Аркай - Василий Герман

— Содержится за счёт внутренних резервов, — пояснила Зоя Николаевна. — Ресурсы на неё давно уже не отпускаются. Упряжка существует на энтузиазме преданных делу людей.

В этот момент Метальник Савелий заметно приободрился, потому что выходило: преданный делу энтузиаст — это он и есть. И вопрос, который задала далее учительница, прозвучал, по его мнению, совершенно некстати:

— Известно ли всё это товарищу Метальнику?

— Теперь это всем известно, — сказал командир. — Картина складывается любопытная: собачки у нас имеются, и в то же время они как бы не существуют. Наличие их незаконно, они ничьи.

— Никак нет, — твёрдо заявил Метальник Савелий. — Наши. Нештатные только, а наши.

— То есть, вы имеете право их истреблять? — спросила Зоя Николаевна.

— Не будем обострять, — сказал командир. — Этот стародавний циркуляр отменён; теперь мы знаем об этом.

— А не знали, так и скроили бы из Аркая унты, — сердито проворчал Сенюков Вениамин.

— А ты бы позволил? — поинтересовался командир. — Давайте прекратим спор. Чепуха получилась, ничего более. Что же вы, товарищ Метальник, не знали, что циркуляр отменён?

— Виноват! — смутился Метальник Савелий. — Очевидно, в госпитале в это время отлёживался, когда новый приказ вышел. Я после войны года два по госпиталям кочевал. В японскую кампанию ранение тяжёлое получил.

— И я тут виноват, — добавил командир. — Вопрос встаёт: к чему возиться с нештатной упряжкой? Ликвидируем это подразделение, псов передадим тому, кому без них не прожить, и дело с концом.

Вот когда Метальник Савелий всех удивил! Поднялся он и с большим жаром заявил, что ликвидировать упряжку невозможно. Береговая без неё не обойдётся. Например, снабжение той станции, где океан изучают, на кого возложено? На Береговую. А снабжение маяка, а постов? Летом на машине с горем пополам добираются или на катере к берегу подойти можно. А зимой кто дорогу расчистит? Специальный парк бульдозеров нужно содержать. И не пройдут они через сопки.

Командир возразил: зимой можно снабжение доставлять вертолётом. Но Метальник и на это имел свои доводы: в какую же копеечку такая доставка обойдётся — из-за сотни килограммов груза вертолёт гонять! И погода зимой для вертолёта не всегда подходит. А собачки — они всепогодные, ни ангара им, ни гаража не надо. И в техобслуживании, в смазке там всякой да в бензине они не нуждаются, спят себе в снегу и всегда сохраняют готовность к походу.

Разошёлся Метальник Савелий, не поверишь, что это именно он на рыжего Аркая беду накликал.

— Ты прямо поэму о собачках сложил, Савелий Тихонович, — сказал командир. — Однако возьми в рассуждение: атомоходы океан бороздят, космические корабли к иным планетам направляются, а у нас допотопный транспорт процветает, как при атамане Атласове.

— Атомоходы пускай бороздят, — разрешил Метальник Савелий. — Бельишко да харчи на посты они не подкинут. Надо рассуждать по-хозяйски. А собачки ещё и пейзаж оживляют. Без них Камчатка не Камчатка. Промчат по Береговой — душа веселится.

— Веселится, а на Аркая замахнулись, — снова пробурчал Сенюков Вениамин.

— Ладно, — мичман потёр щёку и устало согласился: — Уволюсь вскорости на пенсию, возите муку космическими кораблями.

— А ресурсы как же? — поинтересовался командир.

— Что ресурсы? До сих пор не вставал этот вопрос. Что надо, добываем. Никого собачки пока не объели.

— Не объели! — возмутилась Люда. — А моего Аркая записали в дармоеды.

— А ты с перчиком, девочка, — сказал командир. — Никак не успокоишься. Сказано уже: получилась ошибка. Барбоса можешь считать своим. Владей, лечи и выхаживай.

— Он давно уже мой, — сообщила Люда. — Мне его Онолов Андрей отдал. Вот как.

— Ну, новость за новостью! — удивился командир и похвалил Сенюкова Вениамина: — Фундаментально ты проштудировал эту собачью проблему. Молодец, хвалю за настойчивость!

— Да уж пришлось понюхать архивной пыли в соответствующих инстанциях, — сказал не без важности Сенюков Вениамин. — И люди добрые помогли, ясное дело. Так и проштудировал.

Аркай теперь обитал у Ивановых. Поначалу Люда привела его в кухню, покормила и устроила на подстилочке у тёплой печки. Аркай лизнул её в щёку, чего раньше не делал, совсем недолго пролежал на месте и, оберегая перевязанную лапу, заковылял в коридор, к наружной двери. Люда вернула его на подстилочку, и он не противился. А поутру оказалось, что пёс всё же провёл ночь у наружной двери. Он выглядел усталым и дышал с натугой.

Люда побежала за советом к Онолову Андрею, а тот только головой покачал:

— Неладно поступаешь, однако. Кто держит ездового пса у тёплой печки? Ну, сама подумай! Говорил тебе: это не болонка и не пудель! Рабочая собака, закалённая. Он на снегу привык спать, потому и шуба такая густая. Выпусти на двор, он сам себе место определит.

— Хорошо, я так и сделаю. Скажи, Аркай назад смотреть умеет?

— Как это — назад смотреть?

— Ну, оглядываться: не свалился ли каюр с нарты.

— Понял тебя. Это каждый вожак умеет: за упряжкой смотрит и за каюром. А если нет, то он не вожак, случайный пёс, недоучка. Знаю, это ты в книжке прочитала. Там пишет один: раз вожак оглядывается, значит, исключительный. Неверно, ничего в этом особенного нет. Каждый вожак должен оглядываться, его этому учат специально. И я Аркая обучал. Вспомни, как он Жука прищучил: увидел, что плохо тянет, и дал ему нахлобучку. Выпусти его на двор, не держи дома, он развинтится, болеть будет.

На дворе Аркай отряхнулся, повалялся в сугробе, хватанул пастью добрую порцию снега, облизнулся и звонко пролаял — вернулся в свою стихию. Люда обняла его за шею и виновато попросила:

— Не обижайся, пёс, я как лучше хотела.

И Аркай лизнул её в нос. Люде это нравилось, и мама постоянно ей выговаривала. Нельзя позволять собаке такое проявление симпатии, у неё на языке скопище микробов.

— Не переживай, — смеялась бабушка. — Моя внучка закалённая, около неё микробы не выживают, киснут.

Что ещё рассказать об Аркае? Жил он дальше спокойно, а в собачник не заглянул больше ни разу. Приходил на склон, усаживался и подолгу наблюдал издали за жизнью у сторожки. Навострив уши, смотрел, как Онолов Андрей раздаёт корм, закладывает нарту, осматривает собачьи лапы. А на зов каюра не шёл. Не шёл ни в какую. Когда нарта срывалась вниз по тропе, он привставал, упруго перебирая лапами, весь напрягался и звонко лаял, как прежде, призывая упряжку работать дружнее. Собачки откликались на его призыв дружным заливистым лаем и мчались мимо, увлекаемые Катаем. Аркай оставался на месте, повизгивая от возбуждения. В нём жила сила, и в то же время он словно бы понимал, что упряжку вести уже не может.