Голоса ночи (сборник) - Анна Малышева

– Мне не из-за нее стало дурно, – отрезала она. – Просто у меня сейчас два самых паршивых дня в моей жизни, а будет еще больше. Никогда мне не было так плохо. Я совсем запуталась…

– В чем?

– Во всем, – она прикусила язык. – Не знаю, как теперь жить, ведь он умер.

– Ты так его любила?

Ей не понравился его взгляд. Слишком внимательный, без тени доверия, без следа сочувствия. «Похоже, он надо мной смеется, – мелькнуло у нее в голове. – С какой стати? Притащился, чтобы сообщить о любовнице Игоря… Ничего не сказал милиции. Торчит здесь и таращится на меня своими лягушачьими выкаченными глазами. Я с ним говорю третий раз в жизни, что он себе позволяет?»

– Опять глупый вопрос, да? – спросил он, стряхивая пепел. – У меня такой талант, на глупые вопросы. В конце концов, это не мое дело, верно ведь? Я просто решил узнать, известно тебе что-то об этой женщине или нет.

– А как ты вообще о ней узнал? – оборвала его Анжелика.

– Встретил в подъезде. Я позавчера поздно возвращался домой, захожу в подъезд, за мной входит незнакомая женщина. Я только обернулся посмотреть, кто это, и больше на нее не смотрел. Я поднимался на пятый этаж, и она за мной. Я уже решил, что она к нам идет, к матери, что ли… К вам же гости не часто ходят, да еще в такое время…

«Интересно, откуда он это знает? – задала себе вопрос Анжелика. – Неужели вел учет нашим гостям? Сашке и Лене просто повезло, что они не нарвались на него в эти три раза, когда сюда приходили… Или… Нарвались?! Что он тут треплется, ведь явно держит камень за пазухой!»

– А на нашей площадке я еще раз на нее оглянулся, – вдохновенно продолжал Юра. – Тогда ее и разглядел. Я стал открывать свою дверь, а она позвонила к вам… То есть к Игорю.

– А откуда ты знаешь, что меня не было? – перебила Анжелика. – Что, следишь, когда я ухожу, когда прихожу?!

– Да нет… Просто заметил, что ты часто не ночуешь дома, возвращаешься на рассвете… – завилял Юра. – Я же постоянно по ночам работаю, иногда вижу тебя с балкона…

– Я не у любовника ночую, – отрезала она.

– Я и не говорил…

– Вот и не говори! Игорь ей открыл?

– Да.

«Вот сволочь! – подумала она. – А в тот же вечер Ленка и Сашка напрасно ему звонили! Значит, он ждал ее. А как он узнал, что это она? Ни черта не понимаю…»

– Может, тебе интересно, как она выглядела? – робко спросил Юра.

– Ты и это рассмотрел?

– Ну, конечно, я ее под лупой не разглядывал, но я ведь художник, у меня глаз наметанный.

– Ну? – заинтересовалась она. – И какая она? Ничего себе?

– Ничего, но ты лучше.

– Ах, мерси, мерси… – Она смеялась, но на душе немного потеплело. Хоть какая-то положительная эмоция за последние дни, да что там дни – месяцы… За всей этой историей Анжелика успела забыть, что она прежде всего женщина, и женщина привлекательная. – Ну, а точнее можешь сказать?

– Довольно высокая, худая. Нет, не худая, но знаешь, мускулистая, без жировых отложений. Блондинка, причем волосы совсем белые, как у Монро.

– У кого?

– Мерилин Монро знаешь?

– Нет, – отрезала она. – У меня своих проблем хватает.

– Да ты что?! – изумился Юра, но она в ответ только поморщилась:

– Продолжай.

– А нечего продолжать, в сущности. Волосы до плеч, белый плащ, больше ничего не разглядел. Красивая, верно, но не сногсшибательная.

– А лет ей сколько, как думаешь?

– Кто знает… – задумался он. – Может, тридцать, может, больше… Вот моей матушке сорок восемь, а выглядит она на тридцать с хвостиком, не больше.

– Ясно, – Анжелике вдруг стало грустно. Она сама не понимала, почему. Никаких чувств к мужу она давно не испытывала, если исключить чувство вины. Ревность была ей незнакома, ей даже в голову не приходило, что у Игоря может кто-то быть, но если бы такая мысль возникла, она бы не слишком поразилась и расстроилась. И все же пришла грусть, а вместе с ней – чувство неуюта, заброшенности, своей ненужности. Хотя человек, который мог ее бросить, уже никогда не сделает этого. «В конце концов, – подумала она, – он имел на это право. Мы до смешного редко спали вместе… Правда, если такое случалось, то было хорошо, как и раньше… Мне было с ним хорошо, только я в последнее время постаралась об этом забыть. Он был внимателен, нежен, только вот ничего мне в постели не говорил. А я почему-то хотела, чтобы он меня при этом как-то называл. «Лапушка, красавица, любимая…» Неужели ему было так трудно сказать мне что-то? Не знаю… Я ведь его не просила об этом, стеснялась. Все шло к тому, что он со мной развелся бы! Любой на его месте вышвырнул бы меня, еще тогда, когда я продала бриллианты… А он меня терпел бог знает сколько. Зачем? Зачем?! Любил?! А я его?.. Любила ли я его хоть когда-то? Нет? Никогда? Почему же мне теперь стало плохо, когда я услышала про любовницу?»

Она ничего не могла понять. Подняла глаза на Юру, тот сидел молча, как-то странно глядя на нее.

– Я что, думала вслух? – спросила она.

– Нет, у тебя просто было такое лицо…

– Какое?

– Не знаю… Нездешнее.

– К сожалению, я здесь, и никуда отсюда не денешься… – вздохнула она. – Ну, и что теперь делать? Ты расскажешь милиции про эту женщину?

– А ты как считаешь?

– Надо рассказать.

– Надо? – Он как будто встревожился. – Может, сама расскажешь? Только на меня не ссылайся, пожалуйста… У меня диплом горит, я не могу время терять…

– А я тут при чем? Я же ее не видела. Сам расскажешь.

– А как мне с ними связаться?

– Не знаю. Неужели еще не допрашивали соседей?

– А что, должны допрашивать? – удивился Юра.

– Кажется, должны. Кто-то ведь мог увидеть убийцу… А вчера эта женщина здесь не была?

– Я отвечаю только за тот единственный раз, больше я ее не видел.

– Но Игорь ждал ее? Как тебе показалось?

– Да, наверное, ждал. Впустил в дом без всяких вопросов.

– А она звонила обычно или как-то особенно?

– Да нет, один звонок, и все… А почему ты спрашиваешь?

Конечно, Анжелика не собиралась объяснять ему, что на тот же один звонок Игорь не открыл дверь Саше и Лене, и перевела разговор:

– Ты у нас никогда не был?

– Нет, – он оглядел кухню, спросил: – Недавно сделали ремонт?

– Давно, – она махнула рукой. – Хочешь, покажу комнату, где его убили?

Он хотел, и она провела его, показала. Сосед смотрел растерянно, как-то по-детски оттопырив губы. После паузы вздохнул:

– Ужасно все это.

– Ну, ты еще его не видел, – заметила она. – Знаешь, это было самое страшное в моей жизни. Уехала из дома часов в девять, все было так мирно, так обычно… Он смотрел телевизор, только что поужинали… И вот возвращаюсь – мертвый.

Тот молча кивнул, оглядел комнату. Анжелика подошла к столику, взяла переполненную пепельницу, сказала:

– Мне кажется, отсюда что-то пропало, только я не могу понять что.

Она смахнула пепел со столешницы, подняла глаза и увидела, что Юра смотрит на нее неподвижным тяжелым взглядом. Испуганно спросила:

– Ты что?

Не дождавшись ответа, повторила:

– Да что случилось? Привидение увидел?

Он наконец ожил, расклеил губы, пробормотал:

– Здесь душно.

В комнате вовсе не было душно, недавно было открыто окно, и Анжелика ему не поверила. «Что он увидел? – спросила она себя. – А он что-то увидел. Черт возьми, что он видит, чего не вижу я?! Псих ненормальный! Лягучашьи глаза! Снова на меня уставился!» И решительно сказала:

– Знаешь, уже поздно, то есть рано. Мне спать хочется.

– Да, я пойду, – теперь он стал немного похож на человека, но глаза старался прятать. – Мать, наверное, скоро встанет.

– Маме передай привет, – она выпроводила его и заперла дверь. Этот визит оставил у нее сложные ощущения – удивление, раздражение, досаду. Прошла в комнату, погасила свет. Совсем рассвело, все предметы были отчетливо видны. Она закрыла глаза, постояла так с минуту, потом резко открыла их. Она не ошибалась – в комнате чего-то не хватало.

«Часы встали, – подумала она, взглянув на стеллаж. – Показывают дурацкое время. Не буду их заводить. Назло. Они мне не нравятся. Отдам Саше, вроде он их когда-то одобрил». Какое-то воспоминание скользнуло и оставило после себя только слабый трепет, волнение, и она поняла – это что-то важное, необходимое, но что… И вдруг поняла. «Часы! Точно, часы! Они же стояли на такой вот квадратной малахитовой подставке, страшно тяжелой и безвкусной! А теперь ее нет! Точно – часы стоят прямо на полке…» Девушка бросилась к стеллажу, приподняла часы, как будто подставка могла где-то затеряться. Потом обшарила все остальные полки, подставила стул, заглянула наверх, и с каждым движением убеждалась – подставки в комнате больше нет. Кто-то ее унес.

Она опустилась в кресло, тупо глядя на пепельницу, из которой так и не вытряхнула окурки. «Подставка… Никакой ценности не имеет. Хоть и малахитовая, но грош ей цена. Тяжелая и совершенно ненужная. Без нее часы даже лучше смотрятся. Как я сразу не заметила? Да я вообще старалась не обращать внимания на это убожество!»