Игра света (ЛП) - Доксер Дебра

Мои глаза расширились от ужаса, потому что он все понял. Он знал, что я видела, когда смотрела на него, и ему это не нравилось.

— Я знал, что это будешь ты, — сказал он. — Я знал, что именно от тебя мне следует держаться подальше.

Услышав его слова, я быстро моргнула и запрокинула голову назад.

Он сидел, свесив руки между согнутых коленей.

Мои глаза наполнились непролитыми слезами. Такое я даже не могла себе представить. Он сохранял между нами дистанцию специально. Что он имел в виду, говоря, что я была той, от которой ему следовало держаться подальше? Потому что я слишком многое замечала?

— Могу я оставить себе этот рисунок? — спросил он.

Я уставилась на него, прижимая рисунок к груди. Зачем он ему нужен? Этот портрет мог стать моей лучшей работой из когда-либо нарисованных. Но также он показывал что-то о самом Спенсере, то, чего он не хотел бы показывать никому. Именно поэтому он и хотел его забрать. Это относилось к одному из его секретов, и было такое чувство, что этот рисунок вдруг стал принадлежать ему по праву.

Я аккуратно вырвала лист из альбома и вложила в его протянутую руку. Отодвинувшись от меня, он начал складывать его, сначала пополам, а потом еще раз. Я чуть не всхлипнула от того, что складки могли испортить рисунок, пока бумага становилась все меньше и меньше, пока, наконец, совсем не исчезла в его ладони.

Наклонившись к водосточной трубе, он повернулся лицом ко мне.

— Ты не обязана прислушиваться ко мне в том, что тебе не стоит сидеть тут в одиночестве, но если ты продолжишь это делать, мне придется продолжать следить за тобой. Ты не спишь, я не сплю, и я буду наблюдать за тобой все время, каждый раз. Не забывай об этом.

У меня отвисла челюсть. Он что, пытался заставить меня почувствовать вину или запугать меня, или хотел, чтобы я чувствовала себя настолько неловко, зная, что он наблюдает за мной, что перестала бы выбираться сюда? В этот момент я дала себе слово, что буду выбираться сюда каждую ночь только для того, чтобы показать ему, что у него нет никакого права указывать, что мне делать. Но моя храбрость не проявила себя ни на следующую ночь, ни в ночь после той. У Спенсера было много своих проблем, смерть родителей, а, может, даже что-то и посерьезней. Я не могла лишать его и сна.

В конечном итоге, я больше никогда не сидела на своей крыше.

Глава 8

Не бойтесь

(Прим: «Не бойтесь» — работа художника Джесси Уилкокс-Смит.

Родилась в 1863 году. Ее иллюстрации украсили более 40 детских книг

и сотни журнальных статей и обложек)

По дороге в школу на следующий день произошло кое-что необычное. Когда Спенсер сказал мне «привет», его пустой взгляд на мгновенье потеплел. Сначала я решила, что придумала это. После прошлой ночи я была вся на нервах в ожидании встречи с ним и подумала, что мой разум просто разыграл меня. Но он сделал так снова, когда в конце учебного дня заметил меня. Его глаза немного посветлели, когда остановились на мне. Было похоже на то, что между нами произошло негласное понимание. Он знал, что я знала кое-что, но также он понимал, что мог доверять мне в этом.

Как сильно я была в восторге от этой новой теплоты, так быстро этот восторг и исчез, как только Спенсер отвел от меня взгляд, заставив меня переживать еще больше. Это продолжалось в течение всей недели, пока я, наконец, не потеряла терпение. Что-то было не так, и мне нужно было с кем-нибудь поговорить об этом, даже если при этом я немного предавала Спенсера. Но это предательство не грызло меня изнутри, поскольку я планировала поговорить с единственным человеком, которому доверяла больше всего на свете. Моим папой.

Начальник моего отца и дядя Рас остались в тот вечер у нас на ужин, как делали время от времени. Жена шерифа Рирдона умерла в прошлом году, поэтому моя мама, по крайней мере, раз в неделю приглашала его на ужин. А дядя Рас был холостяком, поэтому мама ощущала потребность кормить его домашней едой хотя бы время от времени.

Тем вечером, после того как Эмма ушла в свою комнату и пока мама прибиралась после ужина, я ждала, пока наши гости разойдутся. По пути к двери шериф Рирдон подмигнул мне, а дядя Рас потрепал меня по макушке, как будто мне все еще было пять лет.

Как только они ушли, я пошла вслед за папой в кабинет и заняла место напротив него. Он только потянулся за газетой на кофейном столике, когда его взгляд встретился с моим. Что-то в выражении моего лица заставило его положить газету на место, прежде чем он полностью обратил на меня свое внимание.

Затем сбивчиво, с трудом объясняя все правильно, я рассказала ему обо всем, начиная с того, каким скрытным был Спенсер в разговорах о себе, заканчивая взглядом его глаз и тем, как он отталкивал меня каждый раз, когда я пыталась поговорить с ним. Я даже рассказала ему о портрете Спенсера, который нарисовала, хотя и опустила ту часть, где я сидела на крыше, пока рисовала его.

Он слушал молча, а когда я закончила, он задумчиво потер свою бородатую щеку.

— Этот парень через многое прошел, — сказал он. — Может, он на самом деле грустит, и именно это ты и наблюдаешь.

— Может, — согласилась я без особой убежденности.

— Сара. — Он наклонился вперед, чтобы я обратила на него свое внимание. — Это мило, что ты хочешь помочь Спенсеру. Но все, что ты можешь сделать, это попытаться стать ему другом. Если он хочет дружить с такими людьми, как ты, у которых добрые открытые сердца, он не сможет найти друга лучше. Но если ему это не нужно, ты ничего не сможешь с этим сделать.

Я кивнула, сдерживая слезы от мысли, что Спенсер не хотел быть моим другом.

Большая ладонь моего отца легла на мое колено.

— Все зависимости от того, замечаешь ты это или нет, Сара, твоя доброта на самом деле что-то меняет в людях. Никогда не теряй это качество, даже если не всегда видишь тот результат, которого ждешь. Ты делаешь людей счастливыми, просто оставаясь сама собой. Поверь мне, уж я-то знаю. — Он убедительно улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ, чувствуя удовольствие от слов отца, от того, какой он меня видел, потому что я хотела быть похожей на него. Он помогал людям каждый день.

Пролетела оставшаяся часть учебного года. К моему удивлению, не приобретя лучшего друга, я стала близко общаться с Райли. Все эти годы мы жили по соседству, но до этого времени мы никогда особо не тусовались вместе. Мы сблизились на фильме «Сумерки» и вместе прочитали все эти книги. Она была без ума от Тэйлора Лотнера и кричала от возмущения, когда я раскрыла ей тайну, что, на самом деле, на меня он так не действовал.

Мама все еще остерегала меня, что не стоит перепрыгивать с ветки на ветку, и не так-то просто поменять одного лучшего друга на другого. Но я не была тем человеком, у кого сотни друзей, как, например, Эмма. Маме стоило принять это и перестать уже подталкивать меня к тому, чтобы я была более общительной.

Между мной и Спенсером особо ничего не изменилось. Я получала больше улыбок и признаний своего существования, но он все еще продолжал сохранять между нами дистанцию. У нас было несколько коротких бесед, где я вела себя чересчур одержимо. Но когда я узнала, что он все лето будет работать вожатым в Нью-Йорке, в лагере «Юношеской христианской ассоциации» (YMCA), я почувствовала потерю еще до того, как он уехал.

Эмма и ее подруги ныли о своих разбитых надеждах от его такого длительного отсутствия, но часть меня была этому эгоистично рада. Я с трудом представляла себе, как это будет — не видеть его каждый день или не слышать от Эммы обрывки сплетен о нем. Лето без Спенсера могло бы пойти мне на пользу.

Эмма также ныла о том, что ей придется работать, а мне нет, потому что я еще была недостаточно взрослой. Каждый день она отправлялась на работу в торговый центр, а я зависала на пляже с Райли и несколькими ее друзьями по церкви, которую она посещала в соседнем городе.