Рука, кормящая тебя - Эй. Джи. Рич

Когда я вышла на улицу, меня удивило, что там все осталось по-прежнему. Жизнь продолжалась и после всего, что я сейчас узнала. И только я себя чувствовала выпавшей из жизни. Никогда прежде мне не было так одиноко. Как будто новое знание отделило меня от всего остального мира.

Кто-то другой на моем месте пошел бы в бар. А мне хотелось совсем иного. Я представила, как качу маленькую тележку, нагруженную простынями и полотенцами, ароматизаторами и стиральными порошками. Я качу свою маленькую тележку в ближайшую к дому прачечную-автомат. Я загружаю белье в машину и спрашиваю у хозяина прачечной, когда добавлять кондиционер. Вот чего мне хотелось. Задавать простые вопросы и получать простые ответы. Мне хотелось сидеть на пластмассовом стуле и наблюдать, как мое белье крутится в барабане и становится чистым. Мне хотелось сложить белье, теплое после сушилки, в аккуратные стопки, и вернуться домой, катя свою маленькую тележку – подтверждение, что я еще помню, как все бывает в нормальной жизни, и способна справляться с житейскими мелочами, и даже делать свой крошечный мир чуточку лучше.

Получается, мои собаки меня спасли?

Где был Беннетт полтора месяца назад, когда убили Сьюзен Рорк?

Уже в поезде, шедшем обратно в Нью-Йорк, я проверила календарь у себя в телефоне и убедилась, что была права: в этот день мы с Беннеттом встречались в Олд-Орчард-Бич, в старой «викторианской» гостинице на берегу океана, у самого пирса.

Сьюзен убили в пятницу. От Бостона до Олд-Орчард-Бич – два часа езды на машине. Мог ли Беннетт выбросить Сьюзен из окна, а потом взять машину в прокате и примчаться на морской курорт, чтобы провести романтические выходные со мной? Когда он приехал, я уже ждала его в гостинице. Интересно, когда он купил белые розы, которые мне преподнес? Он поцеловал меня, как обычно, и спросил, где здесь можно выпить. Я сказала, что в гостинице подают вино в каминном зале, а Беннетт ответил, что ему хочется выпить по-настоящему. Помню, я удивилась. Беннетт сообщил, что сначала ему надо в душ и переодеться. Сказал, что выехал из Монреаля в девять утра и провел за рулем шесть часов. Так что его желание принять душ было вполне объяснимым. Он пребывал в приподнятом настроении и был со мной предупредителен и внимателен. У него разыгрался аппетит; на ужин мы заказали омара. И, конечно же, мы занимались любовью. Были ли на нем какие-то царапины? Как яростно сопротивлялась Сьюзен? Потом он настоял, чтобы мы прогулялись у моря при лунном свете, хотя на улице было довольно прохладно. Мы шли по набережной, почти пустынной в такой поздний час и в такой холод. Мимо прошли два канадца, говорившие по-французски, и я спросила Беннетта, о чем они говорили. Он сказал, что они предвкушают завтрашний матч Кубка Стэнли между «Кленовыми листьями» и «Монреальцами». Вспомнив свои тщетные поиски дома Беннетта в Монреале, я вдруг усомнилась, что он вообще говорил по-французски. Я погуглила расписание матчей канадской хоккейной лиги и обнаружила, что «Монреальцы» не участвуют в Кубке Стэнли.

Уже потом, в номере, когда Беннетт снял брюки, я заметила большой синяк у него на ноге. Я спросила, откуда синяк, и он ответил, что ударился, когда помогал таскать оборудование музыкантам одной из своих групп. Тех самых групп, с которыми он не работал.

В ту ночь я, как обычно, легла на правой половине кровати. Левая примыкала к стене, и Беннетт знал, что я с детства боялась спать у стены и провалиться сквозь нее в другой мир. Когда я уже засыпала в его объятиях, он прошептал: «Если ты меня любишь, ты ляжешь спать у стенки». А если бы я отказалась? Что бы он со мной сделал? Следующим утром… нет, мне не хотелось вспоминать, как мы занимались любовью. В свете того, что я узнала в Бостоне, это было омерзительно. И все же в тот раз он, как мне казалось, держал меня за руку всю ночь. Когда я проснулась, он по-прежнему держал меня за руку.

Поезд прибыл в Нью-Йорк в первом часу ночи. Я ужасно устала, но спать не хотелось. Приехав домой, я сразу вышла в Интернет и стала искать информацию о гибели Сьюзен Рорк. Я читала все новости в хронологическом порядке.

Сьюзен Рорк было тридцать пять лет. Она служила в отделе анализа отчетов о происшествиях в бостонском полицейском управлении и раз в неделю работала волонтером в приюте для бездомных в Южном Бостоне. Сначала ее смерть сочли несчастным случаем. Мисс Рорк чинила неисправные оконные жалюзи в комнате на третьем этаже. Она как-то долго не возвращалась, и ее коллеги забеспокоились. Тело мисс Рорк обнаружили в переулке за зданием приюта. В полиции посчитали, что мисс Рорк выпала из окна и умерла от удара о землю. В более поздних статьях появились сообщения, что полиция расследует этот случай как возможное убийство. Они искали бездомного мужчину, который в тот день ночевал в приюте. По утверждению очевидцев, вечером у него вышла ссора с мисс Рорк. Мужчину нашли, допросили и отпустили, убедившись в его невиновности. Однако полиция все еще не исключает возможность убийства, расследование продолжается.

Потом я пошла на Facebook. Фотография на профиле Сьюзен была та же самая, какую мне показывал детектив: с одноглазым джек-рассел-терьером на коленях. Интересно, что стало с собакой. Я прокрутила посты Сьюзен за последние два-три месяца и нашла фотографию ее левой руки с растопыренными пальцами. На безымянном красовалось обручальное кольцо с бриллиантом. Само кольцо то ли платиновое, то ли из белого золота. Бриллиант старомодной огранки «маркиз» весом примерно в один карат. Комментарии под постом не поражали разнообразием: «Когда ты нас уже познакомишь со своим избранником?»

Я не поленилась подойти к комоду и достать из верхнего ящика маленькую кожаную коробочку, выложенную изнутри бархатом. В ней лежало кольцо, которое мне подарил Беннетт, – точно такое же, как у Сьюзен. У меня было сильное искушение выбросить его на помойку, но потом я подумала, что это – вещественное доказательство. Подтверждение, что я тоже вхожу в скорбный клуб обманутых женщин. Но если и меня, и Сьюзен одурачил один и тот же мужчина, то в нашем клубе есть еще одна женщина. Та, которая написала мне на Lovefraud, притворившись Сьюзен Рорк. Даже она подозревала, что она такая не одна. И если нас уже трое, то где гарантия, что нет четвертой? И пятой?

Я открыла Lovefraud и написала той, третьей, женщине:

Кто вы? Зачем выдаете себя за Сьюзен Рорк? Почему вы считаете, что человек, которого вы знали как «Питера», обманывал и других женщин? Я вам поверила и приехала на встречу, а там обнаружила, что Сьюзен Рорк, за которую вы себя выдаете, была убита полтора месяца назад. У меня есть информация о человеке, известном мне как «Беннетт», которая может быть вам интересна. Я ничего не выдумываю, не пытаюсь вас обмануть. Все очень серьезно. Не знаю, почему вы не захотели со мной встречаться, но если вы боитесь его, то бояться не надо. Надеюсь на скорый ответ.

Впервые за несколько недель мне страшно захотелось настоящей, здоровой пищи. Я прошла пару кварталов до гриль-бара «Чемпс». Они открываются в шесть утра. Как обычно, я оказалась единственной посетительницей без татуировок на руках и ногах. Бармен и официанты были приветливы и неизменно бодры. Я села в отдельной кабинке, под старой, пятидесятых годов, жестяной вывеской на стене, и заказала двойную порцию омлета с тофу и специями и жареные бананы. В кофе я положила настоящий тростниковый сахар. Когда я высматривала официанта, чтобы заказать второй кофе, увидела, как в бар вошел смутно знакомый мужчина в велосипедном шлеме. Я узнала его не сразу – только когда он снял шлем и я увидела его волосы. Маккензи, мой адвокат. Он был в футболке в пятнах от пота и черных велосипедных шортах.

Заглянув в мою тарелку, он сказал:

– Я очень расстроюсь, если это была последняя порция бананов.

– Вас угостить? – Я указала глазами на пустое сиденье напротив.

Он сел за мой столик в кабинке и, не глядя в меню, заказал то же, что и я. А пока дожидался заказа, ухватил с моей тарелки кусочек банана.

– Я, можно сказать, на них жил, когда работал в Пуэрто-Рико.

– А когда это было? – спросила я.

– Лет пятнадцать назад. Я представлял интересы коня на Вьекесе. Фермер, живший неподалеку от ядерного полигона, заметил, что его племенной жеребец больше не выполняет обязанностей производителя. Мы отсудили немалую сумму в пользу фермера и коня.

Я отсалютовала ему чашкой с кофе.

– Вы уже назначили день для тестирования темперамента? – спросил он.

– В следующую пятницу, в Статен-Айленде.

– Отлично. Желаю удачи.

Ему принесли еду, а я поспешила сменить тему разговора, чтобы он не думал, что я пригласила его за свой столик исключительно ради того, чтобы получить дополнительную юридическую консультацию.

– На Вьекесе я никогда не бывала, – сказала я. – Только видела издалека, с Сент-Томаса.