Серебряные крылья для Мышки - Алёна Рю

— Я уже объяснял, — Рафаэль качнул головой.

— Мне нужны подробности, — настаивала я.

— Все узнаешь, когда прибудем на место.

Удивительно, как еще вчера вечером мне казалось, что между нами есть романтические чувства. Воздух был словно наполнен чем-то неуловимым. А сегодня я смотрела в зеленые глаза своего спутника и не испытывала ничего, кроме злости.

Зачем я на это согласилась? Было мало приключений на пятую точку?

— Не кипятись, Мышка, — словно прочитал мои мысли Рафаэль. — Всему свое время.

На это мне даже не хотелось отвечать. Я сосредоточилась на овсянке и больше на него не смотрела.

Доев, Рафаэль удалился по своим делам, а мою скуку разбавил вновь появившийся Пол. Пока он менял простынь, я снова попыталась вернуться к теме, но на этот раз паренек осторожничал.

— Ты раньше был знаком с новым капитаном? — спросила я.

— Нет, миледи, — Пол по-прежнему не смотрел на меня.

— Но слышал о нем?

— Простите, миледи, капитан не велел говорить об этом.

От злости я сжала кулаки.

— Может, капитан не велел глядеть мне в глаза? — возмутилась я.

Пол встряхнул подушку, на которую только что натянул наволочку, и ответил со всей серьезность:

— Да, миледи, капитан сказал, что если кто-то из команды посмеет посмотреть в вашу сторону, то вмиг окажется за бортом.

Я шумно выдохнула.

— Уверена, тебя это правило не касается, — проговорила я.

— Всех касается, — возразил юнга.

— Ладно, я дальше сама закончу, — я коснулась второй наволочки, которую он держал в руках. — У тебя другой работы, наверное, много.

Но Пол так просто не сдался и потянул наволочку обратно на себя.

— Капитан велел составить вам компанию, — пробурчал он.

Я разжала пальцы. Пол закончил с кроватью и, вернувшись к двери, встал, как охранник при входе. И похоже, собирался так стоять целый день.

Я покружила по каюте, думая, что хорошего могла бы сделать.

— Пол, — позвала я.

— Да, миледи.

— Ты умеешь читать?

— Нет, миледи.

— Тогда давай сюда, — я махнула ему, беря с полки чистые листы бумаги и чернильницу.

Хоть что-то полезное сделаю в этом мире.

* * *

Не знаю, чем обычно занимаются капитаны на кораблях, но Рафаэля я видела редко. Иногда он даже не ужинал. Точнее, ужинал, но не со мной. Спать приходил поздно и в целом относился ко мне, как к какой-нибудь соседке по общежитию.

Иногда мы обменивались ничего не значащими фразами о погоде и попутном ветре, но серьезные разговоры так и не клеились. Мне все хотелось понять, куда и зачем мы плывем, а он не хотел рассказывать. Иногда даже казалось, что я лезу в чужую душу с консервным ножом. Это было неприятно, и вскоре я оставила попытки чего-то там выспросить, а сосредоточилась на Поле.

Паренек был родом из рыбацкой деревни в окрестностях Ларинга. Жил в бедной семье, где помимо него было еще восемь голодных ртов. У его отца была лодка, и Пол с детства умел обращаться со снастями и знал азы мореходства. А став чуть постарше, устроился работать на корабль.

При такой биографии было непонятно, откуда и что мальчишка мог слышать о графе Алонсо. Мои подозрения, что Рафаэль скрывал в шкафе не один скелет, все усиливались. А поделать с ними я ничего не могла. Недосказанность висела между нами, как непреодолимая пелена.

— Интересно, как там мои сестры, — заметила я однажды за завтраком.

— Уверен, они по тебе не скучают, — качнул головой Рафаэль. — Ни одна из них тогда не попросила за тебя.

Воспоминание о той ночи, дворе в замке и унизительном торге, пронзили меня иглой.

— Ты тогда четко сказал, что серая мышь тебе не нужна, — мне не удалось скрыть обиды.

— И ты все не можешь это забыть? — он посмотрел мне в глаза.

— Почему я должна об этом забывать? — возмутилась я. — Ты отдал меня негодяю, который продал сумасшедшему алхимику. И сам теперь везешь неизвестно куда непонятно зачем. И ведь ждешь, что буду тебе доверять!

Чем больше я говорила, тем больше горячилась. Но Рафаэль оставался невозмутим.

— Нет, Мышка, доверять ты никому не обязана. Но мы заключили сделку, и свою часть я выполню.

— Как ты собираешься узнать, кто заплатил за убийство моих родителей?

— У меня есть свои методы.

— Звучит серьезно. А может, все проще? Может, ты за этим и стоишь? — я уже сама захлебывалась от переполнявшего меня яда. — Недаром так хорошо знаком с Дамианом.

На самом деле я так не думала, но плещущийся из меня гнев не давал мыслить разумно. Мне хотелось задеть его, спровоцировать, заставить говорить, а может даже оправдываться. И от его уверенности в себе я начинала злиться ещё больше, попадая в замкнутый круг собственных эмоций.

Если Рафаэль и собирался отвечать, то не успел.

Корабль качнуло так, словно мы наскочили на большую волну. Тарелка скользнула со стола, и я едва успела ее схватить.

Рафаэль подскочил и ринулся к двери из каюты. На пороге его уже встречал перепуганный Пол.

— Капитан, приближается шторм.

Забыв про меня, Алонсо ринулся на палубу и прокричал:

— Убрать паруса!

Корабль снова мотнуло. Я обернулась. Через окно каюты было видно, как стремительно чернело небо. В стекло забарабанил дождь.

Я убеждала себя, что ничего не случится. Команда знает, что делает. Наверное, уж не первый раз на море штормит. Но все равно в душе было страшно. Хотелось метаться, как жуку в спичечном корабле. Пусть это ничего и не изменило бы.

С полок начали падать книги, а потом и вовсе мебель поехала сначала в одну сторону, потом в другую. В ужасе я забралась на кровать.

По спичечному коробку больше не было нужды метаться. Его словно подхватил шаловливый мальчишка и теперь отчаянно тряс.

В стене, где висела карта, образовалась пробоина, и захлестал поток воды, сметя изображение Ангедолии и островов. Вода засочилась из щелей и теперь была повсюду. На полу и, кажется, даже на потолке.

— Мышка! — граф появился в дверях, держась за косяк.

— Рафаэль!

Он бросился ко мне, едва удерживая равновесие.

— Рафаэль, мне страшно, — я взвизгнула, услышав прямо над головой раскаты грома.

Добравшись до кровати, мужчина заключил меня в объятья. Я схватилась за него, как за спасательный круг. Прижалась так крепко, как только могла. И наплевать было и на гордость, и на все обиды.

— Все будет хорошо, Мышка, — шептал Рафаэль. — Все будет хорошо.

Но меня трясло и, кажется, я начала реветь. Перед глазами все плыло, и его голос был единственным, что еще связывало с реальностью. Только и это было