Серебряные крылья для Мышки - Алёна Рю

От мрачных мыслей мне стало нехорошо и я пошла в другой конец каюты, где было широкое окно. Распахнув створки, втянула носом морской воздух.

Нет, надо смотреть на жизнь по-другому. Я жива и сохранила свою честь. Уже даже не один жирный плюс, а целых два. И мужчина, от которого я завишу, пока что проявляет свои лучшие качества. Не знаю только, всерьез ли я ему нравлюсь или он флиртует от нечего делать. На всякий случай лучше предполагать последнее. Безопаснее. Тьфу, опять этот пессимизм…

Солнце начало садиться, и волны приобрели интересный аметистовый оттенок. То зеленые, то фиолетовые. Я раньше никогда не была в открытом море, только загорала на пляже. А это совсем не одно и тоже. И все же здорово, что я в это приключение попала!

За спиной послышались мягкие, почти кошачьи шаги Рафаэля.

— До Рэдлендских островов еще недели две, — сообщил он, облокачиваясь на подоконник. — Так что пока чувствуй себя здесь, как дома.

У Эриксона была отличная каюта. Просторная и не без уюта. Не чета комнатушке с гамаками. Вот только один момент был проблематичным. Нас-то было двое, а кровать одна. Пусть и широкая.

Рафаэль проследил за моим взглядом и ухмыльнулся так, что захотелось его чем-нибудь стукнуть.

— Даже не думай, — я вздернула подбородок. — На кровати сплю я. Одна.

— Вот как? — он поднял левую бровь. — Пойдешь против своего капитана?

— А ничего, одного уже уговорила.

Рафаэль шагнул ко мне и встал так близко, что я почувствовала тепло его тела. Мои щеки вспыхнули и я отступила к полке с книгами. Мужчина снова улыбнулся.

— Ты, Мышка, сама решай, как тебе лучше, — он пересек каюту и уселся на край кровати. — Но я сплю там, где удобно мне.

И в ту минуту я поняла, что этот спор мне не выиграть. Пока я делала вид, что разглядываю полку, Рафаэль скинул сапоги и вытянулся на кровати во весь рост. Взбив подушку, он сунул ее себе под голову и повернулся на бок. Все это он проделал так, словно меня из каюты куда-то телепортировали. И в довершение всего еще имел наглость закрыть глаза.

Я подошла к столу, за которым мы совсем недавно ужинали с Эриксоном, и потушила свечу. Каюту окутал полумрак. Я попробовала устроиться в кресле, но очень быстро моя шея затекла, а спину начало ломить. Можно было бы просто рухнуть на пол, но это мне показалось совсем уж унизительным.

С какой стати я должна уступать? Мог бы вообще плыть один, раз ему так надо на острова. Но нет, меня потащил. Потому что я в этой игре тоже фигура, хоть пока и не понимаю, какая.

Прослонявшись из угла в угол, я наконец сдалась и осторожно подошла к кровати. Рафаэль уже спал, о чем свидетельствовало мерное дыхание его широкой груди. Сняв платье и оставшись в длинной сорочке, я устроилась рядом.

Мне казалось, что после событий минувшего дня я не засну совсем. Да и смущало, что совсем недавно на этих простынях лежал Эриксон. Но стоило мне закрыть глаза, как местный бог сна тут же заключил меня в свои объятья.

Мне приснилось, что я стою на утесе, а волны бьются и пенятся о скалы. В небе кружит огромный дракон с серебряными крыльями. Вот он приземляется позади меня, и я слышу низкий чуть бархатистый голос:

— Я прилетел за тобой, Мышка.

Я улыбаюсь:

— А Эриксон говорил, что не успеешь.

— Эриксон с тобой прежде не был знаком.

Я хочу обернуться, чтобы посмотреть на дракона, но не могу пошевелиться. Мое тело не слушается. Я как будто даже не говорю, а лишь передаю свои мысли.

— Спасибо, — отвечаю я.

Меня обдает ветром и я снова вижу, как серебряный дракон взмывает в небеса. Мне хочется с ним.

Но он не зовет с собой.

VII. Приплыли

Мужская ладонь легла на мое бедро. Я не сразу сообразила, что принадлежать она могла только Рафаэлю. Спросонья подумалось, что это Эриксон. Я шарахнулась в сторону, едва не свалившись с кровати, и испуганно распахнула глаза.

Каюта была окутана бледной предрассветной дымкой. Мой попутчик спал или, во всяком случае, умело делал вид. Его красивое лицо словно застыло, и даже ресницы не дрожали. Длинные, черные. Таким позавидуют иные женщины.

Я коснулась его теплой ладони и, приподняв, отодвинула подальше от своего бедра. Рафаэль не шелохнулся. Только вот заснуть обратно у меня не получилось.

Промаявшись, я встала и, одевшись, пошла в уборную. В нее вела узкая дверца недалеко от полки с книгами. Хорошо хоть капитану полагались личные удобства. Но вообще, средневековая гигиена, точнее почти ее полное отсутствие, начинали утомлять. Мне уже хотелось в горячую ванну. Вот что значит жила столько лет с водопроводом и не ценила.

Когда я вернулась, Рафаэля уже на месте не было. Видимо, ушел капитанствовать. Вместо него на пороге каюты появился щуплый парень лет пятнадцати с копной криво стриженных темных волос. Постучал, но когда я открыла, почему-то избегал на меня смотреть.

— Миледи, — начал юнга, так и глядя себе под ноги, — меня зовут Пол. Если вам что-то нужно, то можете сообщить мне.

Ну что ж, раз плыть до островов нам еще недели две, то не помешало бы привести мое новое жилище в порядок. Для начала я попросила Пола поменять на кровати простыни и принести несколько чистых сорочек, пусть и мужских. А как только будет готов завтрак, подать и его.

Паренек охотно засуетился.

— Как команде новый капитан? — спросила я как бы между делом.

— Служить под его началом большая честь, миледи, — отозвался юнга.

Кто бы мог подумать, что граф может произвести такое впечатление на простых матросов.

— Вам так не нравился Эриксон? — уточнила я.

Пол пожал плечами.

— Он был ничего, но глав…

За нашей спиной кто-то выразительно прочистил горло. От неожиданности я вздрогнула, а Пол схватил скомканные простыни и, обозначив поклон, понесся к двери.

— Рафаэль? — я посмотрела на вошедшего.

— Я принес завтрак, — сообщил он, ставя поднос на стол.

Я подозрительно сощурилась. Что он скрывал?

— Как спалось? — он уселся на стул.

— Лучше, чем в гамаке, — вынуждена была признать я.

— Вот и отлично, — Рафаэль приторно улыбнулся.

Что ты не договариваешь, хитрец? Впрочем, что он договаривал?

Я подошла к столу и села напротив. На завтрак была овсянка с сушеными яблоками. Не деликатес, конечно, по крайней мере она была теплой.

— Я хочу знать, зачем мы плывем на острова, —