Ночи Корусканта 1: Сумерки джедаев - Майкл Ривз

И поэтому он находился в Заводском районе, в одном из самых злачных мест на нижних уровнях Корусканта – не таком опасном, как Алый Коридор или Трущобы, но тоже под слоем смога. Он прибыл туда, чтобы встретиться с Эндригорном, скупщиком–ракрири, который имел дело с крадеными световыми скульптурами, произведениями голоискусства, драгоценными камнями и тому подобным. Разумеется, в случае допроса инсектоиду ничего не стоило сдать Каирда, и недиджи не сомневался, что Эндригорн сделает это в пикосекунду, если его припугнуть. И поэтому нарядился в облегающий маскировочный костюм. Когда он вошел в лавку, Эндригорн и все прочие увидели перед собой безалиска в аккуратном костюме из синтеткани и короткой парчовой пелерине. Сервоприводы костюма работали бесшумно и без натуги, осмотическая ткань обеспечивала беспрепятственную циркуляцию воздуха. Имелся даже алгоритмический контур с обратной связью, отвечавший за движения нижних рук, когда Каирд шевелил верхними.

Понять выражение лица инсектоида было трудно. Покрытое хитином, оно напоминало маску; в маске самого Каирда и то было больше жизни. Существо – Эндригорн был трутень, «посредник» между мужскими и женскими особями ракрири – застыло в абсолютной, неестественной неподвижности, и только его жвала медленно смыкались и размыкались. Каирду говорили, что это движение означает готовность внимать. А может, защищаться. Кто их поймет, этих ракрири – Каирду оставалось только надеяться на лучшее.

– У меня есть предложение, которое послужит нашей взаимной выгоде, – произнес он. – Вы заинтересованы?

Инсектоид приподнял свое членистое тело. Шесть лапок остались на земле, а четыре заболтались в воздухе, исполняя сложную последовательность движений явно ритуального характера.

– Продолззззжжай, – заговорил инсектоид на жужжащем, едва понятном общегалактическом.

– Недавно я заполучил гиперкристалл, почти лишенный изъянов, – сказал Каирд.

Усики Эндригорна задергались, передние лапки снова заплясали в воздухе. Каирду показалось, что инсектоид в восхищении – и это было бы естественно. Гиперкристаллы встречались чрезвычайно редко и были так же чрезвычайно дороги. Формируясь под воздействием запредельного тяготения в самом сердце нейтронных звезд, эти непериодические алмазоиды обладали плоской кристаллической решеткой, продолжавшейся в иные измерения. Попытка понять многомерную структуру кристалла для разума, привыкшего к трем пространственным и одному временному измерению, приводила к тому, что представители одних рас немедленно сходили с ума, в то время как представители других находили это зрелище восхитительным. Оно настолько завораживало их, что они буквально могли погибнуть от голода, будучи не в силах оторваться от созерцания бездонных глубин гиперкристалла. Фаллиины были одной из немногих рас, в какой–то степени иммунных к опасным свойствам камня. Но даже им было трудно противостоять психотропному соблазну. Каирд слышал, что Ксизор время от времени сидел перед таким камнем и вглядывался в искажаемую им реальность, а потом заставлял себя от него оторваться – только для того, чтобы испытать свою силу воли.

Разумеется, лишь Каирду было известно, что конкретно этот гиперкристалл прежде принадлежал чагрианину по имени Гог Плитик – одному из заправил Корпоративного Союза на смрадном индустриальном Метеллосе, что в Ядре. Каирд заплатил немалую сумму за то, чтобы его украли, и понимал, что Плитик сильно расстроится. Он ведь жил на Метеллосе, а значит, был рад всему, что помогало забыться.

– Вы заинтересованы? – спросил Каирд у Эндригорна.

Покрытые хитином сегменты тела инсектоида завибрировали, издавая жужжание, что Каирд истолковал как восторг.

– Язз хоззтеть ззобззтвенноззть, – сказало оно. – Язз ззнать, ззколько?

Каирд назвал цену, которая была не такой уж и заоблачной. Нельзя было слишком явно показывать желание продать камень. Скупщик проделал новые таинственные движения, на этот раз задействовав еще пару лапок.

– Язз нне довольззен.

От жужжания у Каирда начала болеть голова, но он не подавал вида. Нужно было поторговаться – иначе ракрири мог заподозрить скрытые мотивы, которые у Каирда, безусловно, были.

– Какая же сумма вам кажется подходящей? – спросил он инсектоида.

Эндригорн назвал цену – столь низкую, что Каирд еле удержался, чтобы не расхохотаться. Он выступил со встречным предложением, и торг начался. Обменявшись еще несколькими репликами и, наконец, почувствовав себя ограбленными в равной мере, они заключили сделку.

Каирд сел на челнок и вернулся наверх, в Полночный чертог, весьма довольный расставленной ловушкой. Ему было известно, что Эндригорн и Ксизор недавно вели дела друг с другом, и было очень вероятно, что ракрири свяжется с соперником Каирда, зная, что фаллиин крайне высоко ценит гиперкристаллы. Ксизор будет не в силах удержаться от покупки. А потом информация дойдет до Плитика: будет аккуратно пущен слух, что его собственность находится у одной из шишек «Черного солнца».

У любого разумного существа, способного кинуть камень, хватало ума не бросать его в «Черное солнце». И, наверное, только заправилы с Метеллоса были достаточно свирепы и достаточно упрямы, чтобы наплевать на опасность. Кроме того, значительную долю черного рынка составляли товары, поставляемые с Метеллоса «Черному солнцу» и наоборот. Новый теневой король едва ли мог позволить себе дипломатический кризис так скоро после прихода к власти. Он расследует дело и узнает, у кого находится гиперкристалл.

Каирд посмотрел в иллюминатор на огни планеты внизу и улыбнулся. Сегодня он поработал на славу.

На памяти Джакса эту мысль высказывали не раз. Слова могли немного различаться в зависимости от того, кто их произносил, но смысл был один и тот же:

«Нет джедаев – нет и меня».

Он знал, что это так. Он не знал иной жизни, кроме как в Храме, и был там счастлив. Его забрали в Орден, когда он едва научился ходить, и Джакс не помнил ни отца, ни матери, но не чувствовал нехватки родительской любви. Орден заменил ему семью, даже больше того. Просторные залы, высокие покои; часы медитации, гимнастики, фехтования… Все это была его жизнь, и она была прекрасна. Но она закончилась, ушла навсегда и никогда не возвратится – по крайней мере, на его веку. Его учитель и большинство членов Совета – если не все – убиты. Храм пуст и разграблен. А он, Джакс, остался один.

Один посреди триллионов живых существ. Всякий час грозил гибелью. И чем дальше, тем сильнее его мучил вопрос: в какой момент лучше всего со всем покончить? Прекратить борьбу, сдаться и слиться с Силой?

С давних времен рыцари Ордена веровали, что джедай, умирая, утрачивает свою сущность и уходит в Силу. Да, для отдельного существа, личности это означает смерть, но в то же время и трансформацию, превращение, преображение. Сущность переходит на более высокий уровень, где объединяется с бесчисленным множеством других, образуя единую структуру, которая не скована пространством и временем и которая творит, питает и поддерживает самое себя. Джакс никогда не понимал до конца, какая от этого польза. Пусть кто–то и был способен путем медитации и строгого следования Кодексу джедаев совершить такой переход на смертном одре, – но чем это восхождение к единству будет отличаться от простого выключения сознания? Да, он стал бы частью великого целого, но не осознавал бы этого. Он не мог уразуметь, чем такое глубинное изменение лучше простого исчезновения, растворения в вечной тьме. Он был готов принять это на веру, но постичь полностью так и не смог.

И действительно ли стоило так сильно стремиться к вечной жизни? Вечность длится долго. А Сила – вечна ли она? Некоторые ученые полагали, что в далеком–далеком будущем полностью восторжествует энтропия. Черные дыры поглотят все тепло и свет, а потом и себя самих, и Вселенная превратится в бесконечно холодное, мертвое, стерильное пространство, где не будет ни звезд, ни цветов, ни детского смеха. Сможет ли Сила пережить такой исход? Будет ли она существовать, когда исчезнет само время?

Все эти метафизические головоломки занимали Джакса чаще, чем ему хотелось бы в последнее время. Он помнил тот голос, что говорил с ним перед нападением в «Объятьях Корусканта», – вкрадчивый, настойчивый; голос, который убеждал его просто дать солдатам выстрелить, пробуравить его заряженными частицами, убить его.

Он почти послушался этого голоса.

Почему же он не внял ему до конца? Неужели нынешняя жизнь так его манила, столько обещала ему; неужели можно было еще на что–то надеяться? Даже если удалось бы покинуть Корускант и зажить новой жизнью на какой–нибудь захолустной планете – стоила бы игра свеч? Была бы это полноценная жизнь или только ее подобие? Джакс боялся, что последнее, – по крайней мере, пока живы император Палпатин и Дарт Вейдер. Сила преодолевала пространство и время. Как и в случае двух элементарных частиц, непостижимым образом «сцепленных», несмотря на астрономические расстояния между ними, кто–нибудь, достаточно искушенный и могущественный в Силе, мог определить местонахождение себе подобного, даже если их разделяли бы тысячи парсеков. А если так, бежать не имело смысла. С одинаковым успехом можно как остаться здесь, на жемчужине Ядра, так и тихо страдать на самой отдаленной планете в стылых далях Дикого Космоса.