Ночная смена. Остров живых - Николай Берг

Привезли метлы, лопаты, носилки, сгрузили. Тут уже за дело взялись саперы, а мне удалось вернуться к приему пациентов. Они теперь не просто так подходили, а показывали отпечатанные на шикарнейшей мелованной бумаге регистрационные удостоверения участников бизнес-конференции "Золотой шар". А там корявыми от холодрыги буквами, карандашом вписаны фамилия, имя, отчество, год рождения и профессия. И отношение к военной службе в графе "Компания, должность". И в разномастных журналах — продублировано. Это конечно все филькина грамота, но хоть удастся представить общую картину. На обороте помечаем — кратко диагноз. Там же будут отметки о выдаче продуктов и одежды…

Периодически происходят мелкие стычки и инциденты, народ весь на нервах, так что ругани хватает. Особенно часто почему-то ругань возникает у столика переписи, стоящего через один от меня. Там писарчуком присланный в усиление из штаба какой-то крикливый самоуверенный мужик, непонятно зачем щеголяющий в бронежилете с вставленными туда пластинами. Вроде б обстрела не было и не ожидается. Вот и сейчас у этого стола свара нарастает до градуса кипения и начинается банальная драка. Не было печали! Вылезаю из палатки глянуть.

Сбежавшиеся патрули растаскивают драчунов. Слышу, как мужик в бронежилете орет изо всей силы, обвиняя своих обидчиков во всех грехах. Ильяс меняет его на Сашу и ситуация тут же успокаивается. Мужика переместили на выдачу одежды, но скоро и там начинается свара. Да что за черт возьми такое!

Не могу понять, о чем речь, только слышу громко сказанное трубным и каким-то назойливым голосом этого мужика:

— Ты опять вафлей подавился? Не было их там… сколько раз говорил. Приглашаешь моего барсика на язычке подержать? Я тобой брезгую недоумок!

Йопта, опять начинается драка! Терминология услышанная сильно удивляет, тем более, что настораживает знание предмета… С чего бы взрослому мужику предлагать другим взрослым мужикам оральный секс, да еще в таких тонкостях? Нет, в некоторых случаях оральный секс весьма даже, гм-гм, но с мужиками-то с какой стати?

— А ну — пошел вон, живо, чтоб духу твоего тут не было, кутах! — орет рядом Ильяс.

И когда я вижу в проеме палатки спину утекающего, сразу вспоминаю ночной эпизод с разбитым об стенку дома автобусом. Точно — тот самый чувак, фамилия у него еще заковыристая… Вспомнил! Фетюк его фамилия.

Как ни удивительно, а толпа у медпункта рассосалась. Неужели мы их всех обслужили? Даже не верится.

Неожиданно забирают почти всю нашу команду. Не могу понять, что случилось, но спешки и суеты нет, все идет спокойно — Ильяс успевает только сказать, что получил приказ на сбор — будут зачищать те участки, где в цехах заперты шустрики. Попутно порекомендовал подготовиться к отбытию — через пару часов нас перебросят в Ораниенбаум, там намечается операция по возвращению территории. Так теперь называют зачистку от зомби и обеспечение безопасности на отвоеванном куске пространства. Ну, мне собраться — как голому подпоясаться. Когда уже возвращаюсь в палатку, вижу заруливающие фуры. Ребята толковали, что сюда стали свозить всякие материалы из строительных товаров — полиэтилен, теплоизоляцию, доски и так далее — там кто-то толковый нашелся, сейчас из всего этого будут устраивать походный быт для тех, кто в лагере оказался. Кунги еще прут с консервации — на буксирах. В общем — завертелось дело. Ажиотаж вызывает появление пожарной машины, там сразу же возникает сутолока, грызня и неразбериха, жажда не улучшает человеческую породу, когда дело у водопоя доходит до рукоприкладства приходится вмешиваться со всей жесткостью, нам тут рядом с кухнями только массовой драки не хватает. Бинтов-то уже и нет.

Когда порядок более — менее установлен, толстяк — повар неожиданно говорит (мы как раз брали у него кипяток), что во время летнего наступления немцев наша авиация получила приказ первоочередными целями считать снующие по степи пожарные машины, которые немцы использовали как водовозки и что именно сегодня он, повар то есть, понял, что да, действительно первоочередная вещь — вода.

Начвор приказывает, чтоб я сдал дела братцу. Попутно братцу сообщают, что он должен еще и принять участие как суд-медэксперт в работе следственных органов — с Кронштадта перебрасывают, кого нашли и собрали — как ни крути, а фильтровать беженцев нужно и разобраться с тем, что происходило — важно. Еще на братца вешают контроль за сансостоянием территории лагеря, противоэпидемические мероприятия и далее по списку двадцать два пункта.

— Да я же сдохну! — трагически вопит братец.

— Это ваше дело, а работать придется — отвечает сухо начвор.

Как не вспомнить такую деталь, на которую не раз обращали мое внимание умные люди: когда есть что-то, что надо сделать во что бы то ни стало, американцы говорят "Сделай или сдохни" (Do or die), а русские наоборот "Сдохни, но сделай".

Вот и выходит, что у нас даже смерть не является уважительной причиной не сделать положенного.

Прощаюсь с братцем. Он с завистью смотрит на меня, и я прекрасно понимаю его состояние. Сдохнуть он тут не сдохнет, но рехнуться вполне может. Не знаю, что предстоит мне, но мрачное неизвестное меньше пугает, чем страшное и известное. Все, катер ждет, пора…

Мы плывем в Ораниенбаум. Вырваться из вонючего, страшного лагеря — праздник. Неясно, что нас ждет дальше, но сейчас — мы чувствуем себя замечательно. Только что пообедали, чутка выпили — и настроение отличное. Ребята приложили лапы к ликвидации двух очагов с зомбаками, даже Демидов отметился — и довольно лихо, отстреляв полсотни шустеров в цеху из окошка, куда они не могли допрыгнуть. Но оказалось, что пальба в цехах — совсем не то, что нужно, выживший инженер Севастьянов устроил дикий ор, потому что одной из пуль покорежило крайне ценное оборудование, поэтому решено пальбы такой больше не устраивать, работать только малопульками и аккуратно. Как раз по примеру Демидова. Опять там "отличился Фетюк", которого на этот раз поставили старшим над взводом курсантов. Он так ловко наруководил, что чудом не потерял сразу половину своих подчиненных. Но так как он умеет навешать лапши на уши — разные начальники то и дело принимают его за грамотного, инициативного и знающего товарища. Кончается все одинаково — сварой, дракой и провалом.

А курсант Рукокрыл, его приятель Ленька и еще несколько из их взвода каким-то образом примкнули к нашей команде. Теперь нас куда больше — водолазы и троица саперов тоже с радостью покинули жуткое место.

C кормы грохает взрыв хохота. Любопытство тянет посмотреть — что там.