Unknown - ZJ

— Надо понять, где у нас следующий урок.

Я вспоминаю о расписании и достаю его из заднего кармана.

— У нас общий только четвертый урок — история. Первый у тебя английский. Он в другом коридоре, — я киваю в сторону кабинета.

Девушка благодарно кивает и смотрит на бумажку.

— Умно. — Она оборачивается, а затем смотрит на меня с озорной ухмылкой. — Я так понимаю, ты достал его у своей госпожи психолога?

Я кривлюсь от ее слов, хоть и не должен чувствовать раскаяние за все, что случилось до вчера.

— От бывшей госпожи психолога, — поясняю я с улыбкой. Чарли смеется в знак солидарности. Как бы ни была плоха ситуация и запутанна новая информация о наших отношениях, тот факт, что мы смеемся с этого, лишь доказывает, что мы разделяем эту абсурдность. Единственная мысль, которая крутится у меня в голове, это как бы я хотел, чтобы Брайан Финли удавился ее смехом.

Первые три урока были для меня открытием. Ни одна тема обсуждения не была мне знакомой. Я чувствовал себя самозванцем, оказавшимся не в своей тарелке.

Но стоило мне прийти на четвертый урок и сесть рядом с Чарли, мое настроение улучшилось. Она мне знакома. Единственная в мире, полном непоследовательности и недоумения.

Мы периодически смотрели друг на друга, но так ни разу и не заговорили. Даже в кафетерии. Я оглядываюсь на наш столик и на два свободных места — все остальные заняты ребятами со вчера.

— Давай сначала возьмем еду.

Она быстро смотрит на меня и отворачивается.

— Я не голодна. Подожду тебя за столом. — Девушка направляется к нашей группе, а я становлюсь в очередь.

Взяв поднос и пепси, я занимаю место за столиком. Чарли утыкается в телефон, ограждаясь от бесед.

Парень справа — Эндрю, кажется — пихает меня локтем.

— Силас, — он начинает тыкать в меня. — Скажи ему, сколько я выжал в понедельник!

Я смотрю на парня напротив. Он закатывает глаза и допивает содовую, прежде чем стукнуть бутылкой по столу.

— Да ладно, Эндрю! Думаешь, я настолько глуп, чтобы поверить, что твой лучший друг не соврет ради тебя?

«Лучший друг».

Эндрю мой лучший друг, а я даже не знал его имени тридцать секунд назад.

Я перевожу внимание на еду перед собой. Открываю содовую и делаю глоток. Тут Чарли сжимает свою талию. В кафетерии громко, но я все равно слышу, как урчит ее живот. Она голодна.

«Тогда почему не ест?»

— Чарли? — я наклоняюсь к ней. — Почему ты не ешь? — Она просто пожимает плечами. Я говорю тише: — У тебя есть деньги?

Она смотрит на меня, будто я только что раскрыл ее секрет всему залу. Девушка сглатывает и стыдливо отворачивается.

— Нет, — тихо отвечает она. — Я отдала последние деньги Джанетт. Как-нибудь продержусь до возвращения домой.

Я ставлю свой напиток на стол и подвигаю к ней поднос.

— Вот. Я возьму себе другой.

Когда я возвращаюсь к столу, она попробовала пару кусочков еды. Чарли не благодарит меня, и я чувствую облегчение. Это не то одолжение, которое требует благодарности. Надеюсь, она ожидала от меня подобного.

— Хочешь, чтобы я подвез тебя домой? — спрашиваю я, когда мы заканчиваем с трапезой.

— Чувак, ты не можешь снова пропустить тренировку, — говорит Эндрю. — Или тренер запретит тебе играть завтра.

Я потираю лицо, а затем тянусь в карман за ключами.

— Держи, — я кладу их ей в ладонь. — Отвези домой сестру и забери меня после тренировки.

Она пытается вернуть мне ключи, но я отказываюсь их брать.

— Оставь себе. Тебе может понадобиться машина, а мне нет.

— Ты даешь ей свою машину? — встревает Эндрю. — Ты что, шутишь? Ты никогда не разрешал мне даже сесть за чертов руль!

Я пожимаю плечами.

— Ну, в тебя-то я не влюблен.

Чарли брызгает своим напитком и заливается от смеха. Я оглядываюсь на ее широкую улыбку. Она освещает все лицо, из-за чего ее карие глаза кажутся не такими темными. Может, я ничего и не помню о ней, но могу поспорить, что больше всего любил в ней улыбку.

Какой тяжелый день. Впечатление, будто я часами торчал на сцене, играя роль без сценария. Единственное, что сейчас привлекает меня, это либо кровать, либо Чарли. Или все вместе.

Тем не менее, у нас еще есть дела: нам нужно разобраться, что, черт возьми, вчера произошло. Несмотря на факт, что мы оба не хотели появляться сегодня в школе, только она может навести нас на нужные ответы. В конце концов, это случилось посреди учебного дня; возможно, неспроста.

Вдруг футбольная тренировка мне поможет? Я буду с людьми, с которыми не проводил время последние двадцать четыре часа. От них можно узнать что-то новое. Что-то, что прольет свет на нашу ситуацию.

Я с облегчением обнаруживаю, что все шкафчики подписаны, потому без труда нахожу свою форму. Беда в том, как ее надеть. Я мучаюсь с шортами, делая вид, Будто знаю, что делаю. Раздевалка медленно пустеет, пока все парни не выходят на поле, и я не остаюсь один.

Когда мне кажется, что я готов, я хватаю свой джерси с верхней полки и натягиваю на голову. Мой взгляд цепляется за коробку в глубине шкафчика. Беру ее и сажусь на лавочке. Она красная и куда больше по размерам, чем коробка от украшения. Снимаю крышку и обнаруживаю фотографии.

На них не люди, а разные места. Я просматриваю их и останавливаюсь на фотографии качели. Идет дождь, и на земле под ними образовалась лужа. Переворачиваю ее и читаю надпись: «Наш первый поцелуй».

На следующей фотографии заднее сидение машины, но снято с панели. Переворачиваю: «Наша первая ссора».

На третьей церковь, но в кадре только двери. «Наша первая встреча».

Я переворачиваю все фото, пока не нахожу письмо на дне коробки. Это коротенькая записка, адресованная Чарли. Начинаю читать, но тут звенит мой телефон:

Чарли: Когда у тебя заканчивается тренировка?

Я: Не знаю. Я нашел коробку в раздевалке. Не уверен, поможет ли нам это, но внутри оказалось письмо.

Чарли: И что в нем?

— Силас! — кричит кто-то у меня за спиной. Я поворачиваюсь и роняю две фотографии. В двери стоит мужчина с раздраженным выражением лица. — Быстро на поле!

Я киваю, и он уходит в коридор. Кладу фото обратно в коробку и прячу ее в шкаф. Делаю глубокий вдох, успокаиваясь, и выхожу на поле.

Парни стоят в два ряда; все склонились и смотрят на мужчину перед собой. Среди них очевидный пробел, в который я становлюсь и копирую действия остальных игроков.

— Ради всего святого, Нэш! Какого черта на тебе нет подплечников? — кричит кто-то.

Подплечники. Черт.

Я выхожу из линии и бегу обратно в раздевалку. Это будет самый долгий час в моей жизни. Странно, что я не помню правила футбола. Но трудно быть не должно. Просто побегаю взад-вперед пару раз, и тренировка закончится.

Я нахожу подплечники за рядами шкафчиков. К счастью, они легко надеваются. Спешно возвращаюсь на поле, где все забегали, как муравьи. Я мешкаю, прежде чем присоединиться к ним. Когда звучит свисток, кто-то пихает меня сзади.

— Иди! — раздраженно кричит он.

Линии, числа, ворота. Они ничего для меня не значат. Один из тренеров выкрикивает приказ, и не успеваю я опомниться, как мяч кидают в мою сторону. Я ловлю его.

«И что теперь?»

Бежать. Наверное, нужно бежать.

Я успеваю сделать три шага, прежде чем утыкаюсь лицом в землю. Снова свисток. Какой-то мужчина кричит.

Я встаю, и один из тренеров спешит ко мне.

— Что это, черт возьми, было?! Сосредоточься на игре!

Я оглядываюсь, на моем лбу выступают капельки пота. За спиной раздается крик Лэндона:

— Чувак, да что с тобой?!

Я поворачиваюсь к нему в тот момент, когда все собираются вокруг меня. Я копирую их движения и кладу руки на спины соседних парней. Все молчат с пару секунд, и тут до меня доходит, что они смотрят на меня. Ждут. Может, я должен что-то сказать? Что-то мне подсказывает, что это не молитвенный круг.

— Ты начнешь игру или как? — спрашивает парень слева.

— Э-э, — мямлю я. — Ты… — указываю на Лэндона. — Сделай эту… штуку. — Прежде чем они успевают что-то спросить, я выбираюсь из круга.

— Тренер отправит его на скамейку запасных, — бормочет кто-то за мной. Звучит свисток, и мне в грудь врезается грузовой поезд.

По крайней мере, по ощущениям.

Небо над головой, в ушах звенит, я не могу вдохнуть.

Надо мной нависает брат. Он снимает с меня шлем.

— Да что с тобой?! — Он осматривается и снова опускает на меня взгляд, прищуривая глаза. — Оставайся на земле. Сделай больной вид.

Я повинуюсь, а он встает.

— Я говорил ему не приходить, тренер. У него всю неделю был стрептококк. Думаю, он обезвожен.

Я закрываю глаза, мысленно благодаря Лэндона. Мне нравится этот паренек.

— Какого хрена ты здесь делаешь, Нэш? — Тренер присаживается рядом. — Иди в раздевалку и гидратируйся. У нас завтра важная игра! — Он встает и подзывает своего помощника. — Принеси ему азитромицин и проследи, чтобы он был готов к завтрашней игре.