Бессмертный воин - Лиза Хендрикс

— Но зато такой хорошенькой каргой. — Посмеиваясь, мужчина тушил пальцами один огонек за другим. — Как случилось, что вы так поздно выходите замуж?

— А, по — моему, даже слишком рано.

Иво взглянул на свою молодую супругу, вопросительно изогнув бровь:

— Так что вы совсем не хотели выходить замуж?

— Я не хотела идти за вас, милорд, — резко ответила девушка. — Я по собственной воле была обручена с четырнадцати лет с человеком, которого выбрал дедушка. Это был отважный и благородный мужчина.

Укол не произвел никакого впечатления. Ее собеседник просто продолжил гасить свечи.

— И где сейчас этот образчик совершенств, что так и не женился на вас?

— Брак пришлось отложить из — за военных действий, а он был убит, до того как мы смогли пожениться.

— Надеюсь, не за столом и не от дамского кинжала?

— В рукопашной схватке. Ему сломали шею. Он не насмехался надо мной так, как вы, похоже, собираетесь.

— Ему, вероятно, не пришлось видеть вас одетой как монашка. — Он перешел к другому подсвечнику и продолжил. — Так это он научил вас целоваться?

— Нет. Хотя, думаю, ему это могло бы понравиться.

— Не сомневаюсь. Тогда кто?

Девушка вспомнила тот самый майский праздник[30] и проезжего рыцаря, который присоединился ненадолго к веселью, прежде сем снова продолжил свой путь.

— Никто, кого вы могли бы знать, да вряд ли вы когда — нибудь встречались.

— Какая жалость! — Еще один огонек погиб под его пальцами. — Я хотел поблагодарить его.

— Скорее уж, вы бы приказали сэру Бранду выпустить ему кишки.

Он остановился, и, хотя улыбка не сходила с его губ, голос стал жестче:

— Нет, я бы сделал это сам. Но только если его уроки заключались не только в поцелуях.

— Не бойтесь, Вильгельм вручил вам девственницу. — Холодно ответила девушка. — К тому же, если бы было что — то большее, еще раньше с ним расправился бы дедушка.

— Прекрасно. — Он продолжал свое занятие, обходя солар по кругу и гася свечи, пока все не погрузилось в полумрак. Когда он приблизился к последнему подсвечнику, то оказался рядом с Алейдой и вдруг остановился.

— Так это ты. — Его пальцы сжались вокруг плеч девушки, держа крепко, так что она не могла повернуться и посмотреть на него. Он глубоко вдохнул. — Этот запах щекотал мой нос весь вечер, но я думал, что это тростник на полу. Что это такое?

Что это с ней творится? Какое — то странное смятение. Подозрительно нахмурив брови, Алейда сначала понюхала воздух, а потом, догадавшись, что он имел в виду, — рукав своего шенса.

— Полынь, рута… и пижма, полагаю, — ответила девушка, пытаясь не показывать, как она взволнована давлением его рук. — От моли. Эти травы были на платье, которое я надевала.

— А — а. — Дыхание мужчины щекотало ее ушко. — А я уж подумал, что ты использовала какое — нибудь странное вещество, чтобы отвратить меня от себя.

— Я не подумала об этом… А что, получилось?

— Нет. — Наклоняясь к изгибу ее шеи, он еще раз глубоко вдохнул. — Я же не моль.

Выдохнутые им слова согрели ее кожу. Девушка наклонила голову, пытаясь избежать его жара, но только лишь больше обнажила шею, которой немедленно коснулся легкий поцелуй. Это прикосновение было подобно встрече огнива и кремня, и искры рассыпались по ее коже, распространяясь до тех пор, пока она, пытаясь прекратить это, не спрятала пальцы ног в меховую полость. Он еще раз поцеловал то же местечко, затем выпустил ее и отступил, оставляя вместо себя лишь холодный воздух. Мгновение спустя кровать скрипнула, когда он присел и начал разуваться.

Первый сапог шлепнулся на пол.

— Если Джеффри выполнил свою работу, то здесь на подносе найдется для тебя маленький подарок.

Еще более волнующе. Он и впрямь играл с ней в какую — то игру, пытаясь усыпить ее бдительность этими уловками, хотя она не могла понять, с какой целью. Осторожно, но с любопытством она пробралась к столу. Там, между масляной лампой и кубками с элем и поссетом, лежал толстый кожаный мешочек. Когда девушка приподняла его, зазвенели монеты.

— Серебро? — Она уронила кошелек, и он упал на стол с глухим стуком, отражая ее отвращение. — Я не шлюха, милорд, чтобы вы платили за место в моей постели.

— Я никогда не покупаю то, что уже принадлежит мне. — Второй сапог ударился о стену, когда мужчина раздраженно отшвырнул его. — Во имя всех святых, женщина, неужели необходимо все время сражаться? Я же сказал, это — подарок. Десять шиллингов вместо той милостыни, что ты подала сегодня.

— О… — Девушка помедлила немного, выдохнув. — Я не думала, что вы… Ну, конечно. Сэр Ари сказал вам.

— Вот именно.

— Он был очень добр. — А также был прав относительно того, что его господин не возьмет ее кошелек, и Алейда гадала, в чем еще окажется прав сенешаль. А более того, в чем еще ошибалась она сама. Она составила об этом человеке преждевременное суждение, и всякий раз ее предположения опровергались. Чувствуя себя абсолютной дурой, девушка обхватила себя руками и долго смотрела на свои босые ноги, прежде чем неохотно добавить:

— Вы… тоже… очень добры.

Иво фыркнул:

— Это было очень трудно признать, не так ли?

— Пожалуй. — Ее рот печально скривился. — Добрый — не то слово, которое приходило мне в голову с тех пор, как вы постучались в мои ворота.

— Мои ворота. — Поправил девушку Иво. — Это странно, что мужчина может быть добр к своей жене?

— Нет, милорд. Но многие мужчины вовсе не добры, особенно к женам, которые их не желают. — Алейда сама почувствовала себя мелочной, но продолжила. — А ведь я не хотела этого брака.

— И ясно дала это понять. Тысячи раз. — Мужчина поднялся, и скрип кровати заставил девушку взглянуть вверх. Ее супруг уже избавился от чулок, теперь в сторону полетел его шенс так, что на нем остались только брэ[31]. Он решительно расправился, как воин перед началом сражения. — Но все — таки теперь ты замужем. Так что придется решать, что ты будешь с этим делать. Что тебе делать со мной.

— Я не буду с вами бороться, милорд, если вы это имеете в виду.

— Мудро. Но я хочу от тебя большего, чем просто отсутствие сопротивления. — Девушка смотрела, не отрываясь, как Иво отбросил меха и приоткрыл чистые простыни. — Гораздо большего.

Рот девушки пересох, как старый пергамент. На ощупь она схватила первый попавшийся под руку кубок. И сделала несколько глубоких глотков, прежде чем почувствовала вкус напитка Беаты.

Иво подступил к последнему подсвечнику и медленно погасил оставшиеся свечи, оставляя девушку стоять в маленьком островке света, отбрасываемого очагом и лампой. За границами этого светлого пятна ее господин и супруг был призрачной фигурой во мраке. Его глаза сверкнули, как осколки стекла, когда он направился к девушке.