Цена слова - Степан Мазур

Какая тут к чёрту школа? Он хотел подарить сыну каждый день, сгладить его уход. Поэтому и сидит дома в домашней одежде, а не крутит делами в офисах в стильном пиджаке. Какой может быть бизнес, когда обречённым недугом болеет единственный сын? Вот откуда эта затаённая печаль в глазах.

Проклятый рак. Болезнь, от которой почти нет лечения.

Антон зашёл на кухню, оглядел наши хмурые лица, сразу всё понял.

— Зачем, папа? Зачем ты ему рассказал?

— Я не мог иначе, — скупо обронил Денис Львович.

— Я хотел, чтобы он был мне другом, не потому что я умираю, а просто…

— Дурак! — Неожиданно для себя самого прервал я. — Я и есть твой друг. Просто именно я не хотел грузить тебя своей… судьбой. Я словно проклят! Поверь мне. Все, кто был рядом, вдруг просто исчезли.

— Ты не проклят, — возмутился Антоха. — Просто твой ангел спит, как и мой.

— Спят, — не стал спорить я. — Но мы их разбудим. — Обнял очкарика за плечи, прижал к себе. — Ты поможешь их разбудить… друг?

Мне было всё равно, как звучали мои слова. Я говорил искренне и Антон это знал.

Антоха улыбнулся, кивнул. Его спокойный взгляд отдавался дикой тоской во мне.

Обрести, чтобы потерять. Такова твоя судьба, Игорь Мирошников…

По щеке Дениса Львовича потекла одинокая слеза. Я повернул Антоху к себе, чтобы не видел слёз отца.

Судьбы, судьбы, судьбы.

Квартира, детдом, школа? Нет. Это всё теперь суета. Ей можно заняться потом. С этого момента, я буду телохранителем Антона. И до последнего вздоха пробуду с ним. И здесь не надо слов. Время само всё расставит по нужным местам.

Глава 8 — Телохранитель -

Тёплая куртка грела гораздо лучше ветхой ветровки, и холодные северные ветра октября бессильно разбивались о тёплую защиту. В воздухе носились ароматы поздней весны, почти чувствовался запах первого снега. Стоит налететь тучам, закрыть небо белым одеялом и посыплется пушистый мох.

— Антоха, ну зачем тебе эта школа?

Встречая рассвет, мы бодро брели пешком от его квартиры до школы. Полезная прогулка. Путь не близкий. Так я вроде бы занялся его здоровьем. Пусть поднимает тонус. Махать гантелями нельзя, кровь ударит в голову, но ходить никто не запрещал. Так пусть ходит как можно больше и дальше.

Последнюю свою охрану Антоха распустил. Остался только я — друг, исполняющий обязанности охраны. Даже оклад назначили. Шутки ради, Денис Львович заключил со мной договор, где конкретно указывались обязанности и размер оплаты труда.

Принимая эту забавную игру, в качестве аванса я понабрал одежды. Кормиться и жить я мог с ними бесплатно. Условия контракта. Я не спорил, принимая правила игры, как есть.

Ещё один личный телохранитель остался у Дениса Львовича, чтобы совсем от дел не отходить, а то потускнеет бизнес, и более предприимчивые конкуренты разберут дело по деталькам, как конструктор.

— Просто хочу получить диплом. Как все, — снова завёл свою шарманку умник.

— Не все, — возразил я, — некоторым хватает и девяти классов. Идут в училища или техникумы.

— Не знаю, все мои одноклассники намерены закончить одиннадцать. И я не собираюсь отставать.

— Для тебя так это важно? Этот красный диплом, который поставят в рамку и спрячут пылиться в шкафу? Эти кипы грамот, которыми иначе как туалет обклеивать…

— Важно! — Отрезал Антон, пресекая дальнейшие споры.

Нет, спорить с ним по этому поводу бесполезно.

— Хорошо, — сдался я. — Если для тебя это так важно, то давай окончим школу как можно скорей. Чего время терять?

— Экстерном что ли? — Антоха скосил взгляд, посматривая на меня с подозрением.

— Почему бы и нет? Что мы, не умники что ли? Оба вроде отличники.

— Неплохая идея, только ты забыл один важный момент, — очкарик сделал эффектную паузу, придавая ответу гораздо большую значимость.

— Какой?

— Выпускной! — Гордо выпятил хилую грудь Антоха.

О, Господи, так тебе не диплом нужен, а ощущение выпускного? Ощущение того, что «десять лет, от звонка до звонка»?

— Тогда давай так, — предложил я, — закончим школу сейчас, а выпускной отметим потом вместе с твоими одноклассниками. Идёт?

— А смысл? — Поэтично вздохнул Антон.

— Не терять времени даром! — Тут же ответил я, — полтора года жизни — это ж почти жизнь.

— И что потом делать эти полтора года?

— Как что? Жить!

— И смысл?

Как можно переубедить человека, который сам до конца не понимает своей цели? Только подменить эту цель более простой.

— Достал ты меня своим пессимизмом, так и скажи, что не справишься с двухлетней программой за пару месяцев.

— Это я-то не справлюсь?

— Ну не я же.

— Да я за это время ещё и институт закончу!

Всё, проглотил наживку. Неплохо. Как окончу школу, пойду в психоаналитики или психологи. Когда сам псих, то с психами работать проще.

Добавил масла в огонь:

— Врёшь!

— А давай поспорим! — Вспыхнул очкарик, попав на слабо.

И за душой-то ничего нет. На что спорить? Всё же спросил:

— На что?

— На интерес!

— Давай. Значит, спорим на то, что покончим со школой к январю, и ты с нового года займёшься институтом?

— Да.

— Идёт, — ответил я, и ладони встретились.

Проходящий мимо парень разбил руки, связав нас священными нерушимыми правилами спора.

Вот так я и подогнал Антона.

Насколько осведомился о раке, просидев полночи в Интернете, опухоль не даст ему двух лет жизни. В черепе слишком мало места, каждый миллиметр роста даёт фатальные последствия. А первые же метастазы приведут к печальному последствию. И единственная его цель — окончить школу как все, останется незавершённой. Этого никак нельзя допустить. Он должен успеть добиться чего желает. И я должен помочь в этом. Пусть моя жизнь сложилась не очень, и неизвестно, сколько мне отмерено, но я помогу достичь его цели. Приложу все усилия.

Нельзя постоянно жить ради себя. Даже в самой нелёгкой ситуации можно суметь помочь другим. Не ради награды или премий. Просто потому что… можно. Пусть моей целью будет помочь ему достичь его цели. Тогда я пойму, что прожил эту жизнь не зря. Как бы в будущем судьба моя не сложилось.

Директриса без особых конфликтов перевела меня в класс Антона. Поменять букву с «Б» на «А» не так уж и сложно. Так начинал с класса для умственно отсталых, а вырвался в класс с математическим уклоном. Хоть больше и люблю гуманитарные науки, но ради Антохи можно и поднапрячься в логических построениях. У нас есть цель, и мы её добьёмся. И точка.

А вот с экстерном директриса поднапряглась. Сетовала на то, что загружена бумажной волокитой и дополнительные мороки со специальными программами ей ни к чему, как и всей школе, всем учителям и людям из министерства.

Антон готов был сдаться и проиграть спор, культурно кивая в такт доводам руководства школы, но я не из тех, кто так быстро сдаётся. Отправив очкарика в класс и оставшись с директрисой один на один, за десять минут разбил все её доводы в пух и прах.

Рак сильнее любых доводов. Даже самая закостенелая коммунистка сдалась под напором и позывам к человечности. На одиннадцатой минуте спора я услышал первое «хорошо».

Написав пару заявлений от себя и Антона Чудинова, сияя, как начищенные церковные купола под солнцем, я поспешил в свой новый класс.

Каково же было моё удивление, когда из класса в коридор вышли Алексей и Александр. Как оказалось, человек компьютера и бывший спортсмен учились в одном классе с Антоном, а значит теперь и со мной. Проходив в школу в сентябре, я их и не заметил, и теперь было полной неожиданностью видеть эти предательские рожи. Ещё больше удивился, когда оба, как ни в чём не бывало, протянули руки.

— Здорово, Игорь. Антон рассказал, что тебя перевели к нам в класс. Добро пожаловать.

Я не стал жать рук. Вроде бы не тот человек, который долго помнит обиды, но как могу так просто забыть эти плевки в спину? Унизив и опустив меня до самого дна, двое теперь делали вид, что ничего не произошло.

Стоп. «Антон рассказал». Ах, вот оно в чём дело. Антоха замкнутый человек и если что-то рассказывал, то, наверное, во всей красе и от всей души. Эти двое логично решили, что я его друг и как самые подлые двуличные твари, быстро переменили своё отношение к «душегубу и бездомному».

Антон — сын богатого человека. Друзья богатого человека просто по определению не могут быть бедными. Всё встало на свои места — шакалы подлизывались. И мозг выдал это решение почти мгновенно.

— Здоровей видали, шакальё, — ответил я и два удара откинули от меня этих двуликих Янусов, запечатлев на память по синяку на каждого.

Давно следовало это сделать. Ещё при первой встрече на скамейке. Просто глупым был и не замечал за словами истинного значения. Они же ко мне подлизывались с самого начала, ещё когда переехал. Вот тебе и первый урок, Игорюша. Разбирайся в людях тщательнее. Всё приходит с опытом.