Пир во время войны - Елена Миронова

Он тогда соврал, Галка ему ещё не изменяла ни с Валеркой, ни с Самсоном, которых он придумал, но её блятскую натуру он чувствовал уже тогда. Зачем женился? Любил, наверное… А теперь, если оглянуться назад, получается, что он и не жил вовсе. Что за радость была в его жизни? Жена, которая трахается направо и налево? Дочь, которая ни во что не ставит папочку? А ведь, в юности казалось, что ему, человеку с таким звучным и знаменитым именем, будет светить яркая звезда. Что его ожидает счастье, удача, идеальный брак, дом — полная чаша…

А в результате он оказался у разбитого корыта, как та бабка… Десять лет назад Ковалёв вдруг от безысходности решил заняться продюсированием. Тогда это было модно. На эстраде образовалась временная чёрная дыра: ярких молодых исполнителей практически не было, оставались только зубры — Кобзон, Лещенко, Пугачёва… Но этого было явно мало. Иногда вспыхивали, как звёздочки, какие-то группы, но гасли тут же, запутавшись в неумелых сетях продюсеров и директоров. «Комбинация» уже не была популярна, правда, ещё оставались Королёва со своими жёлтыми тюльпанами, Буланова и вошедшая в моду Ветлицкая. И «Любэ», конечно, со своим «Атасом». Но разве они не потеснятся, освободив дорогу новой группе? Или все могут мирно сосуществовать, эстрада большая.

Ковалёв, много лет подряд преподававший в музыкальной школе, имел отменный слух. К тому же дочь, Мила, всё время участвовала в каких-то конкурсах, самодеятельных концертах, пытаясь выбраться на сцену. Получалось, что в одной квартире живут и потенциальная звезда, и человек, желающий заниматься раскруткой будущих звёзд. Мила с огромным удовольствием подхватила инициативу отца, и пошло — поехало.

Сначала, на удивление всем, им очень везло. Молодые, неизвестные композиторы и авторы текстов отдавали свои шедевры за копейки. Эти шедевры превращались в хиты. Люди слушали хиты, и узнавали Милу. Она действительно потихоньку становилась звездой. Потихоньку — потому что у них не было денег на то, чтобы она стала звездой очень быстро и надолго. Хотя уже через год к ним поплыли денежки. Не сказать, чтобы Мила стала популярна у широких народных масс, тем не менее, ещё через три года, незадолго до дефолта, Ковалёв купил новую, большую трёхкомнатную квартиру. У Галины появились хорошенькие шубки, у Милы — новенькая «ауди», куча шмоток, и — первый альбом.

Ещё некоторое время они были на высоте. Ковалёв придумал дочери псевдоним — Илиади. Это вызывало некоторую ассоциацию с Милой Романиди, но необычные фамилии наш народ запоминает быстрее, чем стандартные Иванов, Петров, Сидоров, и Ковалёв, соответственно.

Но, к сожалению, всё это продлилось недолго. Однажды августовским утром Ковалёв обнаружил, что курс доллара по отношению к рублю вырос почти в три раза. А все его расчёты велись в рублях. Мало того — совсем недавно он продал старую, родительскую квартиру, продал за доллары. Но успел разменять их на рубли, потому что собирался начать конкретный пиаровский ход. На тот момент рекламное агентство, в которое он обратился за помощью, вело расчёты исключительно в рублях, как и полагается российскому законопослушному рекламному агентству.

Ну, а что было дальше, уже понятно. Деньги пропали. Раскрутка Милы провалилась. Да и не нужна она была никому, потому что бедные потенциальные слушатели и зрители хотели только одного: суметь прокормить и одеть свои семьи в жуткой ситуации кризиса.

Примерно через год, когда ситуация не то чтобы стабилизировалась, просто к ней уже привыкли, Ковалёв снова начал действовать. Он организовал выступление дочери в сети казино и ночных клубов. И дочь снова пошла в гору. Пока что она выезжала на прошлых песнях. И вот незадача: отчего — то больше ни один композитор или автор не обратились к нему, чтобы предложить новый хит. Они отлично запомнили, что Ковалёв когда-то вырвал у них популярный мотивчик за копейки. В шоу — бизнесе такое не забывают. Ковалёвы остались без хитов. А остаться без песни, которая выведет тебя на звёздную тропу, означает полный провал. Конечно, есть авторы, которые просто стряпают хиты, как писатели — бестселлеры, но их услуги стоили столько, сколько Ковалёв никогда бы не смог собрать. Милу постепенно забывали. На смену ей пришла куча молоденьких девушек и юношей, и Мила Илиади, не отличавшаяся изумительным тембром голоса, как, к примеру, Лариса Долина, или необычным стилем исполнения, как Земфира, была выброшена за борт российского шоу — бизнеса. Постепенно она скатилась до второсортных клубов. И вместе с тем изменила отношение к отцу. Дочь поставила на нём клеймо «неудачник». И, возможно, была права. Ковалёв не смог сделать так, чтобы Мила осталась на плаву. А ведь он был её продюсером, и это была его основная обязанность. Именно продюсер должен придумывать имидж своего подопечного и его «фишку». Он же не справился с обязанностями, и был нокаутирован собственной дочерью — по всем правилам бокса… Так что же он упрекает её в плохом отношении к себе!

Зато сегодня, когда он вооружился деньгами Резника, когда экономика в стране вроде бы стабилизировалась, и он, Владимир Ильич, уже поднаторел в вопросах сцены и вокала, он не подведёт. Он не подведёт ни Толика, который сразу же, без лишних вопросов об обеспечении, занял ему приличную сумму, ни дочку, вышедшую в тираж по его вине. Он хочет быть настоящим отцом, заботливым и проворным, способным поднять Милу на небывалую высоту.

Он выберет самых голосистых и хорошеньких девчонок, среди которых будет солировать его единственная дочка, имидж новой группе соорудит этот педик Кравчук, любимый Милкин дядька. И чего она в нём нашла, в этом женоподобном существе? С деньгами Резника он сможет «отовариться» хорошей музыкой и словами у престижных авторов и композиторов. И запустит этот новый проект, который станет его визитной карточкой, как «Тату» Шаповалова, «Иванушки — интернешнл» Матвиенко…

Он создаст новую популярную группу, женский бэнд, трио или квартет. Найдёт для них фишку, и — вперёд! Ковалёв унёсся в эйфорическую даль, упиваясь мечтами, забыв о том, что находится на прослушивании будущего знаменитого трио или квартета…

— Ну, как же ты похудел, Павлик! — укоризненно взмахивала руками Любовь Андреевна.

— Ма, ну хватит уже, — с набитым ртом отвечал её сын, и впрямь похудевший. — Иди лучше, посмотри, что я тебе привёз!

— А мени ты шо привез? — Настенька, только что основательно подчистившая свою тарелку с едой, умильно поглядывала на двоюродного брата масляными глазками.

— Извини, — смутился тот, — я же не знал, что вы с мамой гостите у нас…

— Тьфу, Настька, — ударила девушку по руке мать, — чи ты нищая? Подарки выпрашиваешь, как собачонка голодная!

— Тася, — переключилась с сына на сестру Любовь Андреевна, — прекрати. Настенька — очень живая и непосредственная девушка, так что не говори ерунды!

— Как Скарлетт О Хара, — вдруг заявила Настенька.

Она откинулась на спинку высокого стула и алчно высматривала, что бы ещё ей съесть.

— Скарлетт О Хара тоже была живой и непосредственной, — объяснила она, что присутствующие смотрят на неё недоумённо, — так в книге написано.

— Ты умеешь читать! — не удержалась от язвительной реплики Мила.

Она почти ничего не ела, предпочитая овощи и фруктовый салат мясным рулетикам с грибами, фаршированной курице и вкуснейшему картофелю — по деревенски. Ей хотелось отличаться от присутствующих за столом дам, так, чтобы Павлик мог сравнить их и сделать вывод в пользу Милы. Ей не приходило в голову, что парень не следит за количеством еды на соседних тарелках.

Павлик уткнулся в чашку, сдерживая смех. Настенька сравнила себя со знаменитой Скарлетт! Но Мила какова, ничуть не изменилась! Хотя почему она должна меняться? Когда-то он был неравнодушен к ней, и даже сделал ей предложение. Мила его отвергла, и Павлик страдал, долго и муторно переживая. Потом как-то всё рассосалось само собой.

Интересно, почему Мила приехала его встречать? Насколько ему известен её характер, она никогда не совершает необдуманных поступков, считая их напрасной тратой времени. Ей что-то нужно от него? Но что?

— Ну зачем ты так, Милочка? — расстроилась Любовь Андреевна. Она, как всегда, стремилась всех помирить и наладить отношения между гостями.

— А неужто не понятно? — завелась Тася, напрочь забыв про украинский акцент и вставляемые словечки из этого языка. — Женщины видят друг в друге соперниц! Тем более — когда одна молодая да справная, а другая — кость собачья, доска столярная, и в возрасте уже!

— Это я в возрасте? — задохнулась от негодования Мила.

Резник — старший молча промокнул губы салфеткой, поднялся из-за стола и направился в зимний сад. Уже открывая дверь, он обернулся, и кивнул сыну, чтобы тот следовал за ним. Вот почему он не любил родственниц жены — те обожали скандалы. А в доме Резников никто ни на кого голоса не повышал.