Воробышек (СИ) - Ро Олли

Подполковник Вениамин Аркадиевич Гусь напрягся. От былой расслабленности не осталось и следа.

- Егор, ты меня сейчас немного пугаешь. В чем дело? Ты во что-то вляпался? У тебя проблемы?

- Нет, пап. Просто послушай, ладно?

- Хорошо. Говори.

Он сел в свое кресло, я же принялся шагать взад-перед, пытаясь определиться, с чего конкретно начать этот непростой разговор.

- Я вчера виделся с Коротковым старшим, он просил тебя зайти. Ты слышал, что федералы под тебя копают?

- Это то, о чем ты хотел поговорить? Так Коротков сам будет с минуты на минуту, – улыбнулся папа, было заметно, что он расслабился.

- Это лишь начало…

- Егор…

- Пап, тебе не кажется, что Женева как-то очень резко появилась в твоей жизни? Она… Не думаешь, что ее могли подослать к тебе? Может, она работает на федералов, шпионит или хочет подставить тебя…

- Господи, Егор! – рассмеялся он в ответ. - Ты видел ее?! У нее образование всего одиннадцать классов, и аттестат «золотой» - там одни сплошные тройки. Даже по физкультуре и рисованию! Знаешь, о чем это говорит? Она, конечно, моя невеста, я ее люблю и все такое, но мозги мои все еще при мне. Поверь, Женева тупа, как пробка. Какие шпионские игры?! У нее в голове постоянное сквозное проветривание. Девчонке двадцать лет! Чтобы работать на федералов, надо, как минимум, иметь соответствующее образование. И потом… Коротков лично ее проверял. Будь что-то подозрительное, уж  Иван Гордеевич не смолчал бы. С его-то паранойей. С чего вообще такие мысли, Егор?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ - С того, что Ева тебе лжет.

- Очень интересно…

Я собирался продолжить, но в этот момент раздался стук, в кабинет и распахнулась дверь. На пороге, конечно же, стояла Женева. Руки скрещены на груди, подбородок высоко задран, во взгляде настороженность.

- Извините, что помешала, - совершенно не извиняющимся тоном произнесла она, - Вениамин, там мангал почти потух. Я хотела подбросить еще дров, но не знаю, где взять.

Отец вздохнул, посмотрел на меня, на Женеву, встал с кресла и спокойно произнес:

- Сейчас приду. А вы двое пока подождите тут. Вернусь и поговорим.

После этих слов отец вышел из кабинета. Повисла звенящая, давящая тишина. Но продолжалась она совсем недолго. Ева повернулась ко мне, злобно метая взглядом стальные холодные ножи.

- Какого черта, Егор? – зашипела змеей она, - Что ты задумал?

Серые широко распахнутые глаза Евы устремились в самую мою душу. В них, помимо очевидной злости, отчетливо читались волнение, опасение, паника.

Не хочет птичка вылететь из сытного гнездышка. Еще бы, тут такие развлечения!

Но только мне плевать на ее желания.

После вчерашнего, совершенно очевидно, что мы не можем находиться рядом. Я неправильно, остро, болезненно реагирую на эту девушку. Презираю и желаю одновременно. Даже сейчас эти тонкие ключицы сводят меня с ума. Руки словно магнитом тянет, хочется прикоснуться и ощутить тепло кожи. Губы покалывает от желания поцеловать. А разум горит, потому что совесть выжигает клеймо прямо у меня на лбу. Это невыносимо. Клянусь, было легче, до того, как она снова появилась в моей жизни.

Поэтому надо избавиться от нее.

Глядя  на это хрупкое, полупрозрачное создание, я глубоко сомневаюсь, что она в действительности может оказаться засланным информатором, кротом или кем-то вроде того. Но именно в этом я и собираюсь убедить отца.

Так будет лучше для всех.

Без нее нам будет лучше.

И я готов на все, чтобы отец это понял.

- Хочу рассказать отцу правду, - жестко отвечаю Еве.

- Какую еще правду, Егор?

- Любую. Лишь бы это избавило нас от твоего присутствия в этом доме.

Женева рассмеялась, но как-то совсем невесело.

- Я уже говорила, Егор, правда тебе не поможет. Только отношения с отцом испортишь.

- О, конечно, именно о сохранении моих добрых отношений с отцом ты и печешься! Самой не смешно?!

- Смешно, Егор! Ты смешной! И наивный. Это мило, конечно, но как-то совсем уж по-детски.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- В любом случае, мы врем ему и это неправильно.

- Господи, Егор! Твоя правда никому не нужна!

- Ну отчего же! – громыхнуло совсем рядом, - Я с удовольствием послушаю.

В распахнутом проеме, хищно прищурив глаза, уперев одну руку в пояс, а другую в дверной косяк, стоял отец.

ТВОЮ МАТЬ…

Глава 13.

- И что вы замолчали? – отец прошел к своему столу, сел в кресло, откинувшись на спинку, и ожидающе рассматривал то меня, то Еву.

- Вениамин… - осторожно начала девушка.

- Сядь, Женева. Ты выглядишь бледной. И ты, Егор, присаживайся. Я смотрю в моем доме меня же за дурака держат. И главное кто – собственный сын и собственная невеста.

Его голос был жесткий, интонации не позволяли сомневаться – Вениамин Гусь зол, разочарован и теряет всякое терпение.

- Я жду. Егор, поскольку ты мужчина, к тому же мой сын, пожалуй, начнем с тебя. Насколько я понял из вашего занятного диалога, существует некая тайна. Что ж, мне неприятно, но я рад, что хотя бы один из вас испытывает угрызения совести. Я весь во внимании, сын.

Ладони вспотели, по спине пронесся табун холодных мурашек. Я словно вернулся в свои четырнадцать. В тот момент, когда отец впервые поймал меня с сигаретой. Точно также я стоял в этом кабинете и ощущал на себе его разочарованный взгляд.

Снова захотелось курить.

Пожалуй, это превращается в зависимость.

Прохожу к одному из кресел и сажусь. Перед нами за столом отец. В правом кресле – Женева, слева я. Как адвокат и прокурор перед судьей. Я не планировал проводить эту сложную беседу, а если быть честным – не беседу, а признание, в присутствии кого-либо, а уж тем более Евы.

Но, пожалуй, где-то в глубине души, все же был рад, что она рядом. Мы, наконец, избавимся от этой гнетущей тайны, из-за которой я перманентно ощущаю себя предателем. А еще можно наблюдать за реакцией этой дрянной девчонки. Иметь возможность видеть, как она будет выкручиваться, оправдываться и юлить, что позволит мне наполняться еще большим отвращением к ней, презрением и ненавистью.

Поможет изгнать ее из моего упрямого глупого-глупого сердца и воспаленного ванильной химией мозга.

И забыть наглую блондинку, как страшный сон. Вычеркнуть из наших жизней. Пожалуй, вчера во мне все-таки что-то сломалось.

Я уже не я.

- Прости, отец, я обманул тебя. Мы с Женевой знакомы. В смысле были знакомы раньше. До того, как она стала твоей невестой.

Ева шумно выдохнула и осторожно облокотилась на спинку кресла. Сморщила свой точеный нос и скривила губы.

Не довольна барыня.

Взглянул на отца и заметил, что он тоже наблюдает за Женевой. Только лицо его при этом непроницаемо, мне сложно понять, о чем он думает.

- Мы познакомились в Шарм-эль-Шейхе в прошлом году. На пенной вечеринке в отеле. Прости, что сразу не сказал. Сначала, я подумал, что обознался, а потом… Прости… Ты выглядел таким счастливым… А все это казалось совершенно незначительным… Я не хотел что-либо усложнять. Тем более не хотел портить тебе жизнь.

Мне было крайне сложно подобрать слова. Я все еще сомневался, стоит ли говорить о том, что я спал с Евой. Отец и без того наверняка разбит, хотя по нему не понятно. Но как иначе?! Ведь он явно не ожидал такого поворота.

Женева, сука, молчала, как рыба об лед.

Вздыхала себе томно, сжимала на груди руки и безучастно разглядывала предметы интерьера. Словно и не о ней речь идет. Ее больше интересуют вон книги на полках, картины на стенах, ноутбук на столе, решетки на окнах, пожарная сигнализация на потолке…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Она, правда, такая дура, что не понимает всю серьезность ситуации?

Или заранее готова к любому исходу? А может, знает, чем все кончится?

- Я хочу знать, о чем конкретно идет речь, Егор.

Отец никогда не был дураком. Сейчас он спрашивает – спали ли мы. Точно знаю, именно об этом его завуалированный вопрос.