Голоса ночи (сборник) - Анна Малышева

Анжелика бросилась к телефону, подняла трубку и с грохотом положила ее на место. Потом, решившись, снова сняла и набрала номер. Ей ответили не скоро. В трубке раздался заспанный голос Лены:

– Да?

– Это я, – Анжелика уже приготовилась отмести все возражения по поводу раннего, да и вообще, небезопасного звонка, но Лена неожиданно терпимо отнеслась к ней, только спросила:

– Случилось что?

– Да. Я кое-что нашла, то есть потеряла…

В трубке послышался другой голос, Саша спрашивал жену: «Что нужно этой дуре в такое время?!» Анжелика с досадой ответила ей:

– Скажи, чтобы придержал язык, сам дурак.

– Да что такое? – окончательно испугалась Лена. – Что-то серьезное? Отвяжись! – Это явно относилось к Саше.

Анжелика осторожно сказала:

– Помнишь, я заметила, что в комнате чего-то не хватает?

Ответом было напряженное молчание, в котором можно было различить дыхание Лены.

– Так вот, я поняла, чего нет. Это так нелепо, что я ничего не понимаю. Пропала малахитовая подставочка для часов, не знаю, помнишь ты ее или нет?

– Нет… – деревянным голосом ответила та. – Какая подставочка?

– Часы, часы стояли на малахитовой подставочке, – торопливо объясняла Анжелика. – Уродливые часы под старину, они и теперь здесь. А подставочка пропала. Она была не приклеена, понимаешь? Вот кто-то ее и унес. Не вы?

– Не мы, – так же заторможенно ответила Лена. Рядом с ней снова завозился Саша, видимо, он опасался, что разговор коснется опасных тем, и хотел вырвать у жены трубку, но та не давала.

– Да скажи ты ему, пусть не играет в сыщиков и воров, – закричала Анжелика. – Скажи, что ты об этом думаешь?

– Не знаю.

– Я тоже не знаю, кому была нужна эта каменная чепуха! Но ее украли.

– Мы ничего не унесли, – ответила Лена. – Мы растерялись.

– Слушай, еще вопрос! – вспомнила Анжелика. – Когда вы вошли, свет в комнате горел?

– Нет, – сразу ответила Лена. – Во всех окнах было темно. Мы потому и вошли.

– Ясно.

– Что ясно? – Голос ее собеседницы высоко и истерично зазвенел.

– Да ничего не ясно, – вздохнула девушка. – Просто в первые два раза свет у него был, а в третий – нет. Не в темноте же его… Значит, когда тот уходил, он погасил свет.

Лена в ответ промолчала.

– Зачем погасил? – Анжелика спрашивала скорее саму себя. – Из аккуратности? Решил сэкономить электричество?

– Может, чтобы внимания не привлекать, – замогильно откликнулась Лена.

– Чье внимание?

– Соседей. Наше внимание. Чтобы мы не зашли на огонек, чтобы никто не зашел, чтобы тело попозже обнаружили… Ну, или просто так погасил свет. Я бы тоже погасила.

– Ты тут при чем?

– Я всегда гашу свет за собой. – Лена как-то неестественно рассмеялась, и только теперь Анжелика отметила всю странность ее голоса, он был почти неузнаваем.

– Лен, что с тобой?

– Я пьяная…

– А Сашка?

– Он – нет.

– Как же он тебе разрешил напиться? – растерялась Анжелика.

Лена пьяно рассмеялась и отчетливо ответила:

– А я его не спросила. Он хочет с тобой говорить. Будешь?

– Буду. – И, когда в трубке раздался резкий голос Саши, прошипела: – Ты зачем мне ее подсунул? Она лыка не вяжет.

– А ты зачем сюда звонишь? – сорвался в свою очередь тот. – Уговаривались же! Тебе что в лоб, что по лбу мои уговоры! Это опасно!

– Так брось трубку! – выпалила Анжелика. – Чего боишься? Мы ничего не делали!

Послышался ясно различимый женский вскрик. Потом затишье. Саша объяснил:

– Ушла. Противно на нее смотреть, пьяная, вся опухшая. Не думал, что она так сдаст. Вроде шла на такое дело, и ничего. А ведь она даже ни к чему не прикоснулась. И вот – истерики…

– Я нашла тот самый окурок.

– Ты его не выбросила, надеюсь?

– Он при мне, я его в бумажку завернула.

– Принесешь, покажешь.

– А еще я поняла, что украли малахитовую подставку, ту самую…

Саша сразу понял, о чем идет речь, и удивился:

– Из-под страхолюдных часиков? Зачем?

– Хорошо бы ты мне это объяснил, – вздохнула она. – И еще… У него была женщина.

– В смысле? – невероятно оживился Саша.

– Не знаю, в каком смысле, может, любовница, может, знакомая. Факт тот, что она зашла к нему накануне его смерти. Сейчас какое число?

– Шестое наступило.

– Он умер пятого…

– Нашла ты его пятого, – перебил ее Саша.

– Что? – запуталась Анжелика.

– Нашла ты его пятого числа, на рассвете. А когда он помер – четвертого, пятого или вообще в полночь, пока неясно.

– Что ты болтаешь, вы же там были в полночь!

– Тем более, умер он четвертого, незадолго до полуночи.

– Боже мой… – вздохнула она. – А он какой был, теплый или нет?

– Уже не помню. Холодный, скорее. Какой-то комнатной температуры.

– Значит, умер он четвертого вечером… А третьего приблизительно в то же время, около полуночи, к нему пришла женщина.

– Кто тебе сказал?

– Сосед.

– Юрка, что ли?

– Ты его знаешь? – удивилась Анжелика, и он презрительно ответил:

– Мартышка к старости слаба мозгами стала? Я же там прожил всю жизнь, пока Игорь квартиру нам с матерью не купил. И мы с Юркой вообще в одном классе учились.

– А-а-а… – протянула она и тут же неприлично удивилась: – Юрка твой ровесник?!

– Ему тридцатник, как и мне, просто он все учится. Поздно поступил. Да ты что, решила со мной о Юрке поговорить?! Как он вообще ту бабу заметил?

– Случайно. Неважно, как заметил, только он ее внешность описал.

– Какая из себя?

Анжелика добросовестно пересказала, Саша помолчал и наконец вымолвил:

– Нет, не знаю.

– И я тоже. Что делать будем?

– А что тут сделаешь? Гулял Игорек.

– Не это меня волнует.

– Не ревнуешь? А что тебя тогда волнует? Думаешь, она его убила?

– А почему нет? Юра сказал – мускулистая, высокая. Могла справиться. Тем более по голове дать, это же не драка. А ударили сзади, неожиданно.

– Не верю, чтобы женщина била по голове… – засомневался он. – И вроде бы интеллигентная, по описанию. Белый плащ…

– Ты по цвету плаща судишь об интеллигентности? – изумилась Анжелика. – А у кого плащ темный – тот, по-твоему, придурок?

– Ладно, чепуха, не слушай меня. Женщина – это интересно.

– Вот я и говорю, должна о ней милиция знать?

– А почему нет? Расскажи. Тебя, кстати, должны будут вызвать.

– Представь, я это уже поняла. И это страшно неприятно.

– Но еще неприятней знать, что деньги взяла, а отдать нечего? – усмехнулся он. – Кто мне говорил – «в воду кинусь»? Расплатилась, должна быть счастлива, а ты теперь капризничаешь? Это ей плохо, это неприятно…

– Да, теперь капризничаю, – убито ответила она. – Я сделала глупость.

– Запомни, ты ничего не сделала, – его голос стал твердым. – И бояться нечего. Намерение – это еще не деяние.

– Красиво говоришь.

– Красиво говорить будешь ты, в милиции. Поплачь там, что ли. Для правдоподобия. А то слишком хорошо держишься для молодой любящей вдовы.

– Заткнись. – Она произнесла это устало, без злости. – А про подставку им сказать?

– Говори про что угодно, только давай закончим этот разговор. Ты хотя бы знаешь, который час?

– Скоро семь.

– Ты что, не ложилась?

– Мне не удалось уснуть.

– Ты вторую ночь не спишь! Тебе нужна свежая голова.

– Ты же сказал – я совершенно равнодушна и держусь даже слишком хорошо, – усмехнулась Анжелика. – Ничего со мной не будет. Упаду в обморок у следователя в кабинете, для правдоподобия.

Он, видимо, хотел что-то сказать, но вместо этого вдруг положил трубку.

Саша как в воду смотрел – в одиннадцатом часу утра раздался телефонный звонок. Анжелика, встрепанная, очумелая (не успела поспать и трех часов), подскочила к телефону и сперва не понимала, что говорит со следователем и ее просят подъехать по такому-то адресу к такому-то часу. Ложиться досыпать было уже поздно, она умылась холодной водой, выпила крепчайшего кофе, но проснуться по-настоящему ей так и не удалось. На столе в кухне валялась яркая упаковка чая, и она долго не могла сообразить, откуда та взялась. Наконец вспомнила Юру. Его нелепый утренний визит оставил в ней глухое чувство раздражения. Благодарности к нему соседка не испытывала. «Сплетник, – сказала она себе, одеваясь. – Да еще и трус. Чего он так испугался? Почему сбежал?» Когда она вышла из подъезда и зажмурилась от ослепительного весеннего солнца, ей в голову пришло, что этот двухметровый широкоплечий парень – обыкновенный неврастеник, к тому же подкаблучник и маменькин сынок, отсюда все странности в его поведении…

…Следователь рассматривал ее руки. Вдова сама не знала, зачем так расфрантилась для визита в милицию – нацепила новый брючный костюм, оба бриллиантовых кольца, вдела в уши серьги. За семь лет Игорь сумел приучить ее, что одеваться надо дорого и элегантно, во всяком случае, когда идешь «в люди». На пароходе, в казино, Анжелика предпочитала одежду своей юности – джинсы и свитерок. Теперь же она складывала руки на коленях, то так, то этак, стремясь прикрыть блещущие кольца, потом разозлилась на себя и прямо посмотрела на следователя. Пронзительного взгляда не получилось – глаза от недосыпа опухли, слезились, то и дело закрывались сами собой.