, а витрину принял за писсуар и уже начал расстегивать молнию, чтобы облегчиться. Мама сурово и недвусмысленно велела ему убираться и делать свои дела в другом месте. Другим исключением был мой будущий отец — Шон Фицпатрик. Он носил значок «пионера» — специальный католический символ полного отказа от употребления алкоголя. Конечно, это понравилось моей маме, отец и братья которой были большими любителями выпить. Она изо всех сил пыталась привлечь его внимание, спровоцировать на какую-нибудь покупку, но он был тверд как кремень, даже когда в дело вступала сама миссис Шорталл. В магазин он заглядывал частенько, делая вид, что ему нужно что-то передать своей кузине Шейле Иган. И каждый раз он громко расхваливал мою маму, обращаясь к какому-нибудь бедолаге-приятелю, которого приводил с собой специально для этого. Он твердил, что Рита — чудесная девушка (конечно, так, чтобы мама это слышала). Несколько раз он даже примерял ботинки, но мама точно знала, что он не собирается их покупать, а просто хочет поглазеть на нее. Папа сам торговал скотом и был ловким дельцом, так что никакие уловки миссис Шорталл были ему не страшны, как бы она ни старалась.

Отец отказался от алкоголя, потому что в те годы в Ирландии множество ферм было пропито у барной стойки. Ему и самому не раз доводилось совершать сделки по покупке и продаже скота в пабах. Рядом с магазином миссис Шорталл было два паба, торговцы и скотоводы частенько к ней заглядывали. Как во многих ирландских городках, в ярмарочные дни скот выводили на главную улицу и размещали в различных стойлах. Излишне говорить, что вся улица была завалена коровьим дерьмом, или экскрементами, если угодно. И атмосфера царила соответствующая — суматоха и неразбериха. Однажды бодливая рогатая корова ухитрилась протиснуться сквозь узкую дверь магазина миссис Шорталл. Рита и Шейла забрались на прилавок и закидали ее простынями, юбками, ножницами — всем, что попало под руку.

И вот в один судьбоносный вечер в танцевальном зале недалеко от Маунтмеллика Шон Фицпатрик наконец-то пригласил Риту Киган на танец. «Спасибо, не стоит, — ответила она. — Я и так в порядке». Но он все равно проводил ее до дома, пройдя пешком с велосипедными зажимами на брюках до самой двери — около десяти миль. А потом на велосипеде проехал еще пять миль до дома. Шона Фицпатрика настигла любовь.

Но маму в то время больше интересовали танцы, чем любовь. Она при каждой возможности посещала драмкружок и уроки танцев. Вероятно, моя склонность к драматургии от нее. Но, в отличие от мамы, которая любила танцевать, потому что не хотела оставаться в стороне из- за того, что не умеет это делать, у меня с танцами все складывалось не так удачно. В детстве я занимался ирландскими танцами, но, как ни старался, Майкла Флэтли из меня не вышло. Мама же была превосходной танцовщицей. Когда на третий год работы в магазине ей стали платить полкроны в неделю, она смогла позволить себе по вторникам посещать в Маунтмеллике танцевальный клуб «Золушка» в Оунесс-холле. За шиллинг и три пенса она занималась там с половины девятого до половины двенадцатого.

Вскоре мама уже могла выступать с ирландскими танцами повсюду, а на больших танцевальных вечерах под музыку биг-бенда исполняла вальс, фокстрот, квикстеп и танго. Однако чтобы заниматься танцами, ей приходилось экономить каждый пенс. Они с кузиной отца Шейлой даже как-то разрезали платок пополам, потому что не могли позволить себе купить два. Но Золушками они себя не считали, каждая считала себя настоящей королевой танцплощадки.

Шон Фицпатрик упорно ухаживал за своей «чудесной девушкой». Полагаю, он понял, что у него есть шанс, когда как-то вечером, прежде чем войти в родительский дом, Рита его поцеловала. В конце концов родители Риты пригласили его на чашку какао. Когда-то мамин отец, Джон Киган, учился в школе с отцом Шона — Мартином, так что будущие сваты отлично знали друг друга.

И тут отец, отбросив осторожность, пошел напролом. Он попросил у родителей Риты ее руки, еще не сделав предложения самой девушке.

Но все это огорчило лишь миссис Шорталл, потому что ей пришлось дать Рите выходной, чтобы они съездили в Дублин купить обручальное кольцо в ювелирном магазине Макдауэлла, когда отец сделал наконец маме предложение в канун Рождества 1955 года. Впрочем, не зря говорят, что нет худа без добра, и миссис Шорталл убедилась в этом на собственном опыте.

Отец в то время был щеголем — у него была машина «Моррис-Минор» и очень стильное дорогое пальто фирмы «Кромби». Он умел произвести впечатление и к тому же становился все более успешным скототорговцем. Так что купленное им обручальное кольцо стало местной сенсацией. Поначалу миссис Шорталл была недовольна тем, что одна из лучших ее продавщиц обручена и после свадьбы бросит работу, но вскоре будущий союз предстал перед ней в более позитивном свете — в магазин валом повалили местные жители, чтобы посмотреть на кольцо. В результате шляпки и платки так и разлетались с полок — их раскупали те, чье сознание было затуманено предвкушением приближающегося супружеского блаженства моих родителей.

Вообще-то их жизнь была бесконечно далека от блаженства. Несомненно, мои родители были в основном