Шестой океан - Николай Гомолкo

– Ух ты! – восторгается Олег.- Царь-яблоко. Какое огромное! А оно со всех сторон такое красивое?

– Со всех.

– И сладкое?

– Не пробовал еще. Но, судя по всему, должно быть сладкое. Поспеет, семена соберу, посажу. Тогда посмотрим, какое у него будет потомство.Ученый на мипуту умолкает, смотрит на восток, где среди белых, как меловые горы, облаков нежится не жаркое еще солнце. Потом мечтательно добавляет: – Теперь на Земле будут трудиться, Олег, три творца жизни: солнце, человек и атом. Мы далеко и быстро пойдем вперед. С твоим отцом мы скоро полетим на Малую Луну. Видишь, когда-то это было несбыточной мечтой, а теперь – обыкновенное дело, будни. Мы, я в это верю, Олег, дождемся и того времени, когда повезем эти вот яблоньки на Венеру.

– Там же нет жизни. Они не будут расти,- недоумевает Олег.

– Вырастут! Мы и на Венере разбудим жизнь. Растения очистят ее атмосферу от углекислого газа, станут чудесной фабрикой кислорода. Через сотни и тысячи лет Венера будет такой же цветущей и богатой планетой, как наша Земля. Ее заселят люди, станут строить там счастливую жизнь.

Олег на минуту представил себе широкое сверкающее озеро, высокие тополя, неповторимую чистоту березовых рощ – все, что видел недавно в деревне, где живет тетя Глаша. Неужели когда-то так же красиво будет и на другой планете, до которой доберутся люди на могучих космических кораблях?

Григорий Антонович Рыбкин наклоняется и вырывает несколько кустиков травы под атомной яблонькой. Пусть ничто не мешает ей!

Олег тоже приседает на корточки и разминает руками два сухих комка.

Пришел мальчик сюда не просто так. Вчера состоялось секретное собрание его звена. Волновал ребят один вопрос: как послать на Малую Луну кого-нибудь из пионеров? Это ведь настоящее недоразумение, что летят туда только взрослые. Пионер – значит, первый, об этом всюду пишут. А про них вдруг забыли! Нет, тут надо что-то предпринять.

Говорили ребята, говорили и порешили: исправить ошибку. Взрослые забыли их-ну и пусть. Они сами напомнят о себе.

Когда же стали советоваться, кого послать в путешествие, чуть не поссорились. Олег предложил Петю Митроховича, Петя – Олега. И тут началось.

– Так ты испугался, да? – наступал на Олега Петя.

– Еще чего! Я не из таких, как ты думаешь. Мне просто неудобно – отец же летит…

– Чудак, это ведь как раз и хорошо,- сказал Валерик Страха.- Если поймают, когда будешь пробираться в ракету, ничего тебе не сделают. А если кто другой попадется – хуже.

Олег думал, думал, а потом махнул рукой:

– Что будет, то будет,- лечу!

Друзья от радости даже зааплодировали. Молодчина, выручил! А когда расходились по домам, Петя вдруг напомнил:

– Справку о здоровье не забудь. И питайся лучше – витаминами.

Правильное было напоминание. Путешествие в космос – не прогулка. Олег знал, что людей на корабль подбирают строго: даже если у кого обыкновенный насморк, и то ни за что не возьмут.

И вот, чтобы узнать, что лучше всего укрепляет здоровье, Олег решил обратиться к Григорию Антоновичу Рыбкину. Кто-кто, а он то знает. Это же такой человек – объездил полсвета, был в разных экспедициях, собрал множество гербариев, в своем саду выводит новые сорта деревьев и растений. А как начнет о чем-нибудь рассказывать, слушаешь, рот раскрывши,- сказка! Он владеет многими языками, печатает много своих т;ниг. И с виду он не такой, как все. Крупная квадратная голова, длинный нос, придающий лицу строгое выражение, два пучка густых рыжих бровей над глазами. Саженные, богатырские плечи делают его фигуру хоть и не слишком складной, но зато могучей.

Рыбкин рыхлит у высокой груши лопатой землю и спрашивает Олега:

– Ну, нагляделся на яблоко?

– Нагляделся, Григорий Антонович, прямо слюнки потекли…

– Ты только не трогай…

– Да что вы,- обиженно говорит мальчик.- Разве я не понимаю…

– А теперь идем дальше,- предлагает ботаник.

Они минуют китайскую беседку, переходят мостик через небольшой, тихо позванивающий ручей и попадают в зеленый туннель из акаций. Тут всегда прохлада. И понятно: солнце сюда почти не заглядывает.

Сад кончается, и взгляду открываются ровные грядки с овощами и ягодниками.

– Григорий Антонович,- наконец отваживается Олег,-чтобы быть сильным, не бояться болезней, что лучше есть?

– В моем саду? – шутит ботаник.

– Да нет, вообще,- краснеет Олег.

– Да вот – "железную ягоду",- показывает ботаник рукой на грядки.

– Это же земляника,- удивляется мальчик.

– Верно.

– А почему вы называете ее "железной"?

Григорий Антонович срывает красную земляничку, кладет ее на ладонь.

– А потому, Олег,- говорит он,- что земляника содержит много железа, в четыре раза больше, чем яблоки.

– И значит, если есть ее,- подхватывает мальчик,- мускулы будут стальные. Да?

Рыбкин весело смеется.

– Фантазер ты. Железо не для мускулов нужно, а для крови. Достаточно его – кровь нормальная, нет – состав крови изменяется, и ты можешь, например, быстрее простудиться, заболеть.

"Как раз то, что мне надо! – с радостью думает Олег.- В землянике – железо. Земляника – сила и мощь!"

Олег жадно смотрит на ягодку, потом берет ее и, подмигнув Рыбкину, бросает в рот.

– Ну как, сладко? – спрашивает ботаник.

Олег улыбается.

– Не распробовал. Железом, кажись, и не пахнет. Рыбкин понимает, куда клонит мальчик.

Так и быть, нарви в пригоршни,- разрешает он.

Олег приседает над грядкой. Земляничник крупный, с темно-зелеными листочками. Ягоды яркими звездочками так и горят перед глазами. А какой аромат! Насладившись как следует, Олег вышел на тропинку и побежал домой. Все ясно: теперь в его рационе главное место займут "железные ягоды" – земляника,

Глава одиннадцатая

Когда Крутский и Свистунов зашли в тайный номер отеля "Черный ворон", Назаров лежал на мягком диване, скрестив на груди руки. Шторы на окнах были приподняты, и лучи заходящего солнца текли в комнату широким потоком.

– Мы к вашим услугам, сэр,- подобострастно поклонившись, сказал Крутский.

Назаров открыл глаза, поднялся с дивана.

– Чего стоите на пороге, как пни на дороге? Проходите!

Гости неслышно, как тени, пропит гостиную и заняли указанные хозяином места на роскошном диване.

Назаров, натянул на ноги большие, на толстой подошве сапоги, оглядел себя в зеркале и подошел к гостям.

– Который час? – спросил он равнодушно, как бы между прочим, лишь бы начать разговор.

Крутский вздрогнул и прикусил толстую губу. Кто- кто, а он-то знает, что такой вопрос ничего доброго не сулит.

– Двадцать часов, господин Назаров,- ответил Свистунов.