Жизнь и смерть ордена тамплиеров. 1120-1314 - Ален Демурже

А вот другой пример: французский манускрипт с текстом устава был найден в Walters Art Gallery в Балтиморе (США). Он датируется 1250–1275 гг. и, без сомнения, происходит из дома тамплиеров в Доже, около Дуэ (деп. Норд). К тексту устава приложена обычная куртуазная поэма. Джудит Оливер, представившая эту находку, так объясняет это не очень-то католическое соседство: «Может показаться, что некий рыцарь Храма решил поупражняться в любовной поэзии вопреки своим религиозным обетам».[64] Допустим; тем не менее, остается в силе то, что доступ к уставу ордена Храма был сравнительно легким.

Впрочем, по мнению Лорана Делье, сохранившиеся рукописи устава, как латинские, так и французские, менее редки, чем принято считать, во всяком случае, они встречаются чаще, чем копии устава госпитальеров: с учетом балтиморского экземпляра мы располагаем двенадцатью.[65]

Текст устава тамплиеров был известен не только внутри ордена, но и вне его, поскольку он заметно повлиял на уставы других военных орденов. Некоторые детали устава госпитальеров относительно капелланов, капитула и высших сановников ордена явно указывают на влияние ордена тамплиеров и цистерцианцев. Еще более заметными эти заимствования становятся у ордена гостеприимного дома св. Девы Тевтонской, германского ордена, возникшего из братства госпитальеров, и также сочетавшего милосердную и военную деятельность; однако в 1198 г. это новое братство взяло за образец латинский устав ордена Храма.[66]

Таким образом, устав тамплиеров получил достаточно широкое распространение, как внутри, так и за пределами ордена. Простой и четкий в своих ранних редакциях, подробный, если не мелочный, в своих дополнениях, он не предлагает ничего относящегося к мистериям. Поэтому любителям мистерий поневоле пришлось придумать тайный устав. В 1877 г. Мерсдорф опубликовал тайные статуты, найденные в рукописях Ватикана. Прутц доказал, что это чистой воды подделка, сфабрикованная задним числом по материалам процесса с целью доказать связь ордена Храма с франкмасонством.[67] И конечно, папская власть тщательно скрывала этот устав в подземельях Ватикана, не желая его показывать в основном из страха оказаться запятнанной этой скандальной историей. Вот удача, ведь в противном случае не было бы никакого секрета!

«Белый плащ» тамплиеров производил сильное впечатление на современников. Все монастырские уставы подробно описывают одеяния монахов, и устав ордена Храма не является исключением. Особая миссия братьев предписывала тип одежды, соответствующей климату и лагерной жизни: очень скоро благочестивые дамы Тулузы начали жертвовать сшитые ими рубашки и кальсоны.[68] Нам известно множество подробностей о вооружении и военном снаряжении тамплиеров — кольчугах, доспехах, шлемах…

Но все это блекнет перед плащом, имевшим символическое значение: плащ военных орденов соответствует рясе клюнийца или цистерцианца. Вступление в орден символически отмечалось вручением плаща. После обоюдных клятв «те, кто возглавляет капитул, должны взять плащ и накинуть его на плечи и завязать…» (статья 678).

Сначала, как сообщают нам Гильом Тирский и Жак де Витри, тамплиеры носили свою мирскую одежду. По составленному в Труа уставу тамплиеры получили права одеваться в белое. Чуть погодя это белое одеяние стали носить только братья-рыцари, а сержантам и всем остальным было предписано надевать грубый коричневый (или черный) плащ. Причиной такого разграничения стали социальная иерархиезация, появившаяся в ордене, и, без сомнения, некоторые злоупотребления (люди, не имевшие с орденом ничего общего, могли потребовать себе белый плащ). Таковы же были цвета аббатства Сите: белый для монахов и коричневый для послушников.

Статья 17 устава уточняет смысл, очень простой, этих цветов: «Те, кто оставил сумрачную жизнь, своим белым плащом показывают, что примирились со своим Творцом. Белый цвет обозначает белизну и здоровье тела… он есть целомудрие, без которого никто не может узреть Бога». Символизируя целомудрие своей белизной, плащ такжетоворил о нищете: материалом для него служило грубое сукно, некрашеное и невыделанное.

Ни в латинской, ни во французской версиях устава не упоминается о кресте. Этот символ, расположенный на левом плече, над сердцем, появляется на орденском плаще только в 1147 г.: 27 апреля этого года папа Евгений III, прибывший во Францию в связи с началом Второго крестового похода, присутствовал на собрании капитула ордена в Париже и предоставил тамплиерам право носить крест постоянно. Этот крест был простым, но якорным или с расширяющимся концом — в знак мученичества за Христа, он был красным, так как этот цвет обозначает кровь, пролитую за Христа, и одновременно символизирует жизнь. Известно, что обет отправиться в крестовый поход сопровождался принятием креста, стало быть, постоянное ношение этого знака говорило о неизменности клятвы и непрерывности крестового похода тамплиеров.

Хронист Эрнуль, писавший в XIII в., приводит придуманные причины ношения рыцарями-монахами креста. По его мнению, тамплиеры и госпитальеры в память о своей разорванной связи с капитулом Гроба Господня, позаимствовали часть «символов с покрова Гроба», а именно красный крест. Как бы то ни было, все военные ордена в конце концов пришли к плащу с крестом: у госпитальеров это был белый крест на черном плаще, у ордена св. Лазаря (куда вступали прокаженные рыцари) — зеленый крест на белом плаще, а члены Тевтонского ордена носили черный крест на белом плаще. Тамплиеры без особого восторга восприняли белый плащ тевтонов и дали им об этом знать.[69]

В конце XIII в., если не раньше, начались некоторые послабления: отдельные тамплиеры и госпитальеры стали появляться в Париже «в гражданском». Королевский ордонанс, поступивший в парламент в 1290 г., предупреждал: если тамплиеры и госпитальеры не носят своих одеяний, то не могут более пользоваться привилегиями, дарованными их орденам.[70]

А вот другой символ — печать, и даже несколько, так как помимо печати, удостоверявшей волю ордена, у магистра была и своя личная печать. С одной стороны печати был выбит купол, венчающий круглое здание с колоннами. Но в отличие от часто высказываемого мнения этот купол принадлежит не храму Господа, т. е. мечети Омара, а храму Гроба Господня. Таким способом тамплиеры хотели напомнить об изначальной функции своего ордена — защите пилигримов, идущих помолиться у гробницы Христа.[71] Купол храма Господа, вместе с храмом Гроба Господня, украшал и печать королевства Иерусалимского. На ней они обрамляли башню Давида — королевский дворец.

Другая сторона печати тамплиеров еще больше разжигает любопытство историков. Речь идет об изображении двух всадников на одном коне в сопровождении следующей подписи: «Печать рыцарей Христовых». Существует множество интерпретаций этого изображения. Принимая на веру сообщения английских хронистов, некоторые ученые стремились увидеть здесь символ первоначальной нищеты ордена: «В этом году было положено начало ордену тамплиеров, которые сначала были так бедны, что на каждой лошади ездило по двое братьев, что поныне и выбито на печати тамплиеров, чтобы взывать к состраданию».[72] Это объяснение неправдоподобно: первые рыцари, конечно, были «бедными», но все они были рыцарями. А согласно уставу, каждому разрешалось иметь по две лошади.

Кроме того, выдвинули и другую причину: печать символизирует единение и самопожертвование. Хотя некоторые историки предпочитают видеть в этих двух рыцарях основателей ордена, Гуго де Пейена и Жоффруа де Сент-Омера, приходится ограничиться символикой доброго согласия, единодушия и дисциплины, которые должны царить среди тамплиеров.[73] Некоторые положения устава раскрывают эту символику, особенно статья «О мисках и кубках»: «В том, что касается владения мисками, пусть братья едят по двое, дабы один заботился о том, чтобы другой проводил жизнь в воздержании и в привычке к общей трапезе» (статья 25). Это вовсе не значит, что тамплиерыели по двое из одной миски, как это слишком часто утверждают, хотя такое нередко случалось в средние века.[74]

Предписывалось также разламывать хлеб сообща. Ведь устав предназначался для киновийных монахов, а не отшельников, и потому делал упор на общинной жизни. Печать, в свою очередь, символизировала то же самое.

Важный смысл несло также знамя тамплиеров, называемое «босан» или «босеан», что означает «двухчастное». Так говорили, например, о лошади, если у нее в окраске присутствовало два цвета. «Я привел Босана, моего боевого коня, из Кастилии» (Рауль из Кам-брэ, лесса LХХХV). Если не считать этого случая, «босан» — это прилагательное и никогда не используется в одиночку. Знамя ордена Храма называлось — двухчастным, так как было черно-белым, подобно тому как плащи тамплиеров были либо черными, либо белыми, в зависимости от статуса братьев. Белый цвет обозначал чистоту и целомудрие, а черный — мужество и силу, по крайней мере, если верить Жаку де Витри: «Они открыты и доброжелательны со своими друзьями, черны и ужасны со своими врагами».[75]